— Но технодесантника я хочу заполучить живым, — заявил сервитор, и в его бесстрастном бормотании промелькнули зловещие нотки. — Он мне нужен. У него есть знания, которые...
Он умолк, словно оборвался вокс-канал. На несколько секунд воцарилась мертвая тишина.
— Этого я не ожидал.
Курнан нахмурился:
— Ты лжешь мне, посланник. Как только все это закончится, я обязательно выясню, чем ты занимаешься.
Сервитор ничего не ответил. Его безжизненный взгляд по-прежнему был прикован к медленно поднимающейся двери.
Наблюдение и ожидание. Как только дверь поднялась наполовину и в щель стало можно пройти, началась перестрелка.
Ксен включил автоматические турели, а Обек и Занду вытащили Т'келла с линии огня.
«Рапиры» и «Тарантулы», расположенные полукругом, охватывающим все направления стрельбы, с ревом пробудились к жизни, как только засекли движение.
— Вот они! — во весь голос закричал Пламенный Удар, стараясь быть услышанным в грохоте орудийной стрельбы.
Вспышки выстрелов лишили его доспех цвета, оставив только черно-белый силуэт. Другие Саламандры, в такой же монохромной броне, занимали стрелковую позицию в паре метров позади автоматических орудий.
Их встретил шквал ответного огня мощных лазеров и твердотельных снарядов. Три из четырех турелей сразу были разрушены залпом медлительных, но упорных бойцов Механикума.
Сервиторы шли вперед, несмотря на жестокие потери. Они спотыкались о тела упавших, и часто попадали под ноги идущих сзади собратьев.
— Сыны Вулкана! — крикнул Обек, встав в строй с остальными легионерами и подняв болт-пистолет, как воздел бы знамя или любой другой символ. — Сейчас мы перед залами с последними дарами отца, и больше их защитить некому.
Он посмотрел на Т'келла, чей расколотый череп покрылся коркой из крови и масла, на умирающего Занду, на Ксена, развернувшего знамя, которое он мечтал обменять на более славное звание, и понял, что с радостью примет смерть рядом с этими воинами, своими братьями по Ноктюрну. Даже с Варром, который не скрывал ни безумного пламени в глазах, ни шрама, подобного тем, что носили они все.
— В чем смысл жертвенности?
Дверь продолжала подниматься. Сервиторы неустанно шли вперед. Автоматические орудия постепенно умолкали.
Бесчисленная орда против горстки уставших сынов кузни...
— В том, чтобы жить, когда другие умерли, — хором ответили ему братья. — Не ощутить муки величайшей измены. Не испытать стыда за удар в спину! — кричали они все громче и отчаяннее. — Не истечь кровью в черных песках Исствана!
Орда продолжала наступать, и в ее рядах поблескивала боевая броня легиона изменников.
— Я ставлю перед вами цель, — кричал Обек, показывая на мятежников, — и больше не назову нас Лишенными Шрамов! Познаем славу. Отомстим. За Вулкана!
— За Вулкана! — прогремели голоса братьев.
Турели почти полностью прекратили стрельбу. Как только они затихнут окончательно, Саламандры сойдутся с врагами вплотную.
Глава 16. Тень черных песков
Их никто не смог бы обвинить в нехватке храбрости. Не это было их недостатком. Отказ отступать, отказ умирать — вот что губило сынов Вулкана.
— Самоотверженные мученики в войне, недоступной их пониманию, — пробормотал Курнан. — Несчастные заблуждающиеся глупцы.
Он двигался позади авангарда сервиторов, представлявших собой не более чем живой щит, и между их корпусами видел блеск брони Саламандр.
Он понимал, что Змии, пусть уставшие и израненные, просто так не уступят.
«Как там они говорят? Око за око, зуб за зуб?»
Бой будет кровопролитным.
— Следовало сделать это несколько часов назад, — сказал ему по воксу Соломус.
Он был почти рядом, даже повернулся в его сторону, и Курнан живо представлял себе ухмылку под лицевым щитком. Хотя Райко вызывал у него отвращение, сейчас он был прав. Загнать отступивших Саламандр было бы проще, чем в лоб атаковать их орудия, несмотря на наличие живого щита.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты очень скоро сможешь убивать, — ответил Курнан и отключил связь.
Автоматические орудия, установленные его чернокожими кузенами, сильно проредили авангард сервиторов. Еще немного, и Саламандры выйдут им навстречу. Тогда начнется утомительная грязная работа клинками.
Обек дал сигнал к бою, не дожидаясь, когда умолкнет последняя турель.
Атаку возглавил Пламенный Удар, все остальные выстроились по обе стороны от него и позади. Райос и Фокан держались поблизости. Он слышал их бессловесные боевые кличи и знал, что братья сражаются с упорством, достойным Огненных Змиев. Ксен в первом же выпаде поразил сервитора в шею, а обратным движением снес ему голову, но даже не остановился. Райос продвинулся на шаг вперед, одновременно ударив скитария по плечу так, что отлетела рука. Фокан сбил с ног противника и, наступив на него, проломил грудную клетку.
Взлетевший вверх Дракос сверкнул и первым нанес удар в грудь очередного автоматона. Игнус поддержал его сбоку, и два меча, зазвенев металлом, встретились и рассекли сервитора.
Кровь и масло еще стекали с клинков, высвобожденных из плоти, а Ксен снова устремился вперед, и Райос с Фоканом не отставали от него ни на шаг.
— Не познать славы! — взревел он.
— Не принести возмездие! — хором ответили Райос и Фокан.
Несколько сервиторов были убиты, еще больше получили критические ранения, и вокруг Ксена освободилось небольшое пространство, что позволило ему вложить в ножны Игнус и сжать в кулаке знамя, наброшенное на плечи наподобие мантии. Оно уже промокло от крови, но, поднятое над головой, еще больше разъярило Лишенных Шрамов.
В схватку вступила вторая линия скитариев, стрелявших из карабинов и кулеврин с исступленным отчаянием. Их решимость породил страх, присущий каждому, кто сражался против Астартес, не будучи постчеловеком. Даже сервиторы, если они сохранили хоть малую часть сознания, неохотно шли в бой против разъяренных Змиев.
Саламандры воспользовались этим преимуществом.
В то время как Пламенный Удар прорубал борозду до самого центра войска Механикума, Занду и Варр с остатками своих отделений сдерживали фланги.
Занду не обладал ни опытом, ни мастерством Ксена, но восполнял этот недостаток жестокой агрессией. Его цепной меч пожинал свою жатву, окатывая легионера потоками крови и масла. Ударом сверху он рассек холодную плоть сервитора чуть ли не до центра тела, бронированным ботинком наступил на голову другого, пытавшегося подняться с земли, а третьего схватил свободной рукой за горло и сжимал пальцы до тех пор, пока они не сомкнулись. Голова отлетела в сторону.
Варр с такой же эффективностью орудовал громовым молотом, и взрывы исступленного смеха редко совпадали с методично размеренными движениями оружия. Молот, не слишком изысканно названный Дробителем, обычно висел у него на спине — его владелец отдавал предпочтение огнемету, но в ближнем бою струя пламени не годилась.
— Вулкан! — кричал он, и каждый взмах Дробителя завершался треском либо металла, либо костей.
Он не говорил, видел ли перед собой Вулкана в эти моменты, но сражался так, как и подобает легионеру, стремящемуся заслужить одобрение своего примарха.
И то же самое можно было сказать обо всех.
Саламандры защищали не просто обычный арсенал оружия. Это были его плоть, его тело. Все, что осталось от Владыки Змиев.
«Это могло быть и его мавзолеем», — подумал Обек, глядя, как Ксен с ловкостью палача расчленяет тела врагов.
Капитан шел позади авангарда, но сразу за Пламенным Ударом. Фокан и Райос, несмотря на боевой пыл, держались по обе стороны от него, защищая Обека с флангов. Опека такого эскорта раздражала его, но, лишившись руки, он был уже не тем воином, как раньше. Но болт-пистолет в его оставшейся руке не умолкал, хотя стрелял он одиночными зарядами, поскольку трудно перезаряжать оружие в таких условиях. Как только обойма опустеет, ему придется обнажить боевой нож, висевший на бедре.