Читать интересную книгу История русской культуры. XIX век - Наталья Яковкина

Не касаясь становления и деятельности технических вузов страны как области специального образования, мы в дальнейшем обратимся к истории российских университетов во второй половине XIX века.

К середине прошлого века в России существовали шесть университетов: Московский, Петербургский, Казанский, Харьковский, Дерптский и Киевский. Университеты являлись крупнейшими научными и учебными центрами страны. Они готовили преподавателей для средней и высшей школы, врачей, ученых. Университеты являлись средоточием научной мысли, получили широкую известность благодаря выдающимся ученым-профессорам: в Московском университете ими были историки Т. Н. Грановский и С. М. Соловьев; в Петербургском — математики П. Л. Чебышев, В. Я. Буняковский, физик Э. Х. Ленц, зоолог С. М. Куторга; в Казанском — математик Н. И. Лобачевский, химик Н. Н. Зинин. Кроме научной и учебной работы университетские ученые консультировали народнохозяйственные вопросы, являясь членами различных комитетов и комиссий, вели просветительскую работу, читали публичные лекции и т. п.

Университеты, помимо сугубо научного профилирования, давали и прикладные знания. На соответствующих факультетах изучались медицина, механика и т. п. При университетах создавались клиники, лаборатории, научные библиотеки. Наибольшей известностью в первой половине XIX века пользовался старинный русский университет — Московский. Наиболее молодым являлся университет св. Владимира в Киеве, основанный в 1833 году после разгрома восстания в Польше и закрытия Виленского и Варшавского университетов.

Деятельность университетов определялась уставами. Устав 1835 года фактически ликвидировал ранее существовавшую автономию, и вся жизнь университетов стала всецело контролироваться попечителями учебных округов, которыми назначались почти исключительно военные.

Военизированный характер носил и распорядок студенческой жизни — военные занятия, дисциплина, близкая армейской; строгая регламентация поведения, в том числе запрет носить длинные волосы, бороду и усы; обязательная форменная одежда, нарушение которой каралось исключением из университета. Это же подчеркивали и некоторые внешние аксессуары университетских зданий. Так, в Петербургском университете до конца 50-х годов посередине главного коридора «продолжала красоваться медная пушка довольно больших размеров, свидетельствуя о том, что и университет не избег вторжения военного режима последних лет николаевского царствования, и в то время как в гимназиях учили ружейным приемам, студенты упражнялись в пушечной стрельбе».[362]

Научно-исследовательская работа преподавателей также подвергалась жесткому контролю. Профессора были обязаны представлять программы своих лекций на утверждение ректору, и если «благонадежность» их вызывала сомнение, они передавались на рассмотрение попечителю учебного округа. Программа по курсам государственного права, политэкономии и всех исторических дисциплин подлежали утверждению министерства просвещения.

Государственное право «европейских держав, потрясенных внутренними крамолами и бунтами» было вообще исключено из университетского преподавания. Таким образом, профессор-юрист не мог не только касаться английских учреждений, но даже ссылаться на российский Свод законов. Исключена была из учебного плана университетов и философия, которая была признана бесполезной «при современном предосудительном развитии этой науки германскими учеными».

Естественно, что подобные изменения снизили уровень преподавания. Чтобы избежать научных командировок за границу для подготовки к званию профессора, по уставу 1842 года был введен институт доцентов, призванный заменить эту стажировку.

Одновременно усиливался административный министерский контроль за внутренней жизнью университетов. По положению 1849 года ректор университета не избирался советом с последующим утверждением министра, а просто назначался им. Кроме того, министр просвещения получил право смещать и увольнять деканов факультетов.

Идейной основой университетского образования была признана политическая благонадежность. Киевский генерал-губернатор Бибиков при посещении университета св. Владимира в публичной речи сказал, обращаясь к студентам: «Запомните: я буду снисходительно смотреть на ваши кутежи и тому подобное, но солдатская фуражка грозит каждому, кто будет замечен в вольнодумстве».[363] Полицейская цензура не только тормозила развитие исследовательской мысли в трудах ученых, но отрицательно влияла на мировоззрение и психологию студенчества, порождая общественную и умственную апатию, направляя молодую энергию отнюдь не на научные дела. Студент тех лет вспоминал: «…Надо же было куда-нибудь деть избыток молодых сил при полном отсутствии общественных интересов и томительной скуке и апатии, царивших в обществе… являлось неудержимое желание как-нибудь особенно оригинально и дерзновенно почудить и удивить вселенную. И вот, то разбивали рестораны или иное увеселительное заведение, то, идя пьяною ватагою по Николаевскому мосту, сбивали и бросали в Неву с прохожих шапки, то перевешивали вывески магазинов… Подобные скандалы не всегда обходились благополучно и зачастую кончались ожесточенными, и порою и кровопролитными столкновениями с полицией».[364]

В то же время подобные случаи большей частью не влекли за собой каких-либо карательных мер со стороны университетского начальства, поскольку бдительное его наблюдение обращалось в основном на политическую благонадежность учащихся. Эту же цель преследовала и регулировка состава студентов. Введенная в 1839 году плата за обучение в университете в течение 10 лет постоянно повышалась, ограничивая поступление юношей из неимущих и непривилегированных семей, на «казенный кошт» зачислялись лица лишь дворянского происхождения.

Новые политические веяния конца 50-х — начала 60-х годов заметно отразились на жизни университетов. Уже в конце 50-х годов попечителями учебных округов стали назначаться вместо генералов — Назимова, Кокошкина, Васильчикова — штатские: попечителем московского учебного округа стал сенатор Е. П. Ковалевский, петербургского — князь Г. А. Щербатов, киевского — известный ученый-медик Н. И. Пирогов.

Большие изменения произошли и в преподавательском составе университетов. «50 % преподавателей, работавших в университетах в 1854 году, к концу 1862 года выбыли. К осени 1861 года 47,5 % преподавателей были новыми. Перемены затронули все университеты. Особенно велики они были в Петербургском и Казанском, где выбыло соответственно 58,3 и 61 % и вновь поступило 59 и 58,8 % всего состава».[365] Места старых консерваторов-профессоров занимали молодые, прогрессивно настроенные ученые. В Петербургском университете был забаллотирован профессор русской истории Н. Г. Устрялов — один из ведущих историографов николаевской эпохи, и на место его избран Н. И. Костомаров, незадолго перед тем возвратившийся из ссылки, на которую был осужден по процессу Кирилло-Мефодиевского общества. На юридический факультет были приняты ученый-просветитель Д. И. Мойер и К. Д. Кавелин — правовед, историк и социолог, видный общественный деятель либерального направления. На естественном отделении физико-математического факультета Петербургского университета стали читать лекции будущий великий ученый, тогда же молодой приват-доцент Д. И. Менделеев, высокоодаренный химик Н. И. Соколов и А. Н. Бекетов — известный ботаник, человек прогрессивных взглядов, позднее ставший ректором университета.

Постепенно стали меняться характер и содержание университетских лекций. Профессора информировали студентов о современных достижениях европейской науки, новых научных теориях. В 1864 году появился перевод на русский язык книги Ч. Дарвина «Происхождение видов», совершившей переворот в науке. Большее место в лекционных курсах стало отводиться освещению западноевропейской литературы, истории, права. Активизировались и научные публикации — в начале 60-х годов вышли из печати новые тома «Истории Руси с древнейших времен» Соловьева, «Исторические монографии и исследования» Костомарова, курс ботаники Бекетова. Появилась возможность для заграничных стажировок студентов и научных командировок преподавателей университетов. Новым явлением в университетской жизни стали научные дискуссии.

В 1860 году в Петербургском университете прошел публичный диспут между Костомаровым и Погодиным. Поводом послужило выступление первого против норманнской теории. Сторонник теории Погодина придал научному спору открытый характер и стал инициатором дискуссии, которая вызвала большой общественный интерес. Актовый зал университета во время диспута был переполнен молодежью.