Читать интересную книгу Вексель судьбы. Книга вторая - Юрий Шушкевич

Полковник замолчал и отвернулся к окну, где через небольшую щель за опущенной до нижнего упора кожаной шторой изредка проступали мрачно-багровые всполохи неба. Внутренний жар, согревавший нас во время затянувшегося разговора, быстро иссякал, и вскоре я начал ощущать вокруг себя страшный, невозможный холод.

Спустя несколько минут я обнаружил, что полковник спит. На часах было четыре утра, впереди ждала неизвестность, и я тоже решил немного вздремнуть, тем более что внутренние силы были на исходе, а выпитое вино начало вызывать отрешённость.

Тем не менее из-за постоянно приходящих беспокойных мыслей заснуть не удалось. Когда начало светать, я приподнял штору и зачарованно наблюдал, как проплывают за окном знакомые до боли картины Родины, отныне потерявшие прежние камерность и исключительность, с которыми они когда-то принадлежали одному лишь мне… Я понимал, что отныне эта земля, равно как и вся земля под небом и солнцем,- не заповедник памяти, а поле для бесконечной борьбы и перемен.

6/XI-1941

Третий день во Ржеве. Сегодня с утра фон Кольб отбыл в район Можайска, специально заехав в наш особнячок, чтобы попрощаться. Накануне мы вместе с ним побывали в комендатуре, где мне выдали документы, согласно которым я считаюсь находящимся в резерве у Abwehr, а также разрешение на получение питания. Не очень ясно, зачем это разрешение нужно, если у меня есть свободный допуск к столу в купеческом доме - но, видимо, таков знаменитый немецкий порядок.

Немецкий повар так и не приехал, и обеды здесь готовит бывшая работница горисполкома Авдотья Ивановна. Сетует, что за три недели оккупации Ржева уже трое её знакомых, вынужденных перейти работать к немцам, были убиты партизанами. Она страшно боится за себя и поэтому вчера не пошла домой, а ночевала за ширмой в прихожей.

Вечером попрощался и уехал на фронт артиллерийский майор, на что оставшийся со мной бронетанковый капитан издевательски пошутил, что боится опоздать, наверное, на “завтрашний” немецкий парад в Москве…

Окончательно узнал, что телефонная линия с Москвой больше не работает. Жаль, ведь ещё один разговор с Земляникой нам бы всем очень помог…

За ужином капитан, коротающий здесь недельный отпуск из-за повреждённой осколком руки, угощал меня “трофейной” советской водкой, которую где-то сумел добыть. Он сильно удивился, узнав, что я водки я почти не пью, предпочитая вино - по его искреннему убеждению, все в России употребляют исключительно водку.

Авдотью Ивановну отвезёт домой ночевать немецкий патруль, а завтра с утра немецкие солдаты сопроводят её на недавно открывшийся рынок, чтобы купить продукты. Я попросил домоуправительнцу присмотреть мне на рынке какое-нибудь пальто, без которого в ноябре невозможно выходить гулять.

8/XI-1941

Бронетанковый капитан, с которым я неплохо подружился, с утра получил предписание и отбудет на фронт послезавтра. Судя по немногочисленным разговорам на фронтовые темы, наступление вермахта на Москву приостановилось где-то восточнее Можайска.

Авдотья Ивановна принесла мне отличный шерстяной реглан из гардероба горисполкомовского бухгалтера, причём - совершенно бесплатно. Тем не менее я тайком всучил ей пятьсот рублей, и она, покраснев, приняла советские деньги. Немцы буксуют, и здесь многие уверены, что вскоре рубли снова будут в ходу.

За ужином капитан хмуро сообщил, что вчера на Красной площади прошёл советский парад и выступал Сталин, после чего провокационно поинтересовался моим мнением об этом событии.

Я ответил, что будучи внуком “русского фабриканта”, не готов рассматривать революционный праздник как самый радостный день в году, однако и не могу не отдать должного мужеству моих соотечественников, отметивших 7 ноября в осадных условиях.

Я был готов услышать из уст капитана выражение неприязни, однако к моему удивлению он полностью со мной согласился, сказав, что нашим странам будет лучше поскорее заключить мировую.

Кажется, большая часть немцев, успевших повевать с Красной Армией, хочет скорейшего мира и старается разглядеть во мне тайного посредника со стороны СССР, прибывшего для переговоров. Право, я не отказался бы от подобной роли. Быстрейшее прекращение войны пошло бы обеим нашим странам только на пользу.

11/XI-1941

Вчера ранним утром капитан уехал, а к обеду взамен прибыла интернациональная команда - два француза и итальянец. Несколько позже в дом привезли ещё одного странного типа - украинца Мыколу, служащего радистом в каком-то особом (диверсионном, наверное) немецком подразделении.

Этот Мыкола немедленно полез ко мне с излияниями дружбы, признав, видимо, во мне такого же, как и он, предателя,- однако я сразу же дал понять, что мне куда интереснее общаться с европейцами. Итальянец прекрасно говорил по-французски, и мы практически не покидали столовую, ведя разговоры о политике, литературе и кино.

Возможно, я несколько переборщил с демонстрацией Мыколе моей скрытой неприязни, поскольку после вчерашнего ужина он ретировался и больше в столовую не приходил, перейдя, наверное, на проедание собственных припасов.

Все иностранцы были полковниками и прибыли сюда для рекогносцировки: с их слов, на ближайший участок фронта скоро перебросят итальянскую дивизию и соединение добровольцев-легионеров из Франции. Военных тем стараюсь с ними не касаться. Правда, мне кажется, что итальянец - скрытый пацифист, а вот галл был бы не прочь взять реванш за разгром Бонапарта. Однако как и все здесь, они сильно обеспокоены, что наступление вермахта замедляется с каждым днём.

Понемногу начинаю волноваться и я - ведь замедляется и моё возвращение в Москву, которое, как ни печально это сознавать, за немецкими штыками показалось мне наиболее безопасным. Однако я не чувствую себя предателем: если б я имел возможность переговорить напрямую со Сталиным или хотя бы с Берией, чтобы избегнуть глупого и несправедливого ареста со стороны провинциальных невежд, то я готов хоть сейчас отправиться домой сквозь линию фронта пешком!

Думаю, что это всё оттого, что в данный момент своей жизни я боюсь не столько пули, сколько тюремного застенка, означающего безысходность.

Но - прочь печальные мысли! Поскольку теперь у меня есть пальто, а итальянец оставил на память красный вязанный шарф, с сегодняшнего дня я намерен понемногу выходить гулять.

12/XI-1941

Интернациональная команда съехала, не пробыв и четырёх дней. От них осталось много газет, шахматы и несколько французских книг. Просматривая одну из них, я наткнулся на занятную новеллу из жанра littИrature d’horreur [литература ужасов (фр.)] - незнакомый автор рассказывал, как в стародавние времена в одной из нищих областей неподалёку от Неаполя после страшного чумного мора чудом выжившие жители решали, как спастись от голода и возродить рухнувшее хозяйство. В результате они скинулись всем миром, чтобы помочь своему оборотистому односельчанину по имени Скварчалупи создать нечто вроде домашнего банка или кассы взаимопомощи. Скварчалупи начал суживать деньги под малый, чисто символический процент для покупки семян, сельских орудий и на ремонт мельниц, благодаря чему окрестные деревни понемногу начали оживать и восстанавливаться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});