мой, — нарочито печально вздохнул Красный Феникс, взирая на ученика с высоты своего престола. — Прошло уже много месяцев обучения. Ты делаешь большие успехи, но — в душе своей по-прежнему не признаешь меня Учителем, возможно, считаешь врагом, так же, как и в самый первый день… да что там, ты даже не пытался скрывать, как яростно ненавидишь своего наставника.
Элиар вновь сердито зыркнул в сторону Совершенного, гадая, что там измыслил хитроумный жрец и куда ведет весь этот подозрительно задушевный разговор. Явно не к добру.
— От меня не укрылось и то, что ты, мягко скажем, не в восторге от предстоящего ритуала инициации, — неторопливо продолжил свою мысль Великий Иерофант. — Ты щедро одарен небесами и имеешь по-настоящему сильный дух — скорее всего, даже мне не удастся сломить его и установить связь против твоей воли. Поэтому я решил отказаться от священной церемонии мистерии.
Кочевник помрачнел, предчувствуя грядущие трудности. Мистерия — так именовалась духовная практика инициации, церемония посвящения, в основе которой лежал глубинный контакт между Учителем и учеником. Мистерии проводились ежегодно и знаменовали завершение канонического образования, после которого в стенах храма оставались только воспитанники с ярко выраженным цветом крови. Лишь в случае успешного прохождения ритуала рядовой послушник в самом деле мог считаться учеником одного из наставников Красного ордена и в будущем стать жрецом.
К тому моменту все Совершенные находились под контролем наставника вот уже десять лет, и, конечно, мысль о безоговорочном послушании становилась для них естественна. Элиар пробыл в Ром-Белиате всего год. Морально он еще не успел смириться, но физически — уже достиг выпускного возраста, возраста совершеннолетия.
В этом крылась серьезная проблема. Красный Волк не знал точно, что уготовлено ему на церемонии, но не ждал ничего хорошего. Подспудно кочевник чувствовал, что Учитель сломает в нем что-то, приручит и сделает своим. А сыну Великих степей отчаянно не хотелось терять последние крохи, скудные остатки своей личности.
Старшие ученики говорили, в момент наивысшего эмоционального напряжения, катарсиса, должна родиться неразрывная доверительная связь, связь полного подчинения. Чтобы добиться этого, каждый раз наставник подбирал особое, индивидуальное задание, точно соответствующее характеру, темпераменту и настрою ученика. Но детально обсуждать подобные глубоко личные моменты было не принято.
Вот уже в третий раз за вечер Элиар поднял глаза на Учителя, не понимая, к чему клонит Красный Феникс, но смутно начиная догадываться.
— Да, — кивнул мессир Элирий Лестер Лар в ответ на его незаданный вопрос, — я не стану руководить твоей мистерией. Но, так как для дальнейшего обучения в ордене ритуал инициации обязательно должен быть проведён, я делегирую это почетное право Первому ученику. Впоследствии именно он и будет заниматься твоим воспитанием. Мне жаль, но прошедший год показал, что у нас с тобой контакта не выйдет.
Неожиданный испуг и разочарование сковали сердце кочевника, остудив постоянно живущий гнев на верховного жреца. Впрочем, из ярко пылающего костра этот гнев давно уж превратился в вяло тлеющие угли. Красный Волк вдруг отчетливо осознал, что находится в полной власти наставника, и тот сможет сделать с ним ещё более гадкие и позорные вещи, чем сам Элиар в состоянии вообразить. Более того, сделать не самолично, а, например, бросить на растерзание омерзительному северному выродку Яниэру, который, если дать любимцу Великого Иерофанта воли, три шкуры с него спустит и не поморщится.
Нет, уж лучше пострадать от руки Учителя, чем Первого ученика.
— Разве я не ваш личный ученик? — тщетно пытаясь задушить растущий внутри ужас, прямо спросил кочевник. Голос его прозвенел неожиданно высоко и громко, как будто даже с какой-то обидой, почти детской ревностью.
— Прежде всего, ты — моя собственность.
— Так значит, Учитель отказывается от меня? — Изо всех сил Элиар старался погасить вспыхнувшую при этих словах горячую злость. Ему даже удалось пересилить себя и назвать этого надменного тирана Учителем.
На губах верховного жреца мелькнула усмешка, когда выходец из Лианора услышал, как почтительно и скромно обратился непокорный степняк.
— Конечно, нет, — Совершенный равнодушно пожал плечами. — Ты по-прежнему воспитанник храма Закатного Солнца. Но Яниэр — мой Первый ученик и Первый иерарх храма. Яниэр имеет право принимать любую мистерию, какую пожелает. Или какую я прикажу ему провести.
Красный Феникс окинул его оценивающим холодным взглядом и, помедлив, добавил:
— Если и в самом деле ищешь служения, докажи мне свою преданность.
Красный Волк насупился, почувствовав себя загнанным в ловушку еще глубже, еще безнадежнее. Будущее казалось беспросветным. Он остался один, совсем один среди неверных теней прошлого, и только сидящий перед ним человек был готов воспринимать ученика всерьёз и давать какие-то шансы.
— Учитель… простите меня.
— Ты в чем-то виновен предо мной?
— Да. Я не был достойным учеником, — Красный Волк набрал побольше воздуха перед следующими унизительными словами. — Я прошу Учителя провести ритуал инициации.
— Что? — с невинной улыбкой на устах негромко переспросил Совершенный.
— Ваш ученик просит вашу светлость лично руководить мистерией, — сквозь зубы почти прорычал кочевник.
— Вот как. Неужели ты сам просишь об этом?
— Да, мессир.
— Значит, ты покоришься мне?
— Я сделаю всё, что вы прикажете, чтобы установилась связь.
— Хорошо, — смилостивился Красный Феникс Лианора, наконец прерывая эту мучительную беседу. — Я проведу мистерию и возложу на тебя венец совершеннолетия. Сейчас же ступай и приготовься к ритуалу. Проведем его немедленно, пока сердце твоё открылось для установления связи.
Поклонившись, Элиар вышел вон. Рот как будто был полон какой-то вязкой, приторной ваты, навязшей на зубах, забившей горло и облепившей язык, которым он только что произносил подобострастные слова. Мерзкое ощущение. Ноги подкашивались, голова шла кругом, да еще и мутило: от отвращения к Яниэру или к верховному жрецу… нет… от отвращения… к самому себе. Как же низко он пал, как отдалился от простой и честной жизни вольных степняков!
Но удивительное дело — терзавшая душу удушливая ненависть к наставнику словно бы куда-то делась. Похоже, дух его был всё-таки сломлен: не грубой силой, но выверенной, расчетливой хитростью.
Да, сам не сознавая того, ученик принял волю Учителя и покорился ей.
* * *
Эпоха Черного Солнца. Год 359. Сезон пробуждения насекомых
Запускают воздушных змеев. День двадцатый от пробуждения
Ангу. Лес Кукол
*киноварью*
Всё верно… между Учителем и учеником должна возникнуть особая доверительная связь, иначе обучение будет невозможно. В этом и была суть мистерии. Однако, кажется, во время церемонии между ними двумя возникло что-то другое, что-то, не похожее на обыкновенную духовную связь ученичества.
Элирию вдруг отчётливо вспомнился момент, когда он вошёл в освещённое одними лишь тонкими красными свечами святилище для инициаций, и волосы зашевелились на голове от пробудившейся памяти.
Вспоминать совсем не хотелось. Лучше бы он продолжал брести в чёрном тумане беспамятства, огромном,