Мы перешли в Тень Абсолюта, и Марта пролетела над городскими стенами Солнцеграда. Фамильяр, плавно спустившись, приземлился перед вратами замка. Я приказал Марте развоплотиться, и она исчезла. После этого я скинул с себя кокон Тени Абсолюта и предстал перед дворцовыми стражниками.
— Рад видеть тебя, князь Апион, — Поклонился один из них. — Великий князь Драгомир и Снежана ожидают тебя.
Я зашёл во внутренний двор, и, пройдя его, в сам замок. Пройдясь по коридору, я добрался до тронного зала, где сидел князь Драгомир. Он радостно вскочил, едва заметив моё присутствие:
— Апион! Ты вернулся! Как я рад тебя видеть! Громобой уже прибывал в Солнцеград — и доложил, что ты убедил хана Акжара выслать нам на подмогу городские гарнизоны. А что с кочевыми племенами?
— Всё отлично, отец, — поклонился я. — Все крупные племена на нашей стороне.
Правда, путешествие по Гэнни-Джуну стоило мне конфликта с инквизицией: меня чуть не казнили.
— О, Боги! — воскликнул Драгомир. — В смысле, Искупитель Всемогущий! — поправился он. Да, как ни натягивай князь маску верующего азариэльца, язычество из него не вытравить.
— Но всё закончилось гораздо лучше, чем мы предполагали, — продолжил я, не обращая внимания на оговорку тестя. — Я исполнил пророчество о спасении расы гэнни-джунцев…
— Да! Посмотрев на кочевников, имеющих наше подданство, я понял это: они изменились, и теперь выглядят, как обычные люди.
— … Покончил с гнездом магов Хаоса в Гэнни-Джуне, уничтожил Земидара, возрождённого Зораном в виде морозного лича, и подружился со своим заклятым врагом — Светозаром, кардиналом гэнни-джунским, который не просто амнистировал меня, но и причислил к лику святых, объявив крестовый поход против Айроса.
— Ничего себе! — князь задумался, переваривая всё сказанное. — Да ты — настоящий герой, Апион! К нам уже пришли гонцы из прочих княжеств Мойрении: через несколько дней все мойренские воины соберутся в Солнцеграде, и когда прибудут все союзники, можно будет отправляться на войну.
— А по поводу войны я хочу пообщаться с кардиналом мойренским.
— Можешь попытаться поговорить с ним, Апион. Но я не уверен, что тебя к нему пустят…
Внезапно дверь отворилась и в тронный зал ворвалась Снежана:
— Апион! Ты уже вернулся! Я не могла жить без тебя! — княжна бросилась ко мне в объятия. — Как твоя миссия?
— Увенчалась полным успехом, — ответил я, обнимая Снежану. — Вскоре я отправлюсь на войну с приспешниками Зорана. Но пока… Я давно тебя не видел. — Я ещё крепче обнял свою жену и только сейчас обратил внимание на то, какой у неё крупный живот. — Когда может родиться ребёнок, Снежана?
— Месяца через четыре.
— Уже знаешь, родиться ли мальчик или девочка?
— Да, знаю. Я говорила на эту тему с архимагом Артемием — и он заглянув в недалёкое будущее, увидел, что будет мальчик.
— А ты не решила, как его назовёшь?
— По нашей традиции отец должен давать ребёнку имя. Выбирай ты.
— Хм… Думаю, надо назвать его Иллиндилом — в честь моего отца, то есть его дедушки…
— Это отличное имя, Апион! Сейчас наши повара устроят великолепный ужин в честь твоего возвращения!
— Давненько я не ужинал нормально! В последние недели я питался, как кочевники. А сейчас я готов слона съесть!
— Только наши повара и официанты в обморок упадут, если заметят тебя в таком виде. Ты выглядишь, как степной разбойник, и в столовой замка тебе не место! Ну-ка, иди в гардероб!
Я двинулся в гардероб. Там я снял одежду кочевника, в которой прибыл в Солнцеград, и переоделся в костюм мойренского аристократа: фиолетовый камзол, вышитый золотыми нитями, фиолетовые же вычурные штаны, и красный плащ с вышитым на спине солнцем. Я положил в шкаф катану и лук, оставив на поясе только меч из Небесной Стали. Я подозвал парикмахера, и он состриг мою косичку.
Когда с обликом степняка было покончено, я пошёл в столовую. Снежана и Драгомир уже ждали меня за столом. В общем, ужин выдался на славу. Нам подали кальмара, пойманного в Синем Море, апельсины, древесный батат и выведенную магами Академии четвероногую курицу.
— Не начали ли маги в моё отсутствие разрабатывать такую науку, как паленгенезия, позволяющую создавать и изменять живую природу?[17] — спросил я у Снежаны.
— Нет, — ответила она. — Просто наши алхимики забыли слить отходы после экспериментов, и курицы, скакавшие возле свалки, наглотались этой дряни, и у некоторых из них повылуплялись цыплята о четырёх лапах. И маги, применив половой отбор, сделали четвероногих куриц большинством.
— С отходами алхимии шутки плохи, — сморщился я. — В катакомбах моего родного города они превратили крыс в разумную и агрессивную расу.
— Что же, надеюсь, в Эламе такого не будет, — улыбнулась Снежана.
Под конец ужина подали десерт — грандиозный торт, почти такого же размера, как был на нашей свадьбе, а затем — белое вино, сделанное из винограда, собранного на лучших плантациях Солнцеградья. Выпив четыре стакана, я понял, что жизнь прекрасна, и, дойдя до спальни, счастливо заснул.
* * *
Я встал вместе с солнцем. Впереди предстояла большая работа. Я вышел из замка во внутренний двор, потом — за врата, покинул территорию замка. Пройдя мимо торгового квартала и миновав квартал зажиточных горожан, я двинулся к собору Святого Даниила[18], главной вотчине азариэльства в Мойрении, цитадели Велимира, кардинала мойренского. Собор грандиозно возвышался над городом: выше его оказался лишь княжеский замок. Церковь увенчали пять золотых куполов: один — самый крупный, в центре, а по бокам — четыре купола поменьше. Они блестели под утренним солнцем так ярко, что я невольно зажмурился, глядя на них. На каждом куполе красовался громадный крест, под котором виднелся барельеф в виде солнца. На центральном куполе я заметил скульптуры крылатых львов и ангелов с пылающими мечами. Знали бы святоши, лепившие эти скульптуры, что они запечатлели магическую, а значит, сатанинскую в их представлении расу Перворождённых, и крылатых львов-херубов, состоящих в дальнем родстве с моим фамильяром, а значит, с позиции Церкви являющихся нечистью. Я в душе посмеялся над скульпторами, и мой взгляд остановился на барельефе, красовавшемся перед входом — над колоннами, выполненными в илунийском стиле. На нём был изображён воитель в кольчуге, плаще, с мечом и с ореолом на голове, явно Искупитель, ведший армию против приспешников Дьявола, обычных чертей с копытами, рожками и свиными рыльцами. Только сам Дьявол оказался уж больно антропоморфным: нормальные руки и ноги, длинные волнистые волосы, прямой нос, немного потусторонний окосевший взгляд, как у гэнни-джунского шамана, обкурившегося трав, вводящих в транс, бородатое лицо, увенчанное изогнутыми рогами. Более всего он мне напоминал Зорана. Похоже, создатель барельефа, как и многие азариэльцы, отождествлял Дьявола и Бога Хаоса. Что же, надеюсь, это поможет мне убедить кардинала объявить крестовый поход против империи Айрос.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});