– А разве леди Литчфилд не вызывает этих опасных желаний?
– Ни в малейшей степени.
– Значит, на ней жениться безопасно?
– Вот именно.
– Потому что она не наполовину персиянка.
– Нет, потому что она – не ты.
Кира помедлила, глядя ему в глаза.
– Это безумие. Ты боишься не похоти – ты боишься любви. Я не останусь, если ты не можешь любить меня. Надеюсь, у тебя со вдовствующей графиней будет прекрасная, скучная, добропорядочная совместная жизнь.
Кира сделала последний шаг к двери. Теперь она уйдет и никогда не вернется.
Нет, только не это!
Гевин схватил Киру за руку и снова повернул к себе лицом. Отъезд не излечит ее; она должна понимать это. Если эта женщина любит его, как может она просто покинуть его навсегда?
В смятении, которого он не мог ни контролировать, ни объяснить, Гевин поддался волне желания, нарастающей в нем, и, наклонившись к Кире, набросился на ее губы стремительным, собственническим поцелуем. Он целовал ее страстно, пытаясь утопить ненасытное желание. Хотя Кира стояла молча, неподвижная и неуступчивая, она была такая сладкая, такая восхитительно родная... Его место с ней – теперь он был уверен в этом.
Кровь бешено бежала по всему его телу, донося поток желания до каждой клеточки. Он не хотел даже думать, как быстро она заставила его затвердеть; это не то достижение, каким можно гордиться. Главное, Кира заставляла его чувствовать гораздо больше, чем возбуждение. Ее улыбка влекла его, ее смех и острый ум притягивали. У нее не было острых граней, как у Корделии, и она не была равнодушной. Кира жила сердцем – вся страсть и вся огонь. Она должна поделиться с ним своей смелостью, чтобы он мог сделать то же самое.
Гевин искал в себе силы отстраниться и вспомнить, что он помолвлен с другой женщиной, но жажда и ненасытное желание внутри его рвались заявить свою власть над ним.
Тогда он снова накрыл ее губы своими губами, наслаждаясь совершенством ее поцелуя. Желание победило.
Гевин старался целовать Киру как можно нежнее, ласково уговаривая ее ответить. Легкое касание его губ, теплое прикосновение языка, тихий стон, нежное объятие, и она начала таять.
Чувствуя, как участился его пульс, он углубил свой поцелуй, медленно погружаясь в нее. На этот раз он смаковал их единение, ни в чем себе не отказывая; его руки скользили по ее спине, по шелковистым черным кудрям, словно он надеялся впитать ее, запомнить каждую ее частицу.
Когда Кира прильнула к нему, обвив руками его шею, огонь внутри его превратился в адский пламень. Гевин понятия не имел, как сможет погасить его, да и вообще возможно ли это. А потом ему вдруг стало все равно.
Оглушенный бурей, бушующей в его сердце, он как будто откуда-то издалека услышал тихий щелчок, и тут же ладони Киры стали отталкивать его. Тогда он удвоил убедительность своего поцелуя, слышал, как у нее перехватило дыхание, но не мог заставить себя покинуть сочное тепло, чтобы узнать, что случилось.
И тут кто-то грубо схватил его за сюртук, а затем швырнул к стене.
Оглушенный, Гевин с трудом огляделся и увидел сверкающие яростью карие глаза Дариуса Мельбурна.
– Проклятый развратник! Разве я не предупреждал тебя, чтобы ты оставил мою сестру в покое?
Гевин открыл рот, чтобы ответить, извиниться, произнести хоть что-нибудь, и тут заметил Джеймса, стоящего позади Дариуса. На лице кузена был написан неподдельный ужас. Из-за плеча Джеймса выглядывала тетя Кэролайн; ее лицо выглядело зеркальным отражением лица ее сына.
– Ах, Гевин! – не выдержав, воскликнула тетя.
И тут он увидел Киру с раскрасневшимися распухшими губами. Румянец окрасил ее щеки, она вся дрожала. Даже если они не видели поцелуй, никто из них ни на мгновение не усомнился, чем они занимались.
Проклятие! Он опять не сдержался и все испортил! Кира окончательно унижена...
Схватив Гевина за галстук, Дариус снова встряхнул его, и голова герцога с глухим звуком ударилась о стену. Боль мгновенно начала распространяться из задней части головы и охватила весь череп.
– Этого еще мало за то, что ты сделал с моей сестрой, – брезгливо бросил Дариус. – Обесчестить ее оказалось для тебя недостаточным. Ты продолжаешь преследовать Киру даже после того, как я предупредил тебя держаться подальше от нее. Неужели ты настолько не можешь противостоять своей похоти?
– Да, все обстоит именно так. – Гевин вздохнул. – Каждый Даггет подонок до мозга костей. Я сожалею.
Тетя Кэролайн в ужасе закатила глаза. Сдвинутые брови Джеймса говорили, что он все еще пытается понять.
– Так ты обесчестил мисс Мельбурн? Ты взял ее в свою постель и...
Ужас и осознание предательства, отразившиеся на лице Джеймса, сказали Гевину, что он наконец-то понял и поверил в случившееся.
– Ответь ему! – приказал Дариус.
Гевин опустил голову:
– Да, Джеймс, я действительно это сделал.
Шок, разочарование и боль исказили юное лицо Джеймса.
Закрыв глаза, Гевин позволил волне сожаления и ужаса овладеть его сознанием. Он был мерзавцем, в этом нет никаких сомнений. Но ему и так было все ясно.
– Ты... обесчестил ее и не собираешься жениться на ней? – Джеймс все еще пытался понять.
– Ваш кузен только что сообщил мне, что собирается жениться на леди Литчфилд, – негодующе сказала Кира. – Она, очевидно, более приемлема для него.
Гевин увидел слезы, дрожащие в уголках ее бесконечно синих глаз, и почувствовал боль. Проклятие, как же сильно она страдает. Он ни за что не хотел видеть ее боль. Никогда. Но он ведь объяснил, что пытался спасти ее от самого себя и полного морального разложения, к которому придет его жизнь, а она отказалась поверить ему. Как же ему убедить ее, что однажды она еще поблагодарит его за это?
– Ты не можешь так поступить! – воскликнул Джеймс.
– И я тоже так считаю, – поддержала сына Кэролайн. Кира зло посмотрела на Гевина и гордо вскинула подбородок.
– Сегодня он сделал ей предложение, и она приняла его.
– Что? – прошипел Дариус, все сильнее прижимая рукой к стене горло Гевина.
– О Господи! – Тетя Кэролайн поспешно начала обмахиваться веером.
Внезапно Дариус отпустил Гевина.
– Еще есть время исправить это. Назови секундантов. Я жду тебя на рассвете.
Тетя Кэролайн и Кира испуганно вскрикнули, а Джеймс схватил Дариуса за рукав.
– Насилие ничего не решит.
– Зато, убив вашего кузена, я определенно улучшу свое настроение.
– Силы небесные! – Тетушка быстрее замахала веером. – Гевин или кто-нибудь! Это просто ужасно. Боюсь, мне понадобятся нюхательные соли!
Никто не обращал на нее внимания. Гевин смотрел на Дариуса со всем спокойствием, какое еще сохранилось в нем.