не понимал о чём.
— Нет. Это Всёля предлагает не портить Машкину комнату, а сделать отдельно помещение для фермы.
Он смотрел на меня так, будто говорил: «Ну а я о чем? Никаких проблем!»
В ответ я состроила виноватую гримасу.
— Ольга, давай-ка с магом на выход!
Я резко встала.
— Алессей, собирайся, пошли.
У него, наученного опытом быстрых сборов, у входа наготове был сундук с походной одеждой и оружием. И пока я натягивала штаны и сапоги у себя, маг быстро собрался прямо в приёмном зале и ждал у двери.
Выходя в темный теплый вечер или уже ночь, я призывала тунику.
— Что у нас? — спросил Алессей, шагая следом.
— Младенец! Тяжелое состояние. Крайне важен. Поторопитесь!
Слово в слово я передала эти слова, бегом пересекая большую площадь, освещенную по контуру фонарями, но темную в середине.
— Сюда!
Всёля показала картинку калитки в боковой улице, и с площади я свернула туда. Взгляд выхватил герб на кованной высокой изгороди в редком свете фонаря. Он же мелькнул за спинами охранников и на их форме, когда проход перегородили пиками.
— Пропустите, — тихо приказала я, чувствуя, как волнуется Всёля.
— Не положено! Ваш пропуск?
— Всёля, голос!
В гортани защекотало — туника работала — и я прокричала слова, подсказанные Всёлей, в надежде, что прокатившееся эхо донесёт их по назначению:
— Хочу помочь царственному младенцу! Могу спасти, пока не поздно!
Я услышала, как Алессей скрипнул зубами. Охранникам же пришлось и вовсе трудно, но они устояли, лишь прикрыли глаза в нелепой попытке уберечь барабанные перепонки. Смешные... Но оружие своё не сдвинули с места.
От высокого двухэтажного дома с редкими освещенными окнами не было слышно ни звука – никто не спешил нам навстречу, никто не торопился принять помощь.
Сильная рука мага отодвинула меня в сторону, раздвинула скрещенные пики, и я, не мешкая, протиснулась в образовавшийся проход. Над головой зазвенела сталь, охранники разом заговорили на повышенных тонах. Чтобы было дальше — не знаю, но нам навстречу из малозаметной боковой двери выбежала служанка.
— Именем госпожи пропустите!.. — выдохнула она, захлёбываясь словами из-за быстрого бега. И металл пик мирно заскрежетал за нашими с Алессем спинами.
— Следуйте за мной! — едва-едва проговорила девушка и развернулась, чтобы бежать обратно.
— Там тоже стража? — я подхватила её под одну руку, а Алессей, будто чувствуя, что именно это сейчас нужно, — под другую.
Говорить она не могла и лишь кивнула. И мы приподняли её над полом, он — потому что был достаточно силён, а я — потому, что мне помогала туника. И так пошли. Быстро, почти побежали. Дорогу мне, как и всегда, подсказывала Всёля, а девушка только бормотала одну и ту же фразу: «Именем госпожи пропустите».
Уже взбегая по последнему лестничному пролёту, уловила ощущение узнавания. Мне знакомо это величественное здание, эти лестницы, это гербы на высоких тяжелых дверях, униформа охранников и ливреи редких в такое позднее время слуг.
К тому моменту, когда мы оказались у дверей покоев принцессы (а в тяжёлом состоянии была именно она), со слов переведшей наконец дыхание служанки мы знали, что девочка болеет давно, но сегодня ей стало хуже — синеет и задыхается. Дворцовый лекарь признал своё бессилие и сказал, что ребёнок обречен.
То же самое повторил он и нам, встретив у порога.
— Она должна умереть, — со скорбным видом прошептал лекарь, загораживая проход к колыбели и смиренно держа руки в замке перед своим тощим животом. — Таков замысел богов.
Сильная рука Алессея отодвинула его с моего пути без лишних разговоров.
— Про волю богов мне решать, — зло пробормотала я и склонилась над девочкой. Быстрый скан — отёк лёгких и, как следствие, отёк мозга, сильная интоксикация.
— Она нужна этому миру. Её дети многое изменят к лучшему. Она сама немало хорошего успеет сделать, если...
Инъектор появился в руке за мгновенье до того, как Всёля окончила фразу, во флаконе воплотились лекарства неотложной помощи. Инъекция. Внутривенная помпа быстро стала на голову малышки. И только первые порции лекарства попали в младенческий организм, как я повернулась к слабо вырывавшемуся из хватки мага лекарю.
В груди поднималась волна гнева — я поняла без дальнейших слов, что значит Всёлино «если» — если девочка выживет.
— Чем ты её лечил?!
— Попрошу быть почтительнее с отпрыском королевской крови! — вздёрнул невежда подбородок, отчего дряблая, морщинистая кожа, красная от сосудистого рисунка, некрасиво дернулась и заколыхалась.
— Быстро отвечай! — я не смогла сдержать рвущуюся наружу злость и ухватила его за горло. Нет, не придавила, хотя и очень хотелось. Просто схватила.
Только лекарь не понял и испугался моей хватки даже сильнее, чем руки Алессея, что продолжал удерживать его за локоть. Худое лицо с продольными морщинами покраснело, глаза выкатились, губы задёргались, и он завизжал, брызгая слюной:
— Чем лечат детскую горячку?! Обертываниями!
Знала я этот варварский способ, когда малыша заворачивали в холодную мокрую простыню — меня в детстве таким тоже «лечили». Это было жестоко, хоть и снимало жар.
Вот только была ли от этого польза? Перепад температур мог повредить ребёнку, особенно маленькому, вызвав шок. Да и не лечение это! Лишь способ борьбы с горячкой.
А состояние ребёнка, кроме картины тяжёлой пневмонии, было ещё и осложнено отравлением.
— Ещё?! Чем ещё ты её лечил? — я чуть сжала пальцы на дряблом горле.
Чтобы бороться с ядом, нужно противоядие. То, что быстрое сканирование показало мне в крови, не могло быть правдой. Ошибка? Надо разобраться. Причём быстро.
Лекарь молчал. Дрожал, глядел с ненавистью, но молчал.
Мои пальцы сжались ещё немного.
Старик затрясся всем телом, и его голос задрожал вместе с ним под моей ладонью.
— Мочевые ванны, — просипел он, приобретая нехорошую тёмную красноту.
— Что?! — и я, и Алессей выдохнули одновременно.
— Да, это всегда помогало в сложных случаях! — заверещал этот шарлатан на какой-то невероятно высокой ноте. — Но здесь не помогло! Значит, таков замысел богов: она должна умереть!
— Ах ты сучий потрох! — я сжала его горло и со всей силы ударила головой о стену. Туника усилила мои движения, и от встречи со стеной глупой головы лекаря получился громкий гул, как от пустого кувшина. — Ты вздумал убить маленькую принцессу?!
Я не понимала, что со мной происходит: злость, ненависть, отвращение, жажда убийства пылали