ты. И больше никто нам не нужен, правда?
– А добрый лорд с лошадкой?
– Он вскоре вернется. Хочешь, я почитаю тебе сказку?
– Да, Кэти! Три сказочки, хорошо?
– Ну, хорошо, моя родная. Сегодня прочту три. – Кэтрин мягко улыбнулась и достала из сундука спрятанную в нем книгу сказок.
«Теперь, мой ангел, мы с тобой одни в целом мире. Но Создатель всегда с нами, Он помогает нам, и мы должны благодарить Его за все, что происходит в нашей жизни» – с нежностью подумала Кэтрин, взглянув на восторженную улыбку усталой от болезни Кэсси.
– Но мы будем молчать о Кристин. Мы никогда больше не будем упоминать ее имени. Пообещай мне, – вдруг настойчиво сказала она, вспомнив о вальсингамских любителях разводить сплетни.
– Как скажешь, Кэти, – равнодушно отозвалась Кэсси на требование сестры. – А смешной Генри еще приедет к нам?
– Он обещал приехать, как только будет располагать свободным временем… Он велел поцеловать тебя в лобик и пожелать скорого выздоровления.
«Бедный Генри. Он не заслужил этой жестокой участи. Ах, проклятая Кристин, ты разрушила наши жизни! Ненавижу… О, прости меня, Господь! Я не должна гневаться, не должна испытывать это греховное чувство! О, Боже, дай нам силы идти дальше по пути Твоей благодати!» – поцеловав горячий лоб больной сестры, с горечью подумала Кэтрин.
Спустя два дня сестры получили записку от виконта Уилворта:
«С прискорбным сожалением вынужден принести Вам огорчение: повинуясь злому Року, мои занятия с мисс Кассандрой вновь откладываются на еще более долгий срок, чем прежде. Срочные дела во Франции вырывают меня из благословенной почвы Англии, и, боюсь, французская земля выпустит меня из своего плена совсем нескоро. Однако выход из сложившейся ситуации имеется: Вы и Ваша сестра приедете в Лондон, где я устроил для Вас уютную квартиру, и Вы, мисс, Кэтрин, будете водить сестру на занятия к мистеру Лиабристу. Прошу Вас направить ответ как можно скорее.
С уважением, виконт Уилворт»
Но Кэтрин, возненавидевшая Лондой всей душой и сердцем, пообещала, что ни ее нога, ни нога Кэсси не ступит в этот полный разврата город. Ее ответная записка гласила:
«Уважаемый и благородный виконт Уилворт, мы никогда не сможем отблагодарить Вас за Вашу помощь и доброту к нам. Но Лондон развратил Кристин, и я никогда не отпущу туда Кэсси. Прошу Вас принять мое решение и уважать его. Мы будем ждать, когда милостивый Господь возвратит Вас в Вальсингам и вновь соединит наши пути.
С уважением, благодарная Вам за все Кэтрин Глоуфорд»
Ответ виконта не заставил себя ждать:
«Признаться, я чрезвычайно огорчен Вашим решением, но не смею высказывать ни возражений, ни очередных ложных надежд. Однако я полон надежды возвратиться в Англию так скоро, как позволят мне обстоятельства, и продолжить занятия с мисс Кассандрой. К моему возвращению я рассчитываю приобрести дом в Норфолке, как можно ближе к Вальсингаму. Если у Вас возникнут любые трудности, настойчиво прошу не утаивать их. Сожалею, что не смог проститься с Вами и Вашей сестрой.
С уважением, виконт Уилворт»
Два месяца спустя, в Вальсингам, жители которого были уверены, что Кристин вышла замуж и живет в Лондоне, приехал Генри Гус, которого тут же стали расспрашивать, почему он не привез с собой жену, а так, как он и Кэтрин часто переписывались, он лгал всем о том, что Крис заболела и не смогла поехать с ним.
Генри был подавлен, и ничего его не радовало. Бедный простой парень, он так горячо любил свою непутевую невесту, но вся любовь вытекла из его сердца в день ее побега, и оно стало куском черствой плоти. Но Генри все так же уважал и любил Кэтрин и Кэсси. Он привез им новой ткани, для пошива платьев, и по паре хороших зимних сапог. Также Генри отстроил полуразвалившийся домик девушек и починил крышу, а затем, тепло распростившись с ними, уехал в Лондон.
Зима в этом году была на редкость теплой, но все же, ее не пережили десять человек, в их числе и мать самоубийцы Джона Тайли.
В апреле из Лондона пришло письмо, в котором друг Генри уведомил Кэтрин о том, что Генри погиб: его карета перевернулась на резком повороте, и он упал с козел и сломал себе шею. Кэсси долго плакала по нему, потому что в этот раз Кэтрин не стала скрывать от нее правду, но в мае, когда стали зеленеть дикие яблони, ее темные воспоминания улетучились, и она занялась своим любимым занятием – беготней по полям и обрыванием яблок.
Кэтрин мужественно перенесла смерть Генри, которого успела полюбить как родного брата, и все больше уходила в веру, которая теперь приобрела вид религиозного фанатизма: девушка подолгу находилась в церкви, молилась, пела гимны, и в этом находила утешение от жестокой реальности. Она даже перестала следить за Кэсси. Время шло, и понемногу душевные раны Кэтрин затягивались, однако, когда в начале мая пришло письмо от Кристин (без обратного адреса), она не стала читать его и, даже не вскрыв конверт, бросила его в огонь.
Виконт Уилворт постоянно присылал Кэсси новые цветные книжки, но она быстро охладевала к ним, так как теперь, свободная от надсмотра Кэтрин, молитв и слушания Писания, могла предаваться своим детским мечтам и иллюзиям.
Глава 29
В июле Вальсингам отпраздновал крестины недавно родившегося наследника четы Литли – Джорджа, который, с момента рождения, был любимцем прихожан. Пастор Литли был счастлив в браке со своей ненаглядной Бетси и сиял от гордости за своего толстощекого, здорового и уже рыжеволосого, как его отец, сына. Как-то раз мистер Литли даже поблагодарил Кэтрин за совет, данный ему, обратить внимание на его дорогую Бетси, ведь она скрасила его жизнь и родила ему наследника. Пастор был в такой эйфории, что даже попросил Кейт оказать ему и Бетси огромную честь и стать крестной их следующего ребенка. Польщенная такой искренностью, Кэтрин любезно согласилась: она была дружна с Бетси и, к тому же, считала пастора Литли превосходнейшей и честнейшей персоной, самой достойной в Вальсингаме. Миссис Бетси Литли была набожной, как и Кэтрин, и вера связала их крепкими узами дружбы. Кэтрин часто навещала подругу и помогала той с маленьким сыном, однако ориентиром ее жизни оставалась младшая сестра. Но Кэсси была безучастна к вере, а Кейт нуждалась во взаимопонимании и нашла его у Бетси Литли. Подруги часто вели беседы на религиозные темы, читали вслух Писание, пели гимны (как колыбельные для маленького Джорджа) и молились.
Как-то раз после очередной вечерни, в покидающий Англию август, Кейт направилась к Бетси, чтобы обсудить с подругой и ее супругом сегодняшнюю его проповедь, что, на ее взгляд, была полна мудрости и глубокомыслия. Когда Кэтрин вошла в дом