Таддеуш расхохотался и долго не мог успокоиться. В его истеричном, злом смехе было что-то безумное.
— Да о чём можно толковать с сумасшедшей! Особенно если учесть, что эти проклятые святоши запудрили ей мозги всякой бредятиной о грехах и возмездии. Чёрт бы побрал этого отца Бенедикта, её духовника! Это он убедил её, будто она виновата в том, что со мной случилось…
— Он бы не сумел её в этом убедить, если бы она сама не считала себя виноватой, — возразила Илана. — Графиня Анна терзается, потому что совесть у неё, как оказалось, всё-таки есть. А вот у тебя, Тэд… Всё это время ты знал, в каком состоянии твоя мать! Айслинд говорил мне, что скрывает это от тебя, щадя твои чувства. Что он якобы обманул тебя, сказав, что с ней всё в порядке…
— А с какой стати Айслинд должен был говорить тебе правду?
— Я догадывалась, что он нам много лжёт, но я не думала, что ты будешь преспокойненько сидеть в его ледяном дворце, зная, в каком состоянии твоя мать.
— А чем я могу ей помочь? Есть виды безумия, которые не поддаются лечению. Мне жаль её, но она не захотела меня признать. Би нашла меня в Айсхаране, когда я уже долго пролежал в ледяном коконе. Айслинд извлёк меня из него и долго надо мной бился, стараясь вернуть мне человеческую природу. Когда же Айслинд понял, что со мной всё в порядке, он привёл меня через врата в Германар, в дом Би, и она отвела меня к матери. Я так радовался, что увижу её, и какой же она оказала мне приём. Орала, что я демон, выкрикивала какие-то молитвы, просила оставить её в покое, чтобы она могла до смерти замолить свои грехи. Через некоторое время я пришёл к ней опять, и было ещё хуже.
— Ты всё равно должен был остаться с ней, — твёрдо сказала Илана. — Ты должен был проявить терпение. Ты мог бы исцелить её своей любовью. Но для тебя было важнее другое — борьба за германарский трон. Теперь ты знал, что Гай, законный наследник этого трона, оказался жив да ещё и ускользнул от своих врагов. Ты не хотел возвращаться в Германар, поскольку пока не мог претендовать на трон — ведь в любой момент мог объявиться законный наследник. Надо было избавиться от Гая, а заодно и заручиться поддержкой сильных мира сего. Здесь, в Айсхаране, Айслинд сколачивал себе войско, продолжая создавать гормов и делая воинов из юношей, семьи которых он разорил. Мы же знаем, кто на самом деле губит рощи, чтобы жители Айсхарана стекались к королю-защитнику и служили ему с собачьей преданностью. А при помощи мадам Би и ей подобных наш дорогой король налаживал контакты в других мирах. Попутно велась охота на Гая, но тут вам с Айслиндом не везло. И в конце концов вы решили, что раз опять не удаётся уничтожить его физически, надо его дискредитировать. Но тут вам понадобилась помощь ютов.
— Что ж, ты во многом права, — рассматривая сломанный ноготь, насмешливо согласился Таддеуш. Поняв, что его собеседникам известно больше, чем он думал, он решил выбрать другую тактику. Теперь он был подчёркнуто спокоен и невыносимо циничен. — Айслинд долго думал, прибегнуть ли к помощи ютов. От этих тварей чего угодно можно ожидать. Но, по-моему, всё идёт как надо. Я займу германарский трон, чего бы мне это ни стоило. И не надо упрекать меня в том, что я плохой сын. Моя мать хотела для меня именно этого и верила, что это случится. Она воспитывала меня как принца, и будь она сейчас в здравом уме, она бы гордилась мной. Я займу германарский трон, и народ возблагодарит Бога за то, что я избавил его от власти демона. А о своей матери я позабочусь, не беспокойтесь. И никто не станет слушать ваши домыслы о том, что король Георг Август погиб из-за неё.
— О германарском троне лучше забудь, — посоветовал Гай. — У нас есть доказательства того, что графиня Анна подстроила нечастный случай в Альдамейре.
— Да неужели? И какие же это доказательства?
— Документ, как я уже говорил, но ты, похоже, слушаешь только себя. У нас есть письменное признание графини Анны Луизы Бельски, заверенное её адвокатом в присутствии двух независимых свидетелей. Кто эти двое, станет известно широкой общественности только в том случае, если мы дадим этому делу ход. А пока никто не должен знать их имена — согласно закону о защите свидетелей…
— Никакие свидетели не понадобятся, — усмехнулся Таддеуш. — Потому что ход этому делу никто никогда не даст. Какое может иметь значение признание сумасшедшей? Это вы ответите перед судом за то, что воспользовались горем и душевной болезнью моей матери, чтобы вынудить её признаться в том, чего она не делала. В Альдамейре произошёл несчастный случай. Это заключение, к которому пришли после тщательного расследования. Это официальная версия, которой придерживаются уже несколько лет и которой будут придерживаться дальше.
— К своему признания Анна приложила ещё кое-какие документы, — сказала королева. — Письменный договор с неким Джоном Крюгером, в котором указано, сколько он получил от графини, и в котором он обязуется больше ничего у неё не просить. Она хранила этот договор с личной подписью Крюгера у себя — на тот случай, если киллер начнёт снова вымогать у неё деньги. Показав записку полиции, она бы, конечно, выдала не только его, но и себя, но этот документ всё равно должен был держать Крюгера в узде. Тем не менее он через несколько лет объявился вновь. Он покалечился и уже не мог зарабатывать как киллер. Набравшись наглости, Крюгер начал шантажировать свою давнюю клиентку. Заявил, что ему теперь всё равно нечего терять, так что пусть или платит, или идёт в полицию. Граф Бельски об этом узнал и нашёл способ отделаться от шантажиста, но убивать он его не убивал. Графиня в этом уверена. Так что при желании отыскать этого Крюгера можно, особенно если за это дело возьмётся кто-нибудь из Моретти. А они не откажутся, если я их об этом попрошу.
— Просите кого хотите, мадам…
— К моей матери обращаются «ваш величество», — напомнил Гай. — Исключение делается для родственников и близких друзей.
— Ваше величество, — насмешливо улыбаясь, склонил голову Таддеуш. Дескать, потешьте себя. Пока я у вас, я, конечно, вынужден подчиняться вашим правилам, но поверьте, это ненадолго. — Просите кого угодно, ваше величество. Думаю, найти этого Крюгера действительно можно — так же, как в принципе можно найти и иголку в стоге сена. А признание моей матери ничего не значит. Она душевнобольная и не отвечает за свои слова.
— Если я дам этому делу ход, твоя репутация всё равно будет подмочена, Гай. И репутация всей твоей семьи. Даже подозрение, что твой путь к трону лежит через труп твоего отца, поставит твоё право на трон под сомнение. И представь, через что придётся пройти твоей матери, которая, как ты сам знаешь, и так нездорова.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});