— Что вы хотите?
Рос почувствовал, что к нему понемногу возвращается самообладание. Несмотря на угрозу, Старлайт прибыл сюда не за тем, чтобы его убить — если бы он хотел это сделать, то Роса давно бы уже не было в живых. Он появился здесь, чтобы вести переговоры по поводу старика, поэтому он не тронет человека, который держит у себя ключ от тюремной камеры.
— Что я хочу? Сколько стоит жизнь старика? — Рос медленно затянулся сигарой, потом так же медленно выдохнул кружок сизо-белого дыма. — Драгоценностей, которые были украдены у нас, конечно. Брошка из жемчуга, ну и остальной товар, который вы забрали у Эдгара Винсента несколько месяцев назад. Я полагаю, все это еще у вас?
— Может быть, и так.
— Кроме того, лорд Пакстон волнуется о своих племянниках, и я поступил бы крайне неуважительно по отношению к нему, если бы не передал его горячее желание вернуть родственников на его безутешную грудь, со всеми, разумеется, гарантиями, что их непристойное поведение не будет иметь неприятных последствий.
Тайрон фыркнул:
— Сообщите лорду Пакстону, что у него столько же шансов снова увидеть племянницу и племянника, сколько получить наследство, принадлежащее герцогу д'Орлону.
— Боюсь, что я…
Дуло пистолета воткнулось Росу в рот, и он обнажил зубы в злой гримасе.
— Давайте не заниматься глупостями, полковник. Я видел список, я знаю все о драгоценных камнях и слитках, которые лежат в хранилище банка Пакстона. Я знаю в тонкостях, как работает ваша система. Но все принадлежит Рене д'Антон и ее брату. Что они хотят делать с наследством — им решать, конечно, но я сомневаюсь, что они захотят поделиться с людьми, которые приложили руку к убийству их семейства.
— И при этом они, вероятно, не увидят ни пенса, так как они должны быть привлечены к ответственности за зверское убийство графа Эдгара Винсента.
— Который, как мы оба знаем, виноват в том, в чем обвиняют Антуана д'Антона.
— Но нет никаких доказательств! Старик подписал полное признание. Сегодня утром он признался не только в том, что напал на лорда Чарлза Пакстона несколько недель назад в Лондоне, но и убил Эдгара Винсента. Выстрелил ему прямо в голову, между глаз.
— Признание, естественно, вы подготовили, и не важно, что это сущая ложь и невиновный человек будет отправлен на виселицу.
— Ваше мнение о моей совести улучшилось за прошедшие пять минут? — скривившись, спросил Рос. — Вы думаете, что мне важно, жив человек или мертв, виновен он или невиновен, если мне необходимо избавиться от вредного, высокомерного дурака?
— Какая высокая оценка вашего партнера.
— Винсент становился слишком небрежным. Это был лишь вопрос времени, то же самое и насчет Пакстона. Я должен был покончить с этим трусом при первой возможности. Для того чтобы вас развлечь, скажу; он отбыл из Гарвуд-Хауса в Лондон сегодня перед рассветом. Я думаю, что уже завтра он очистит хранилища и заберет все свидетельства, связанные с управлением делами герцога д'Орлона.
— Включая вашу долю? Как несправедливо!
— Он не уйдет с этим далеко, — сказал Рос, сжимая в зубах конец сигары. — У Эдгара Винсента были свои люди в каждом морском порту. Одно словцо на ушко — и лодыжки жирного чурбана украсят цепи и он отправится поплавать. А если люди Винсента не поймают его, то его возьмут французы. У них есть агенты, которые наблюдают за его банком день и ночь, без перерыва, не сводят с него глаз. Если он думает, что сможет войти с пустыми руками, а выйти с полными золота и драгоценностей, то нет на свете большего дурака, чем он.
— Вы относитесь к потере весьма небрежно.
— Это предприятие было выгодным в течение трех лет. У меня много уже отложено, а как только мы закончим наши переговоры по поводу господина Финна, у меня будет еще больше.
— Где гарантии, что вы дадите уйти всем троим?
— Мое слово, во-первых!
— Не смешите меня! Этот спусковой механизм чрезвычайно чувствителен, и я не хотел бы, чтобы ваша голова случайно слетела с плеч. Я должен получить извинения в письменной форме, и заверены они будут судьей… по моему выбору.
— М-м-м… — Рос обдумывал с минуту слова Тайрона, потом взмахнул сигарой и нарисовал в воздухе вопрос. — А каковы ваши гарантии в таком случае, что вы снова не украдете драгоценные камни, как только получите старика?
— Мое слово.
Рос захихикал:
— Вы правы: это довольно забавно. Но даже в этом случае у меня все равно остается проблема. Мне ведь надо повесить кого-то за преступления, за убийства. И если это не старик, не девица, не немой братец… Кто возьмет вину на себя? Кто еще мог быть в комнате в момент убийства? Кто встречался с девчонкой, чтобы отнять у ее жениха целое состояние? Кто еще мог бы подписать признание и использовать его — вместе с упомянутым возвращением украденных ценностей — не только для того, чтобы купить свободу, но и гарантировать будущее благосостояние трем невинным людям?
— Без сомнения, у вас уже есть кто-то на примете?
— Суд над Капитаном Старлайтом, конечно, добавил бы мне очков. Кроме того, вы стали для меня своего рода вызовом судьбы, — заявил Рос.
— И если вам угодно, я был бы просто счастлив принять его.
— Поединок? Схватка насмерть? Вы и я — до победы? — Рос откинул голову и рассмеялся. — Какая новость! Обыкновенный вор с амбициями джентльмена! Оскорбленное чувство заставляет сделать предложение. Что ж, я обещаю подумать насчет способа вашей смерти. Что же до мистера Финна — время для игр закончено. Вы слышали мои условия. Возвращение моей собственности, полное признание от вас и вы сами — без оружия и без обмана. Как только вы выполните все условия, старик будет освобожден, целый и невредимый, и его передадут тому, кто захочет его забрать.
В комнате повисла звенящая тишина. Рос рискнул слегка повернуть голову. Но в комнате горели только две свечи, и он не смог хорошо разглядеть фигуру в черном плаще с поднятым воротником и треуголке.
— Вы должны согласиться, — словно размышляя, произнес он, — это будет блестящей благородной жертвой, — Даже для обычного вора?
— Особенно для обычного вора. Подумайте, имя Капитана Старлайта сохранится в веках. Вы могли бы даже конкурировать с другим лисом… Как его звали? Тарпин?
Рос почувствовал движение за спиной и с бьющимся сердцем увидел двойные стволы пистолетов. У полковника перехватило дыхание. Впервые он оказался нос к носу со своим врагом, и он не желал упустить ни дюйма устрашающего вида, от вытянутых рук и широких плеч до поднятого воротника и надвинутой на лоб треуголки. Это было великолепное существо, от одного взгляда которого мороз пробирал до костей.