Читать интересную книгу Честь Афродиты - Владислав Вишневский

— Вот как! — Воскликнул дядя Коля, с тонкой язвительной иронией в голосе. — И кто же у нас папа?

— Его дядя… — начал было пояснять Волька.

Но его прервали.

— Стоп! Нам без разницы, кто его дядя, — сурово отрезал Пастухов, остановил. — Нам это не интересно. Волька, пусть твой друг умоется, приведёт себя в порядок и едет домой. Накормите его, — кивнул он Волкову. Тот в дверях кухни стоял, слушал, часто отвлекаясь на сковороду на плите.

— Нет-нет, спасибо, Я не голоден. — Поспешно отказался гость. — Мне бы позвонить… — Матвей не стал распространяться на тему наличия у него сотового телефона, который он недавно обменял на сигарету с травкой, — и координаты бы…

— Пожалуйста, — сказал КолаНикола, протягивая свой телефон. — Улица «Братская». Только недолго, там денег на карточке мало.

— Ага, я быстро.

И… И позвонил, и умылся, и душ принял и… всю колбасу со сковородки с быстро приготавливаемой лапшой съел, и…

Со стороны кухни, за окном, призывно послышались резкие «крякающие» звуки. Окно выходило на подъезд. Волков, как раз пустую сковороду в раковине мыл, подскочил к окну. Прячась за кухонной занавеской, выглянул во двор, отшатнулся, пригибаясь, вбежал в комнату.

— Григорий Михайлович, нас накрыли. Они здесь! Приехали.

— Кто? — первым всполошился КолаНикола. Мы все в принципе подскочили. Вид Волкова нас мгновенно на ноги поставил.

— Милиция и… ОМОН, наверное.

Мы засуетились, один только Майский-Гладышев спокойно рукой махнул.

— Не-не, не пугайтесь, это за мной. Я же слышу. Отец машину прислал. Я же сказал куда подогнать…?!

Всё ещё прячась, мы одновременно поспешили на кухню, осторожно выглянули в окно. Да, действительно. Во дворе, там, где называется проезд, стояли три машины. Внизу, напротив окна. Весь проезд загородив. Одна — чёрный лимузин «Мерседес» представительского класса, большой, длинный, за ним, и перед ним, два квадратных джипа сопровождения, тоже большие «ящики» и тоже чёрные, немецкие «Гелендвагены». У всех машин стёкла чёрные, на джипах по две мигалки на крышах. Возле машин, ноги на ширине плеч, руки на ширинке, в позе футболистов ожидающих удар штрафного мяча, стояли четверо широкоплечих мужчин в чёрных костюмах и чёрных очках, с одинаковыми квадратными лицами и одинаковыми короткими стрижками. «Лица» беспрерывно оглядывались по сторонам. В отдалении, возле детских качелей и песочницы, поднявшись со скамеек, с любопытством на них уставились местные старушки и молодые мамаши, забыв раскачивать коляски с детьми. Так обычно встречают свадебный или похоронные процессии во дворах. «К кому это, интересно, из какой квартиры?!»

— Ну, я же говорил, это за мной. Вот… Только машины не отца, а дядины, я вижу. Отец, значит, где-то на выезде. — Из-за наших спин, облизывая вилку, заметил Майский-Гладышев.

— И правда что ли с Рублёвки? — КолаНикола вопросительно сверкнул очками в сторону вице-президента. Мы все к нему повернулись. Похоже не врёт, получается, парень, не шутит.

— Нет, — скривился Майский-Гладышев, — Волька перепутал. — И чуть смущаясь признался. — С Барвихи.

Умм… Про Рулёвку и Бравиху мы что-то такое-этакое слышали… Волков и главред «сделали» понимающие глаза, и мы вновь уставились в окно.

— Езжай давай, что стоишь, тебя же ждут. — Не поворачиваясь, бросил дядя Гриша. Время — деньги… А деньги — народные.

— Ага. Тогда я поехал. До свидания. — Попрощался Матвей Майский-Гладышев. — Спасибо за… колбасу. Вкусная очень и… — Он замялся, ещё что-то хотел сказать.

Опережая, главред рукой махнул.

— Езжай-езжай… Маме привет.

— О, а вы знаете мою маму? — отрок споткнулся на пороге.

— Нет-нет, — поторопился откреститься КолаНикола, — спасибо, не имел чести…

Волков подыграл главреду, интеллигентно усмехнулся:

— По телевизору только…

— Ааа, понятно, её иногда показывают, да, в… этой… — обрадовался было Матвей, но замялся, пояснил другое. — А вот папа с дядей не любят светиться. И я тоже.

— Ну, это естественно, — вновь тонко съязвил Волков.

— Да, потому что работа у них такая. — Пояснил Матвей. — Не публичная.

— Династическая, — подсказал главред.

— Ага, — не замечая иронии согласился гость, и церемонно раскланялся. — Ещё раз всем спасибо за внимание и приём. Мне всё понравилось и всё такое… Я поехал. Всех приглашаю в гости. Особенно тебя, Волька. Это обязательно. Отказываться нельзя. — Потребовал он.

— Ну, если когда на такой машине прокатиться, с сопровождением. — Из кухни, словно флагом, указывая сковородой на окно, заметил Борис Фатеевич Волков.

— Естественно. Вы же дорогу не знаете, да и так быстрее. — Вполне серьёзно согласился Майский-Гладышев, и подмигнул Вольке. — Устроим вечеринку. Весело будет. Машину я пришлю или сам приеду. — И он, хлопнув своей ладонью по Волькиной, вполне дружески, скорее по свойски, бросил ему. — Созвонимся. Пока. — Быстро вышел.

Прогрохотал кроссовками по лестнице, выскочил из подъезда, махнул на окно рукой, и нырнул в открытую дверь лимузина. Охрана в мгновение исчезла в квадратных салонах джипов, машины разом тронулись с места.

Мы продолжали смотреть в окно: любопытно было — вырулит ли в наших узких проездах такой кортеж… Здесь это проблематично… Нет, молодец водитель, никого не зацепил, вырулил! Сверкнув мигалками, кортеж «крякнул» — раздвигая разномастную свору прочих авто, и… был таков, уехал.

44

Обсудить или обменяться мнениями мы не успели. Только собрались было… Прерывая, у Пастухова прозвенел звонок сотового телефона. Он у него трезвонит по-старому, как обычный звонок с телефонного узла. Дзыннь-дзыннь, дзыннь-дзыннь, а говорит по новому: «Это я, Арина Родионовна, Саша Пушкин, возьми трубку, ответь, ответь…» Ни у кого так больше. Тревожно, в общем. Потому что голос противный. Но прикольно. Так и хочется оглянуться по сторонам, чтоб придушить тот голос. Ан нет. Опция у телефона такая, современная. Хит.

— Да-да, — коротко ответил Пастухов, поднятым указательным пальцем призывая нас к вниманию. — Что? — Услышав, дядя Гриша изменился в лице, в мгновение посерьёзнел. — Так! Понятно. Хорошо. Это не подстава? Серьёзно? — Выслушал ответ, потребовал. — Адрес… Ага, ага… я запомнил. Хорошо. Выезжаем. — Сказал в трубку и отключил связь.

Мы смотрели и слушали в полном молчании и со вниманием.

— Звонил майор…?!

— Да, сам. Он на даче у генерала, которого мы упустили. Туда нас приглашает. Говорит, ждёт. Генерал там. Всё под контролем.

— А не подстава это, дядь Гриша, — спросил Волька. — Собаки там, охрана… Не залетим?

Вольку больше беспокоили собаки. Он хорошо помнил, как никто из его отделения, даже роты, не мог убежать от собаки. На заставе, в учебке, их несколько раз старики сержанты на скорость так тренировали. Но это в начале только. «Упражнение» быстро «на ноги» новобранцев ставит. За тобой же четыре лапы и зубы, а зубы… о!

— Волька, мы не женщины, чтобы залетать, — усмехнулся Волков, явно человек с собачками не встречался. — Это девочки только…

Про девочек Волька и без него хорошо знал, грамотный, читал, как говорится, а вот приехать на дачу, в логово к… это подумать надо.

— Раз приглашает, значит едем. И нечего думать, — словно угадав Волькины мысли, разрешил все сомнения КолаНикола. Ему не терпелось реабилитироваться в глазах своего друга, в своих тем более. Спросил только. — А кто такой майор, Гриша? Он твой человек, наш?

— Он… — Пастухов вздохнул, подёргал свои усы, глянул на Вольку, неуверенно произнёс. — Кто его знает, вроде наш уже… Как ты думаешь, Волька, наш, нет?

— Я думаю, да, — убеждая больше себя, чем остальных ответил Волька. — К тому же, собак выпускают ночью, майор сказал, так что…

— Ну тогда всё. Едем. Куй, как говорится, пока горячо, — засуетился КолаНикола. Едем, едем…

Это и перевесило. И Волька уже был согласен, и Волков.

И как было не согласиться, когда зло повержено и наказано, связано-повязано. Ждёт их, как букет цветов в целлофан упакованное. Ага! Интересно, отдубасил его майор или одним ударом свалил, размышлял Волька сидя в машине. Одним ударом, наверное. Силы в майоре — немерено. Волька помнил его руку, пожатие пальцев… Да и спецподготовка, к тому же.

Ехали…

Дорога предстояла длинной. Времени для размышлений было предостаточно. Мандраж, спутник тревоги, постепенно выветрился, оставшись где-то в глубине сознания. Тоненько-тоненько так, чуть-чуть. Не беспокоил, но и не уходил. Так примерно чувствовал себя Волька на всех учебных тревогах в полку. Знаешь, что тревога, и вместе с тем понимаешь, что не настоящая, учебная. Так и здесь вроде.

Спешили…

На МКАД нужно выехать, потом на радиальную из города свернуть, и ещё двадцать километров по трассе. Времени о-го-го! Думай-размышляй. Ехали молча. Волков вырулил на своей тойоте на крайнюю левую полосу, стрелой нёсся в потоке…