я просто так пришла в редакцию.
— Прекрати себя недооценивать, — уже серьезным тоном произнес Вал. — Безусловно, Сибил тебе помогла, но ты сама хорошо поработала перед тем, как получить предложение. Были бы твои снимки посредственными, смотреть их никто бы не стал. Да, тебе еще многому предстоит научиться, но с твоими материалами можно работать. Так что никаких сомнений, Злата. Ни в чем.
— Хорошо-хорошо. Я обязательно буду над этим работать. Ты позвонил ради поддержки?
— Нет, не только ради этого. Я заехал, забрал Макса и отпустил на сегодня Эстель.
— Что? Почему? — тревога новыми сильными импульсами разлилась внутри меня.
— Не переживай, — я была уверена на все сто процентов, что в этот момент Вал улыбнулся. — У нас всё хорошо. Я хотел предложить тебе встретиться на Марсовом поле, что скажешь?
— Ты и сам прекрасно знаешь, что там всегда много туристов. Да и Эйфелеву башню мы уже ни раз смотрели и поднимались на нее. Для прогулки можно найти более спокойное место.
— И всё-таки давай встретимся именно там.
— Хорошо. Я тогда сяду на метро. Как выйду, наберу тебя, договорились?
— Да.
Я находилась в замешательстве. Обычно, если Вал что-то планировал он об этом предупреждал. У нас не было никакого уговора насчет прогулки. Пусть сегодня собеседование прошло удачно, я всё равно чувствовала себя уставшей. Спала я плохо, потом еще пришлось добираться дольше обычного. Попала в пробку и из-за этого вынуждена была пересесть на метро.
Но бодрый и радостный голос Вала немного встряхнул меня и прогнал сонливость. Я не хотела ничего предугадывать, чтобы потом не испытывать разочарования из-за не оправдавшихся надежд. Но интуиция мне подсказывала, что Валу есть что мне сегодня рассказать. Может, это напрямую связанно с Борей? Может, наконец-то появились какие-то новости?
У меня даже ладошки вспотели от волнения. Я старалась дышать глубже и ни о чем не думать до тех пор, пока не встречусь с Валом.
Погода сегодня была переменчивая. С утра накрапывал дождь, а сейчас, когда я вышла из метро, выглянуло солнце. В моей сумке хранился чехол с очками Бори. Когда мы с Максом переезжали на другую квартиру, я, не раздумывая, забрала их. Я решила для себя, что они либо станут моей памятью о мужчине, в которого я по-настоящему влюбилась, либо поводом в будущем встретиться с ним и отдать лично в руки.
Солнце слепило глаза. Я немного прищурилась и надела очки. Меня совершенно не заботил тот факт, что они мужские. Они бабаевские и это уже веский аргумент скрыться с их помощью от солнца.
Я понимала, что всё это могло выглядеть глупым, но мне казалось, что сквозь темные стёкла очков открывался мир таким, каким его видел Борис. Казалось, что так мы могли стать ближе. Возможно, Катя была права, говоря о том, что у меня просто сработала защитная реакция. Но я внутренне ощущала, что с Борей всё хорошо.
Перед тем, как я узнала о взрыве, моя душа была не на месте. Я нервничала, плакала, тонула в неизвестности. А затем постепенно стало легче. Это было не смирение, а знак, что с ним всё в порядке. Пусть я всё еще плохо спала, но в те моменты, когда мне удавалось заснуть, никакие кошмары меня не мучили. Это был хороший знак. Я училась всегда прислушиваться к интуиции и не предавать ее.
Заправив уже давно отросшие длинные пряди светлых волос за уши, я набрала Вала.
— Я уже на месте, где вас искать?
— Мы прямо напротив башни. Макс с воздушным желтым шаром.
— Хорошо, сейчас найду. Как там Макс? Не капризничает?
— Он в восторге! — засмеялся Вал.
— Замечательно. Иду вас искать, — я завершила вызов и несколько секунд просто стояла посреди тротуара, собираясь с мыслями и силами.
«Ну и к чему это волнение?», — обратилась я к себе мысленно. Спрятав телефон в сумочке, я отправилась на поиски Вала и Макса.
Людей на Марсовом поле, как всегда, было много. Туристы со всех уголков планеты приезжали сюда, чтобы посмотреть на Эйфелеву башню. Вал тоже сюда меня водил, когда мы только перебрались в Париж. Я совсем ничего не смыслила в архитектуре, но знаменитая достопримечательность, конечно же, сильно меня поразила и даже немного напугала своими исполинскими размерами. Внутрь нее мы попали далеко не сразу из-за огромных очередей. Только в третий раз, когда мы сюда приехали, сумели подняться на второй этаж. Именно тогда я и влюбилась в Париж и впервые задумалась над тем, чтобы сделать снимки этого города.
Шагая по тротуару, я пробиралась к башне и одновременно высматривала в воздухе шарик. Отыскала я его далеко не сразу, но, когда нашла, увидела Вала. Он, спрятав одну руку в кармане джинсов, перевернул кепку козырьком назад. Сегодня Вал был похож на себя прежнего. Налёт деловитости временно скрылся за легкостью и беззаботностью.
Я улыбнулась и ускорила шаг, затем резко остановилась, отчего сзади в меня врезались двое парней. Они что-то буркнули и пошли дальше. Вал разговаривал с мужчиной в белом. Он держал на руках моего Макса. Я сняла очки. Сердце в груди будто сделало сальто-мортале. Я затаила дыхание. Этого. Не. Может. Быть.
На какую-то долю секунды я подумала, что это Прокурор. Ведь только он так предан белому цвету. Но это был не он. Часто задышав, я почти перешла на бег, сосредоточив взгляд на мужчине. Он держал одной рукой Макса. Тот смеялся и весело дёргал свой шарик, что был привязан тоненькой ленточкой к запястью.
Я увидела резкий профиль мужчины и решила, что сошла с ума. Ветер подхватил мои волосы. В ярком солнечном свете белая простая лёгкая одежда показалась мне слепящей. Это был Борис. Он сдержано улыбался и смотрел на Макса.
Слёзы набежали слишком быстро и сорвались с ресниц. Я плакала и улыбалась одновременно. Так страшно было оттого, что всё это могло оказаться лишь миражом.
Бабай словно почувствовав мое приближение, повернулся и я увидела, что вторая часть его лица была изуродована ожогом. Меня словно что-то ударило в солнечное сплетение. Я снова остановилась и тяжело дыша, неотрывно смотрела на Борю. Он повернулся ко мне всем телом. Свободная рука тоже была изувечена. На коже уродливым узором расползся шрам.
Именно в этот момент я отчётливо поняла, что всё это реально. В иллюзиях Бабай непременно остался бы прежним. Я быстро вытерла с лица слёзы и продолжила свой путь, что казался мне несправедливо долгим.
Макс повернул голову и увидев меня, потянул свои ручки. Он еще активней задёргал ленточку с