Читать интересную книгу Солдаты Омеги (сборник) - Виктор Глумов

— Я стреляю, Артур, да ты не волнуйся, перебьем, как ползунов. — Курганник примерился к винтовке, передумал и взял автомат. — Ты, главное, командуй.

Меткими стрелками назвались еще четверо. Быстро, будто всю жизнь грабили склады, люди подобрали себе оружие. Артур распахнул дверь склада и прыгнул на раскаленный гравий.

Дежурных у ворот он снял одной очередью. Слева, справа и сзади начали стрелять по вышкам, прикрывая отступление к гаражу. Вслед за Артуром люди бросились через дорогу. Этот десяток шагов дался ему труднее всего. Каждый миг он ожидал нападения. Вот-вот ударят превосходящие силы Омеги…

Отворяя двери гаража, Артур вспомнил: Яшка и другие мужики остались в цирюльне. Что ж, всех не спасешь.

Технику никто не охранял. Только механик возился с движком грузовика — нырнул по пояс в капот. Артур застрелил невезучего сзади.

— Проверить, где достаточно топлива! Остальным грузовикам пробить колеса.

Танкер — штука медленная, хоть и надежная. За грузовиком не угонится.

— Баки пробить, — поправил Курганник. — Уходить будем — подожжем. Пусть попляшут у костра.

Снаружи стреляли: из дверей гаража палили дезертиры, с вышек — солдаты Омеги. Артур отобрал пять грузовиков, назначил водителей из добровольцев.

— На вышках, похоже, готовы, — крикнули от двери, — достали мы солдатиков.

— Грузимся!

Едкий запах топлива из пробитых баков наполнил гараж. Артур загрузился последним: когда четыре автомобиля выползли на дорогу, он прыгнул в кабину пятого, к Курганнику. Коновал, улыбаясь, протянул ему прикуренную самокрутку, и Артур бросил ее в окно. Полыхнуло. Люди Артура уже распахнули ворота гарнизона. Курганник дал газу, и колонна дезертиров вырвалась на волю.

Сзади раздались взрывы и крики, Артур, рискуя поймать пулю, выглянул в окно: гараж полыхал, черный дым поднимался к белесому небу. Значит, у дезертиров есть фора, омеговцы не скоро смогут организовать погоню.

* * *

Кажется, их никто не заметил. Высь вывел Нику с Ланой через дыру в заборе, что у манисовика, о ней знали только мальчишки. Мешок получился тяжелым, Высь забрал его у Ники: ей еще малышку нести. Девочка молчала, молчала и Ника. Высь потел под грузом, самопал на кожаном ремне оттягивал плечо. Обычно к свалке ездят на сендерах, но сегодня нужно не только от чужих таиться — от своих же. И уходить пришлось пешком, тихо, как ворам.

Ника оделась по-походному: свободные штаны ниже колена, рубаха без рукавов, тяжелые высокие ботинки. Голову повязала косынкой. Высь косился на жену Артура с любопытством: железная девка. Поплакала-поплакала, взяла себя в руки, снова стала взрослой и собранной. А ведь молодая, немногим старше Выся. Только седая вся. На ферме разное болтали о прошлом Ники, ужасы рассказывали. А спросить ее, что — правда, а что — враки, стыдно.

Скрипела под ногами, рассыпаясь пылью, потрескавшаяся земля Пустоши. Редкие пучки сухой травы белели на холмах. Впереди чернела свалка. Иногда Высь удивлялся: сколько же их было, Древних, сколько всяких штук они производили, если остались по всей Пустоши груды мусора? Сколько у них было самоходов, легковушек, грузовиков, если множество сезонов люди строили из них дома, целые поселки ставили, а металл все не кончался?

На этой свалке тоже были кузовы, покрышки, двери, битое стекло, арматура, обломки бетонных плит — как везде. Жили здесь панцирные волки, крысы, а вот кетчеров повышибли омеговцы. Панцирников не видно, не слышно — чересчур жарко, они ближе к ночи появятся, и тогда вся надежда будет на самопал. Сожрут же. Их толпой загоняют, на сендерах едут. Еще и не каждая пуля возьмет волка.

Стали попадаться машины Древних, изржавленные, сплющенные и смятые. Показались покосившиеся столбы. Ника свернула в глубь свалки, прижимая дочку к груди, запетляла между грудами хлама, потом полезла прямо по железу и бетону, рискуя оступиться и покалечиться. Высь полз следом. Наконец Ника остановилась у бронированного самохода без колес, забралась внутрь. Пахло крысиным пометом, было душно. Ника откинула люк в днище самохода, открыв лаз в тесную нору.

Под землей было прохладней, воздух поступал сквозь отверстия в дощатом потолке, как и дневной свет. Распрямиться Высю не удалось: убежище было низким, неуютным. Три отсыревших тюфяка, покрытый плесенью стол, припасы в коробах, бак с водой.

— Вот, — тихо сказала Ника. — Сверху не видно, навалено всякой дряни. И землей присыпано… Можно даже огонь ночью жечь, видишь — очаг. Раньше, Артур говорил, было хуже, он все уже после возвращения оборудовал. Здесь долго жить можно. И панцирники не достанут. Только крысы…

Высь заметил, что сундуки обшиты железом. Баюкая уснувшую в пути малышку, Ника опустилась на тюфяк. Высь сел за стол, представил, как будет жить здесь долго-долго, может, сезон. Выходить на охоту. Заботиться о чужой жене и дочери. Когда опасность минует, Артур придет за ними, если выживет, конечно. А если нет? Что ж, Высь будет выбираться на разведку и сам поймет, можно ли возвращаться на ферму. Артур всегда был добр к нему, всегда защищал. Пришло время платить добром за добро.

Глава 7

Офицерская честь

Научники говорили, что у Древних были приборы, с помощью которых предсказывали погоду за неделю и даже за две. Да, такая цивилизация достойна восхищения! Ничего, скоро на Пустоши воцарится порядок, генерал Бохан по крупицам соберет утерянные знания, и человечество обретет прежнее величие. «Сейчас бы не помешал чудный прибор», — думал Лекс, глядя на коричневое небо. Похоже, грядет пустынная буря.

Вскоре по радио поступило подтверждение: на юге уже свирепствовал ураган. Колонне, расположившейся на привал, было приказано в срочном порядке сниматься, чтобы укрыться в ближайшей деревне. Это в десяти минутах езды. Лекс вынул хронометр, глянул на подвижные стрелки и попытался прикинуть, сколько это — десять минут. Ничего, освоит прибор. У всех Древних были такие штуки. Даже малыши умели ими пользоваться.

— Скоро здесь будет, — проговорил Глыба, вглядываясь в темнеющий горизонт.

— Живо по машинам! — рявкнул Лекс. — Пять минут на сборы. Быстро!

Засуетились сержанты, подгоняя рядовых. Почти никто не успел доесть ужин, бойцам приходилось глотать мясо на ходу. Те, кто с едой расправился, сворачивали палатки, волокли чугунный котел. Повар, причитая, сваливал грязные миски на брезент, завязывал его узлом, чтобы помыть посуду в деревне.

Глыба, торчащий из люка танкера, махнул капитану: иди, мол. Лекс хозяйским взглядом окинул рычащие танкеры и устремился к Глыбе.

Опять жара, духота и вонь кабины. Ничего, если немного потерпеть, то в деревне можно помыться. Вряд ли дикие откажут офицеру в маленьком удовольствии.

Тонко вскрикнул валяющийся на полу Кусака, засучил ногами. Открыл глаз, зыркнул непонимающе и снова захрапел. Лекс склонился над ним и поморщился от выхлопа, перебивающего вонь машинного масла.

— Опять налакался! Откуда он берет выпивку?

Глыба вел танкер и потому не отреагировал, Барракуда дернул плечом, гнилозубо улыбнулся и отцепил от пояса флягу, потряс ею, будто Лекс мог услышать, как там булькает бормотуха, и заорал, стараясь перекрыть рев мотора:

— Чес-слово, последние капли! У Кусаки, значит, где-то схрон!

— Найти и доложить мне, — распорядился Лекс.

— Так точно! — Барракуда продолжал лыбиться. — Когда в деревню приедем, я эт сразу!

— Командир роты Лекс?! — крикнул из переговорного устройства Тойво.

Лекс склонился над передатчиком:

— На связи. Что у вас?

— Прямо по курсу таки деревня, но там что-то странное творится!

В передатчике засвистело и защелкало, взволнованный голос Тойво утонул в посторонних шумах. Когда шумы стихли, Лекс возобновил связь и гаркнул:

— Тойво, прием! Что у вас?

— Ворота деревни… — пробивалось сквозь помехи, — на дозорных вышках…

— Что на дозорных вышках?!

— Таки никого! То ли напали на ферму эту, то ли все дезертировали.

— Соблюдайте осторожность, — приказал Лекс, приемник опять захлебнулся скрипом и скрежетом.

— Не хотят дикие войны, — со знанием дела констатировал Глыба. — Никто не хочет. Они считают, что достаточно платят Омеге за спокойствие, и отказываются воевать за нас. Понимают, что на войне и помереть недолго.

Лекс хотел возразить: если не станет Омеги, то закончится мирная жизнь диких, мелкие фермы падут под ударами охотников за чужим добром, поселки покрупнее перейдут под опеку бандитских кланов. Неужели дикие этого не понимают?!

— Интересно, девочки там симпатичные? — полюбопытствовал Барракуда.

Никто не ответил. Глыба сосредоточился на управлении машиной. Лекс ждал, когда же наконец танкер, раскалившийся на солнце, остановится и можно будет выбраться из душегубки.