Читать интересную книгу Перед лицом Родины - (Бирюк) Петров

- Кто ты?.. Откуда меня знаешь?

- Не узнаешь, сволочь?

Теперь уже хорошо развиднелось, и Свиридов в этом приземистом рыжеватом человеке узнал своего бывшего друга.

- Сазон?! Откуда тебя черти сюда принесли!

- Не мешай нам, Максим. Мы тебя не тронем, ты нам не нужен. А ежели будешь мешать, то за ножку да об сошку.

Свиридов со страхом смотрел на Меркулова и не двигался с места. Он видел, как Сазон и его спутник выбросили из коляски лук, горох, а потом, положив в коляску Жана, накрыли его брезентом, увязали.

- Садитесь! - крикнул Флоримон Меркулову. Франтиреры уселись и тронули.

- Прощевай, Максим! - крикнул Сазон. - Не поминай лихом!

Со стороны Парижа, поблескивая наг восходе солнца фарами, мчалась машина с немецкими солдатами.

- Стой! - заорал Свиридов, бросаясь ей навстречу. - Стой!..

Машина остановилась.

- В чем дело? - строго спросил гитлеровский офицер.

- Вон!.. Вон!.. - рыдая, указал на исчезающий за пригорком мотоцикл Свиридов. - Моего сына Жана франтиреры увезли... Спасите его, умоляю... Когда мать узнает об этом, она с ума сойдет...

- Догоним, - успокоил его офицер и приказал шоферу. - Вперед! На предельную скорость... Догнать во что бы то ни стало этих партизан на мотоцикле!..

Свиридов, стоя на шоссе, смотрел вслед военной немецкой машине и думал: "Догонят или нет?"

...К вечеру того же дня в их дом привезли труп убитого пасынка. Привезший тело Жана ажан рассказал, что немцы нагнали мотоцикл и убили франтиреров.

Но это была неправда. Погиб только Флоримон. Меркулов же был тяжело ранен. Поль и его товарищи успели его укрыть и отвезти в Париж, где передавали на лечение надежным людям из Сопротивления.

XII

Патриотическое движение Сопротивления захлестывало Францию от края до края. Французские патриоты не могли терпеть нашествия на свою землю гитлеровцев. Они объединялись в подпольные группы, создавали многочисленные отряды франтиреров. Наиболее активными и стойкими оказались отряды, организованные французскими коммунистами.

В рядах французских партизан немало было и советских военнопленных, бежавших из концлагерей, а также представителей русской молодежи, проживавшей во Франции.

Но создавались на территории Франции и самостоятельные отряды. Плечом к плечу с французскими франтирерами они боролись за освобождение Франции. Вот далеко не полный список этих советских партизанских отрядов: "Ленинград", "Железняк", "Чапаев", "Каховка", "Котовский", "Ковпак", "За Родину", "Донбасс", "Сталинград", два отряда "Родина", причем один из них состоял исключительно из советских женщин.

Всеми отрядами руководил главный комитет советских военнопленных, куда входили старший лейтенант Василий Таскин и политрук Марк Слободинский. Комитет, штаб которого обосновался в городе Нанси, установил связь с комитетами военнопленных в концлагерях Парижа, Обуэ, Пьенна, Жудревиля, Ландре, Ламурье, Тукена, Эрувиля, организовывал побеги, создавал новые партизанские отряды, выпускал газету, листовки.

Во многие эти отряды вступали русские эмигранты, члены организации "Русские патриоты". Зная местные условия, жителей, французский язык, они были незаменимыми проводниками, связистами, разведчиками...

Один из четырех уполномоченных, которым национальный фронт Франции поручил руководить действиями советских партизан, отметил: "Нельзя написать историю освобождения Франции от гитлеровских орд, не рассказав о советских людях, которые бок о бок с французами участвовали в этой борьбе... Французский народ исполнен вечной благодарности к собратьям по оружию - советским партизанам, сражавшимся на земле Франции. Кровь советских партизан, оросившая французскую землю, - самый чистый и самый прочный цемент, навеки скрепивший дружбу французского и русского народов..."

* * *

Константин теперь достаточно знал, что в его салоне действует подпольная группа Сопротивления. И, что удивительно, наряду с молодыми художниками в нее входят и старые мастера - мэтры, и юные красавицы натурщицы, вообще, все, кто горячо любил Францию, все, кому была дорога свобода.

Если раньше сотрудники настороженно относились к директору салона, остерегались, а возможно, даже побаивались его, то теперь почему-то никто не таился от него. Каждый при нем говорил то, что думал, открыто, откровенно...

Константин вначале дивился такой перемене, а потом понял все. Ведь он сам был таким же, какими были и они, его сотрудники. Он жил теми же настроениями, что и они, он сочувствовал патриотическому движению, ненавидел фашизм. И они этого не могли не заметить.

Однажды в кабинет Константина вошел чем-то взволнованный старый мэтр Франсуа Рошан.

- Сударь, - сказал он торопливо, - к вам сейчас войдет один достопочтенный француз, профессор Шарль Льенар. Ему нужно поговорить с вами совершенно конфиденциально по одному серьезному делу. Прошу, сударь, доверьтесь ему полностью. Я его хорошо знаю. Он не подведет...

"Что ему нужно? - удивился Константин. - Льенар... Что-то знакомая фамилия..."

- Пусть входит. Пожалуйста.

Старик вышел из кабинета и тотчас же вернулся в сопровождении элегантно одетого француза средних лет, в очках.

- Пардон, мсье, - сказал профессор. - Я, наверное, вас побеспокоил... Но что поделать, такой уж экстраординарный случай. Надеюсь, вам сообщили, кто я?..

"Где я его видел? - размышлял Константин, глядя на профессора. - У меня зрительная память отличная..."

- Да, мне сообщили, кто вы, - сказал он. - Чем могу быть полезен? Прошу, садитесь.

- Некогда, - покачал головой профессор. - Я, может быть, сударь, навлеку на себя ваше недовольство тем, что сообщу вам, но другого выхода нет. Человеческая жизнь на волоске. Надо ее спасти. Меня заверили в том, что вы человек гуманный, патриот своей родины и что я со стороны вашей найду полное понимание, а главное, помощь...

- Поясните, в чем дело? - попросил Константин.

- Надо срочно сделать человеку операцию... Ваш соотечественник, русский, был во французском отряде франтиреров. Он опасно ранен. Я должен ему сделать операцию, сейчас же, в вашей студии.

- Но это невозможно. Как же вы будете делать операцию в студии русскому партизану, если студия полна народа? Ведь сейчас же донесут эсэсовцам...

- Нет, не донесут. Все в нашем салоне знают об этом и просят поторопиться дать согласие, человек может умереть.

- Делайте, что вам угодно, - сказал Константин.

- Мерси, дорогой!.. - крепко пожал его руку профессор. - Как это по-русски?.. Спасибо!..

- Но куда мы положим раненого?

- В вашей большой студии есть удобная маленькая комнатка, - сказал Льенар. - Я ее видел. Там проведем операцию.

- Но в студии бывают посетители, немцы. Они могут услышать стон или почувствовать запах лекарств...

- Мы попросим раненого потерпеть и не стонать, а запах лекарств смешается с запахом красок.

- Смотрите сами, как удобнее, - сказал Константин. - А как вы раненого перевезете сюда?

- А он уже здесь.

- В студии?

- Да. Мы его перебросили сюда без вашего ведома, - сказал Льенар. Если б вы не дали своего согласия, то мы все равно бы его лечили здесь, у вас... И вы, по-видимому, так бы и не узнали об этом. Но мы решили лучше поставить вас в известность обо всем. Это упростит дело.

Такая откровенность несколько покоробила Константина.

- Когда у вас перерыв на обед, сударь? - осведомился Льенар.

- Через десять минут.

- Нельзя ли закрыть салон сейчас? - попросил профессор. - Десять минут для раненого много значат...

- Хорошо, - покорно согласился Константин и позвонил швейцару. Закрывайте салон на обед.

Салон закрыли. Художники и сотрудники разошлись по бистро. В помещении остались только Льенар, облачившийся в белый халат, швейцар да одна натурщица по имени Кэти Обронская из обедневшей русской эмигрантской семьи. Она имела медицинское образование, и ее оставили у профессора в качестве ассистента.

- Ну, так что, коллега, приступим? - спросил у нее профессор.

- Да, я готова, - ответила натурщица.

Профессор начал тщательно мыть руки, подготавливаясь к операции.

- Вы любите свою родину, мадемуазель? - спросил профессор.

- Я не знаю, где моя родина, - ответила девушка. - Я русская, а родилась и живу во Франции. Я одинаково люблю и Францию и Россию, хотя и никогда в ней не была...

- Вы русская, вы должны любить Россию, - сказал Льенар. - Россия великая страна. Все прогрессивные люди мира относятся к ней с большим уважением. Но любите и Францию, вы в ней родились, получили образование. Я вот очень люблю Францию, - помолчав, проговорил профессор, глядя, как Кэти кипятила инструмент для операции. - Она - прекрасная страна, благодатная земля, которую добрые боги создали для счастья, - так в восемнадцатом веке воспевал ее поэт Андре Шенье... А наша гордость - Виктор Гюго - в своих стихах говорил, что если б он был богом-отцом и имел бы двух сыновей, то старшего он сделал бы богом, а младшего - королем Франции. Этими словами он высказал безграничную любовь к ней... Франция - это страна с многовековой историей, страна-музей. Каждый наш город - это летопись истории Франции. Сейчас мы с вами приступим к операции. Хирургия - великое искусство. Еще за три тесячелетия до нашей эры египтяне уже знали хирургию. В одном из сражений египтян с ливийцами сыну фараона красавцу Сутаро мечом отсекли нос. Горе юноши было безутешно, он хотел убить себя. Разве он мог жить обезображенным? Ведь ни одна красавица не взглянула бы на него. Тогда ему решил помочь ученый жрец. Строго сохраняя тайну хирургии, запершись с раненым юношей в храме, он отделил со лба Сутаро лоскут кожи и путем пересадки сформировал юноше нос. Такой же нос, какой у него и был... Все считали это сверхъестественным чудом. От этого престиж жреца вырос еще выше... Готово? Давайте, Кэти, займемся раненым.