ситуация неопределенности, однако она уже обрела черты независимого государства. И особую тревогу вызывает царящая в чешском обществе тяга к республиканским идеям, которую разжигают из Лондона и Вашингтона. Республиканизм же – крайне непрогнозируемая и неустойчивая в политическом плане структура, с которой очень трудно вести дела.
Соглашаюсь:
– Да, Вилли, согласен с тобой полностью. С этим что-то нужно делать. Республиканская форма правления приводит лишь к хаосу и к вечной озабоченности не долгосрочным результатом правления, а лишь подготовкой к предстоящим выборам. Фактически республика – это лишь декорация власти зажиточных кругов. Неслучайно в большинстве так называемых республик откровенно противятся всеобщему избирательному праву и прочим свободам, невзирая на всю патетику и громогласные речи с трибун.
Вильгельм неопределенно кивнул и промолчал. Что ж, в Рейхе со свободами тоже было не так уж все хорошо, невзирая на монархию. Ну не хотели элиты, промышленники и всякого рода юнкера допускать чернь к праву выбора. Эта тема была мне знакома, хотя мой собственный эксперимент с освобождением и всеобщим избирательным правом показал свою полезность и эффективность. Впрочем, с другой стороны, чем дольше Германия будет оставаться сословным обществом, тем лучше для нас.
Вслух же я продолжил:
– Жером Наполеон Чарльз Бонапарт, он же Король Польский Иероним I, стал итогом компромисса между нами. Кто мешает нам определиться с будущим королем Чехии, тем более что республика невыразимо тягостна нам обоим?
Кузен буркнул:
– Королем Чехии должен стать немец.
Хмыкаю:
– Но в таком случае всегда премьер-министром, военным министром, министром внутренних дел и начальником генштаба должны быть чехи.
Вилли потарабанил пальцами и хмуро кивнул:
– А вице-премьером, министром финансов и главой центрального банка должны быть немцы.
Киваю.
– А министром экономики должен быть чех. Как и министром пропаганды.
Последнее кузену явно не понравилось. Но, взвесив все за и против, он промолчал. Вероятно, понадеялся на авторитет немецкого короля. И напрасно.
Наконец Вилли согласно кивнул:
– Что ж, на первый взгляд, все логично.
Качаю головой:
– Да, но не совсем.
Вопросительный взгляд. Вежливая улыбка в ответ.
– Экономика, кузен, экономика. Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что германские промышленные группы тут же скупят все в Чехии, а это значит, что нейтралитет Чехии будет лишь фикцией. Поэтому предлагаю паритет: объем инвестиций каждой из сторон не должен превышать объем вложения денег с другой стороны.
Момент был сколький. Я прекрасно понимал, что схем мухлежа с подставными якобы нейтральными фирмами предостаточно, но и мы умели в это играться, князь Волконский не даст соврать. Но это было хотя бы формальное ограничение германского экономического влияния на Чехию.
Вилли думал пару минут и, наконец, кивнул:
– Что ж, это выглядит справедливым. Но мы должны будем также определить отрасли экономики и конкретные предприятия, которые каждая из сторон может приобрести.
О, разговор перешел в практическую плоскость. Усмехаюсь:
– Осталось только убедить чехов эти предприятия нам продать.
Кайзер иронично поглядел на меня.
– А куда они денутся?
– С подводной лодки?
Вильгельм с полминуты смотрел на меня, соображая, потом рассмеялся:
– Да, очень удачная шутка. И очень точно передает суть происходящего.
Киваю.
– А также нам нужно будет согласовать список предприятий, которые останутся чешскими и будут работать на наши общие интересы или в интересах обеих сторон. В частности, я имею ввиду предприятия, которые интересны нам обоим, но которые существуют в единственном экземпляре и чей производственный цикл не может быть разделен.
Ответный кивок кузена.
– Да, это справедливо. Думаю, что мы можем эти частности и мелочи по Чехии поручить для изучения и согласования нашим министрам и прочим экспертам, не тратя попусту драгоценное время переговоров.
Соглашаюсь:
– В конце концов, за что мы им платим жалованье и выделяем усиленный паек?
– Это да.
Кайзер был явно доволен итогами рассмотрения первого вопроса. Но и я не считал, что мы как-то в накладе. Главное, Чехия не войдет в состав Рейха и станет новым буфером между нами, продлив буфер от Польши, а наша войсковая группировка в Словакорусинии будет сдерживать желание Берлина ввести свои войска на территорию этого нейтрального буфера. Тем более что нейтральная Чехия не позволит Рейху уже в мирное время фактически охватить с трех сторон Славокорусинию, что гарантирует нас от неожиданностей в виде внезапных котлов в самом начале возможной войны, поскольку Польшу и Чехию германцам нужно будет еще пройти, в условиях, что и мы сложа руки сидеть не будем.
А вот та же Венгрия оказывается действительно зажатой Новоримским Союзом буквально с трех сторон. Как, впрочем, и Венгрия в составе Нордического Союза фактически позволяет германцам охватить Чехию и Славокорусинию практически полностью с юга, но и мои войска стоят там не для красоты.
Вообще же Словакорусиния превратилась в наш буквально непотопляемый авианосец в центре Европы ввиду своего крайне удачного географического расположения, так что мы ещё с Вилли пободаемся.
– Тогда перейдем к другим вопросам?
Вилли кивнул.
– Не возражаю. Принципиально по Чехии мы вроде всё обсудили. С чего начнем? С Норвегии?
Улыбаюсь.
– Нет-нет, Норвегию предлагаю оставить на закуску. Там всё более-менее понятно, если, конечно, мы договоримся по другим вопросам.
Согласный кивок.
– Не возражаю.
– Что ж, тогда главный вопрос из оставшихся. Судьба земель Короны Святого Иштвана, как венгры называют свою мини-империю. Надеюсь, ты понимаешь, что дальнейшее существование Венгрии в нынешнем виде невозможно? Это очаг напряженности между нами, который в любой момент может перерасти в масштабную войну между нашими империями. Мне и так не без труда удалось локализовать новую большую войну на Балканах, сведя её к местному румыно-венгерскому конфликту с участием добровольцев заинтересованных сторон. А заинтересованных, как ты понимаешь, целый список, и каждый из них, мягко говоря, мечтает получить свою долю от венгерского пирога.
Кайзер некоторое время молчал, задумчиво куря свою папиросу. Время от времени он крепил её в пепельнице, для того чтобы освободить правую руку для каких-то пометок в блокноте. Да, тяжело жить фактически с одной рукой, и не позавидуешь кузену, который мучается с левой рукой всю свою жизнь.
Чудом родившийся на свет, не дышащий ребенок, едва откачанный акушерами. Повреждение мышц, кость вырвана из плечевой сумки, а рука навсегда осталась парализованной. Вот с таким букетом травм рос и жил будущий кайзер Германии. Постоянные муки. Год за годом длились очень болезненные процедуры, которые были призваны исправить кривизну шеи. Он ходил с аппаратом для поддержания головы. Его одевали слуги, поскольку он сам не мог надеть ничего. Он ездил на специально обученной лошади, которой мог управлять одной рукой и ногами. Его даже фотографировали только с определенного