— Конечно, должен, — согласился Ромка, у которого кровь прилила к щекам от избытка тепла, — целая неделя прошла.
Мила заметила, что кикиморы, склабясь, захихикали в их сторону хриплым смехом, обнажая острые, как у акул, мелкие зубы. Их косые глаза сновали по лицам ребят. Эти существа не вызывали у Милы симпатии, впрочем, не только у нее. Шинкарь, заметив оживление ведьм, неодобрительно покачал головой.
— А вдруг профессора Чёрка нет дома? — спросила Белка.
— Должен быть дома, — сказала Мила.
— Если только он не любитель бродить под мокрым снегом, — вставил Ромка.
Мила глотнула еще сладкого чая и повернулась к окну. Ей показалось, что двери профессорского дома приоткрылись. Этого еще не хватало! Если Чёрк сейчас уйдет из дома им придется вылавливать его завтра целый день.
Но Мила ошиблась. Из дома вышел высокий человек в темном зимнем плаще с капюшоном, накинутым на голову. Это был не Чёрк. Его старческую трясущуюся походку она бы ни с чем не спутала.
— Эй, смотрите! — сказала Мила, привлекая внимание друзей к окну.
— Кто-то был у Чёрка в гостях, — заметил Ромка.
Гость Чёрка тем временем спустился по лестнице и неспешной походкой пошел вдоль изгороди в сторону Главной площади.
— Хорошо, что мы сюда зашли, — обеспокоенным тоном сказала Белка. — Сейчас были бы некстати. Нехорошо получилось бы, если бы помешали.
— Значит, — едко поинтересовался у Белки Ромка, — теперь это уже совсем не плохо, что я говорю как Берти, поскольку из этого вышел толк, так?
Мила быстро опрокинула в себя остатки чая. Что-то знакомое показалось ей в этом человеке, покинувшем только что дом Чёрка. Поднимаясь со стула, она сказала:
— Мне кажется, нужно к нему все-таки зайти. И прямо сейчас. Пока новые гости не нагрянули.
Расплатившись за чай, ребята вышли на улицу и мгновенно съежились от налетевшей на них стаи мокрых и холодных снежных хлопьев. Они быстро перешли улицу и оказались рядом с домом Чёрка. Открыв калитку, прошли по заснеженной дороге, на которой отчетливо виднелись свежие следы того, кто только что покинул этот дом, — остальные уже замело снегом.
Поднявшись на порог, они дружно постучали ногами об пол, сбивая снег с обуви. Сокрушаясь про себя, что у Чёрка нет колокольчика, Мила протянула руку и постучала замерзшими костяшками в дверь. Но не успела она постучать как следует, как дверь подалась даже без толчка и со скрипом отворилась.
— Открыто, — удивленно сказала Мила, заглядывая вовнутрь.
— Забыл закрыть, что ли? — сказал Ромка, открывая дверь шире.
Они зашли в коридор, но дальше идти не решались, и Мила еще раз постучала в уже открытую дверь. Постояли секунд десять — в доме ничего не шелохнулось.
— Профессор Чё-о-орк! — громко позвал Ромка.
Никто не отозвался.
Медленно, нерешительно, переглядываясь и недоуменно пожимая плечами, они пошли по коридору в сторону кабинета, где Чёрк принимал их в прошлый раз. Пройдя мимо зеркала в прихожей, Мила заметила, что пыли на нем за неделю только прибавилось.
«Если к Чёрку за консультациями ходят на дом так часто, — подумала Мила, — то заботиться о зеркалах ему и впрямь некогда».
Она вспомнила пожилую даму, с которой Чёрк появился на премьере Лирохвоста, скорее всего — его мать. Судя по количеству пыли, матушка Чёрка наведывалась сюда редко.
— Профессор Чёрк! — еще раз позвал Ромка, когда они проходили мимо лестницы на второй этаж, и, не дождавшись ответа, неопределенно хмыкнул: — Умер он, что ли?
Они зашли в пыльный и неубранный кабинет Чёрка. Никого.
— Где он? — начиная нервничать, спросила Белка.
В этот момент Мила увидела какое-то странное пятно на полу и тут же поняла, что пятно движется. Похоже, за столом что-то разлили на пол. Она шагнула вперед, чтобы посмотреть, и в ужасе остолбенела.
— Вот он.
Профессор Чёрк лежал на полу в огромной луже. Густая красная жидкость растекалась от его тела, превращаясь в темно-синие и изумрудные ручейки, змейками скользящие по комнате. Маленькие очки сползли: одна дужка зацепилась за картофелину носа, а по стеклу размазаны красноватые потеки. Кудрявые седые волосы на откинутой назад голове, лежащей в луже, окрасились в розовато-бордовый цвет. Глаза закрыты, а на груди — ЧЕРНАЯ МЕТКА ГИЛЬДИИ.
— Кровь! — на высокой ноте произнесла позади Милы Белка и тихо заскулила.
— Нет, — возразил Ромка, растерянно озирая комнату. — Разноцветные чернила.
Он показал в сторону, где на полу, возле окна, были разбросаны пустые чернильницы. На деревянные доски пола с их краев падали последние капли.
— Снова Черная Метка, — пробормотала Мила, пятясь назад, и почему-то рука сама потянулась к шее, на которой висела точно такая же.
— Он… он живой? — прошептала Белка, сама еле живая от страха.
Ромка, не замечая, что ступает ботинками прямо в лужу, слегка наклонился к Чёрку и сказал:
— Он дышит. Нужно срочно кого-нибудь позвать. Пошли.
Мила не могла оторвать взгляда от черного сургуча на груди Чёрка, и Ромке пришлось сильно дернуть ее за руку.
— Угу, — очнувшись, промычала она и внезапно кое-что вспомнила. Ее взгляд быстро переместился на стеклянную подставку на столе, куда Чёрк неделю назад положил монету. Подставка была пуста. Монеты не было.
— Быстрее! — крикнул Ромка, и, больше не задерживаясь, все трое ринулись вон из дома.
До Львиного зева они добежали так быстро, словно за ними кто-то гнался. Альбина была у себя в башне. Даже не постучавшись, они открыли дверь и прямо с порога, сбиваясь и перебивая друг друга, заговорили:
— Профессор Ледович… — задыхаясь, начал Ромка, — там профессор Чёрк…
— Что случилось? — Альбина вышла из-за письменного стола, за которым сидела.
— Метка! — выпалила Мила, с трудом сдерживая сумасшедший пульс, стучащий в голове, и срывающийся голос. — Черная Метка… Профессор Чёрк… Дома… В гостиной… В луже на полу…
Глаза Альбины чуть расширились, но в целом лицо осталось невозмутимым. Она решительно сняла с вешалки плащ, вытолкала их за дверь и ледяным тоном приказала:
— Вы остаетесь здесь. Держите языки за зубами. Никому ни слова. Чтобы никакой паники в Доме, — короткими предложениями отчеканила она. — Ясно вам?
Ребята согласно закивали, но только Альбина вышла на улицу, как Мила подбежала к двери и открыла ее. Она проследила, как профессор вышла за калитку и, не успев даже хорошенько подумать, ринулась следом.
— Ты куда?! — крикнул ей вслед Ромка.
— Монета! — на ходу обернулась Мила, морщась от липких мокрых снежинок. — Эльфийская монета у Чёрка.
Ромка тихо выругался и выскочил за дверь.
— Что вы делаете? — в панике воскликнула Белка. — Альбина сказала оставаться здесь!
Но ее уже никто не слушал. Белка, разрываясь от ужаса и сомнений, прикусила костяшки пальцев и, застонав от отчаяния, побежала следом за друзьями.
* * *
— Я не понимаю. Чего ты добиваешься? — спросила Белка дрожащим голосом, когда они шли по заснеженной дороге в сторону дома Чёрка. — При чем здесь монета?
— Я просто знаю, что ее нужно забрать, — решительно ответила Мила.
— Забрать!? — в ужасе воскликнула Белка. — Как забрать?!
— Не хочешь же ты сказать, что собираешься забрать ее сегодня!? — подключился Ромка.
— Если получится, — ответила Мила.
— Ты спятила… — ошарашенно глядя на Милу, промямлила Белка, — окончательно спятила.
Мила не могла сказать, почему это казалось ей таким важным, но отсутствие монеты там, где она видела ее в последний раз, почему-то ее очень обеспокоило. Повинуясь какому-то внутреннему чутью, она решила, что по возможности нужно попытаться отыскать монету в доме Чёрка сегодня. Если, конечно, она все еще там.
Дойдя до развилки, они остановились. Альбина как раз входила в дом Чёрка. Прислонившись к стене одного из домов, ребята стали ждать. Спустя какое-то время к дому прибыла госпожа Мамми в сопровождении знахарей. Потом появился Орион. Приблизительно через десять минут Ромка не выдержал.
— Пойдемте хотя бы в кафе, — сказал он, стуча зубами от холода. — Оттуда можно спокойно понаблюдать.
Мила и Белка так замерзли в ожидании, что молча приняли предложение Ромки.
Ребята зашли в кафе. Шинкарь глянул на них с недоумением, не понимая, чего это они к нему зачастили, но ничего говорить не стал, а молча принес еще по чашке сладкого чая. Ребята сели за тот же столик и, поглядывая на дом Чёрка, стали ждать.
Две кикиморы сидели все там же и, судя по количеству чашек на их столике, прикладывались к чаю как минимум в десятый раз.
Наклонившись над столом так, чтоб их никто не слышал, Мила прошептала:
— Там, где Чёрк положил монету, ее не было. Я специально посмотрела.