Читать интересную книгу Люди Весны - Ольга Онойко

— Расскажи, — велел Арга.

Маррен тяжело вздохнул. Голова его поникла. Медленно он отпустил Аргу и отсел подальше. Сжался, перекрестил длинные ноги, обхватил руками колени. Арга внимательно наблюдал за ним. На лице Маррена читался страх.

— Сколько, Маррен?

— Одна.

— Как её звали?

Колдун коротко глянул на Аргу. В глазах его была мольба, которую Арга легко распознал: позволь мне не говорить об этом, позволь об этом не думать!.. Арга тоже отодвинулся, набросил покрывало на бёдра.

— Ты любил её?

— Нет.

— Как её звали?

Маррен закусил губу.

— Звали… — едва слышно пробормотал он. — Веле?.. Виле? У неё было имя… — он осёкся и зажмурился, рот его исказился в мучительной гримасе.

— Убери руки от лица, — приказал Арга.

Колдун повиновался. Одну короткую царапину он всё же успел оставить, в самом уголке глаза, и Арга отметил, что нужно обрезать ему ногти.

…Её звали Энекорвалле. Чересчур пышное имя для рабыни. Прекрасное имя для родовитой княжны. Железная Дева ненавидела вождей и князей. Отец Энекорвалле был храбрым воином и даровитым полководцем. Когда Дева двинула армии на север, он встал на её пути. Скрываясь в ущельях, проходя тайными пещерами, нападая внезапно, отряд за отрядом он уничтожил множество рабов–солдат Девы. Понимая, что Цитадель изрыгнёт ещё десятки таких отрядов, скрепя сердце, он велел своим людям уходить — к неприступным башням Эсиарн и надёжно укрытым долинам Дирна. Но в тот же день Дева отправила следом за беглецами двух своих ближних подручных. Волчий Череп нагнал бурю в горы, такую, что оставалось только выкопать убежища в снегу и ждать там. Зазубрина прошлась по этим убежищам, вскрывая их, будто чирьи. Многие из тех, кого погнали тогда в Цитадель, замёрзли насмерть. Им повезло. Князя Адранка с дочерью доставили живыми.

Энекорвалле больше никогда не видела отца. Другие рабы мучили её из–за её манер, из–за нежных рук и длинного имени. От страха она стала смирной и к ней начали относиться лучше. Прошёл год, прежде чем на неё упал взгляд Чёрного Вестника.

Она смертельно боялась его. Она оставалась девственной, надсмотрщики берегли её, предвидя, что однажды её пожелает магистр Коллегии. Ей было очень стыдно и очень больно. Это нравилось Вестнику. Но когда он закончил с ней и отпустил её, страх в ней ослабел. И он прочёл в её чувствах, насколько он ей отвратителен. Как будто рядом с нею лежал кусок дерьма.

Он не тронул её больше. Он только показал ей — с начала и до конца, вблизи, во всех подробностях — как Железная Дева убивала её отца–князя. Тот немало досадил ей. Ему довелось расплатиться за каждую из его побед. Вначале она оскопила его и вырезала ему язык — это она проделывала со всеми, кто ей не нравился. Её развлечения продолжались много дней. Она превратила его в изуродованный мешок плоти, сочащийся нечистотами и кровью, но лишь перед смертью позволила ему сойти с ума. Глаза она выколола уже мёртвому.

Энекорвалле сорвала голос от крика. Вначале она умоляла отпустить её, потом выла, как раненое животное. Рвала на себе волосы, царапала лицо. Обмочилась. Её унесли рабы. На следующий день она повесилась.

Арга встал. Натянул штаны, подошёл к умывальнику. Взял серебряный кувшин, допил воду. За его спиной, на его постели беззвучно заливался слезами Чёрный Вестник — голый, беспомощный, намертво скрученный Законом Прощения. Арга обернулся. Он запретил Маррену трогать лицо, поэтому глубокие царапины протянулись по обоим предплечьям. Чёрная кровь капала медленно, как смола. Маррен не открывал глаз. Рот его застыл растянутым в болезненном оскале. Колдун сжался в комок и, казалось, даже не дышал.

Арга знал, что нужно сделать. Подойти к нему. Прикоснуться. Опустить руку на плечо или на голову, приказать ему успокоиться. Это займёт время, но подействует. Арга должен был это сделать. Он не собирался подвергать Маррена новой пытке, тем более сейчас, после всего, что между ними было. Он прекрасно знал, кто рядом с ним. Много раз ему напоминали, чем славен Чёрный Вестник. Арга не был обманут и обольщён. Преступления Маррена остались в прошлом, он уже принял за них кару, Закон уже убивал его и Арга приказал ему жить. Несколько минут назад они целовались.

Арга должен был прикоснуться к нему.

И не мог.

«Не сейчас, — подумал он. — Позже. Чуть позже».

Неслышно он отворил дверь спальни и закрыл её за собой.

Холод охватил его. Где–то забыли закрыть окно и выстудили коридор. Арга зашагал к сеням. Взял полушубок с крюка, накинул на голое тело и вышел наружу.

Короткий зимний день клонился к закату. Небо куталось в облака. Царила тишина. Арга стоял на высоком резном крыльце. Широкие заснеженные поля тянулись перед ним, дальше темнел хвойный лес, ещё дальше поднимались горы — невысокие, с плоскими вершинами. Голубые тени укрывали их. Где–то к востоку отсюда в их недра вгрызались шахты Голубой Наковальни, из–за странных теней и получил своё имя рудник… Северные отроги этих гор спускались в ледяной океан. Арга бывал там с Сатри и Ладри. С весны до осени на берегу океана в тёплых землянках жили рыбаки, но деревень там не строили. Осенью начинались шторма и нестерпимые многодневные ливни с крупным градом. Зимой воду и землю сковывал лютый мороз.

Всё это были владения Ториянов. Обойдя кругом охотничий домик, Арга увидал бы на горизонте большую усадьбу. Он не стал пугать тёток и не повёз Маррена туда.

Мать Арги была лихой всадницей и брала призы на состязаниях лучников. С детства он помнил шутки о том, что вся воинственность семьи досталась одной сестре. Эленай и Финрай любили мир, покой и всякое зверьё. Они ссорились, когда Армай уезжала охотиться… На охоте она и повстречалась с Ториян Дарной. Говорили, при штурме Цитадели она стреляла из–за его плеча, и стреляла, прикрывшись им, когда он был уже мёртв… А Финрай с Эленай разводили молочных коров. Для армии они вывели породу вьючных лошадей, которые выносливостью могли сравниться с коневолками. У каждой сестры был свой дар.

Арга спустился с крыльца и сел на нижнюю ступеньку.

Сорок лет назад пала Цитадель. Четверть тысячелетия минула с тех пор, как в её подземельях сгинули последние из племени Энекорвалле. Железная Дева мертва. Мертвы чёрные магистры. Чаша гнева переполнилась, и король с высокого трона в Элевирсе отдал приказ, и Даян Фрага вышел из столицы во главе армий весенних… Всё это в прошлом. Долги выплачены. Нет того короля, и нет больше Фраги, и Чёрный Вестник в цепях сорок лет ждал Закона Прощения…

Ныне же на далёком Юге копит силы иной враг.

Арга зачерпнул снега и провёл рукой по лицу. Сосредоточился. Что он видел там, в глубине Океана, и как это следовало понимать? Тегра высоко оценил иноков Зиддридиры, сказал, что они славятся мудростью и достоинством. Откуда тогда образ рогатого зверя? Откуда чёрное сердце смерча? Арга должен был узреть благородного противника, но от смерча веяло гибельной злобой. «Они поклоняются самой Жизни в образе Солнца, — вспомнил Арга. — Разве может подобная вера быть злой?» Потом он подумал, что это мысли фадарита — и фадарита, рождённого на севере. В Зиддридире солнце иное. Оно дарит жизнь — но оно же и отнимает её, иссушая и сжигая дотла. Под таким Солнцем родится иная вера.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});