– Завтра мне придется сменить команду, – махнул рукой Филлих. – Люди падают от усталости. Пусть отдохнут в караулах – это все же легче, чем целый день бить клинья и лить воду.
– Сегодня в город должна была прибыть рабочая команда, – вспомнил Хадден. – Не знаю, сколько их там, но думаю, какая-то помощь будет.
Он и сам устал, да еще болела распухшая нога. Солдатская солонина с кашей и овощами улетела куда-то в бездну, даже не насытив как следует, так что в желудке снова бурчало. В последнее время у него стал побаливать живот, а лечилась эта боль не столько травами, сколько горячим супом и стаканом тростниковой… Именно о супе Арвел сейчас и мечтал более всего.
– Пусть мне подадут офицерский обед, да к тому жаркое и кусок окорока, – сказал он вестовому. – И чтобы быстро, ждать нет времени.
Над лагерем сгущались сумерки, вслед за которыми, – это Арвел знал уже наверняка, – придет туман, холодный, проникающий чуть не до самых костей. Свободные от нарядов и работ солдаты натащили огромное количество дров, и теперь вдоль ограды валялись кучи веток, разрубленные на части пни, какие-то подгнившие доски. Ночью караул разведет костры, которые будут гореть до самого подъема, согревая солдат, уснувших в длинных просмоленных плащах.
Под сырыми навесами у палаток зажгли первые лампы, кто-то затянул солдатскую песню, но обычной веселой суеты, всегда оживляющей лагерь в ожидании скорого ужина, не было, холод и туман действовали на людей удручающе. Вечерняя «королевская чарка» скоро поправит дело, но не надолго – в такую погоду офицеры разрешают ложиться спать пораньше, а желающих колобродить после отбоя не найдется.
Арвел скинул в коридорчике плащ, вымыл руки – вода звонко падала в пустое медное ведро, потом сполоснул лицо и, мокрый, прошел в большую комнату, из-под двери которой сочился желтый свет.
За столом, недавно начисто выскобленном денщиками, сидела Дали в плотной накидке с меховой оторочкой, а перед ней и справа, и слева лежали бумаги с желтыми печатями Торговой палаты города Каффа.
– Чем это ты занимаешься? – изумился Арвел, снимая с бронзовой вешалки полотенце.
– Это договора, – спокойно ответила Дали. – Договора, милый, они самые. Трир способен справиться с полковой канцелярией, когда мы находимся на казенном довольствии, а сейчас – увы, его головы не хватает. Сегодня утром приехали пекари, они чуть запоздали из-за какой-то ерунды и очень извинялись, но две фуры с хлебом и фуру муки они привезли. Потом приехали мясники, а с мясниками и зеленщики, которые привезли бумаги от рыботорговцев. Всем этим людям придется платить, хоть они и готовы кормить нас за половину городской цены.
– Да помилуют нас луны, – вздохнул Хадден. – Утром я отправлюсь в ссудный дом и оприходую королевские бумаги и Трир поедет со мной, как бы он ни отбрыкивался.
– Тебе еще и письмо, – Дали порылась в своих бумагах и послала по столешнице небольшой пакет. – Приезжал вестовой от коменданта.
Арвел взял письмо в руки, но не успел даже сломать печать, как хлопнула входная дверь и загремели кастрюльки. Инженер отошел к окну – поварята застелили край стола скатертью, расставили свой груз и поспешно удалились. Хадден облегченно вздохнул. Сев, наконец, к столу, он вскрыл пакет, положил письмо перед собой и взял в руку ложку. Дали придвинула ему яркую масляную лампу, чтобы удобнее было читать.
В коротком послании Саллен докладывал о прибытии ожидаемых рабочих вместе с артиллерией – все добрались спокойно и без заболевших, но люди неимоверно устали, так что комендант предложил им всем как следует отдохнуть до утра. Артиллерийский командир и начальник отряда явятся в лагерь сразу после завтрака. Арвел кивнул, это было разумно. Комендант Саллен со своей спокойно деловитостью нравился ему все больше, и письмо в очередной раз подтвердило первые впечатления. Полковник явно не блистал стилем, но зато и не писал лишнего, отнимая время адресата, как это частенько случалось у некоторых штабных.
– Наконец-то я могу спокойно поесть, – пробормотал Арвел, приканчивая грибной суп. – А где, кстати, старина Хонт? Света в его комнате я не заметил.
– Насколько я знаю, он торчит в палатке у Гетца, что-то они там вычисляют. Он забегал после возвращения, просил не ждать его к ужину.
Дали аккуратно сложила договора в картонную папку, перетянула ее ремешком и сунула в шкаф у стены. На пальцах у девушки Арвел разглядел несколько маленьких чернильных пятен. Ей уже давно не приходилось помногу писать, вспомнил он. Давно… наверное, несколько лет.
Она села поближе к нему, положила на серебряную тарелку кусочек окорока, придвинула к себе чашку с маринованными овощами и, наконец, позволила себе короткий вздох.
– Ты тоже устала, – утвердительно произнес Арвел.
– Погода, – Дали мотнула головой. – Да и бумаги писали не самые сильные мастера каллиграфии. У торговцев и мастеровых не принято тратить время на такую дурь. Но, ты знаешь, – она взяла со стола кувшин тростниковой, налила в две крохотные чашечки, – мне стал нравиться этот город. Не знаю, насколько он красив, но люди, в нем живущие, выглядят весьма сердечными. И, наверное, это не только потому, что они боятся войны. Это… Это внутреннее.
– Увы, сердечны здесь не все, – скривился Хадден. – Сегодняшним утром я видел кое-что…
Он подробно рассказал ей обо всем, что случилось с ним на позиции – и о странном визите двух всадниц, и о чутье юного Хинта, и об экспедиции в заброшенный дом. Дали слушала, не перебивая, при этом на лбу у нее залегли две упрямые морщинки. Арвел хорошо знал, что они означают.
Именно так Дали выглядела, готовясь к стрельбе, и промахивалась она нечасто.
– Утром я поеду в город.
Арвел понимающе наклонил голову.
– Именно это я имел в виду. Тебе вряд ли удастся выдать себя за какую-нибудь купеческую дочку, но сейчас в этом нет необходимости. Многие дворяне поступили на службу в торговые дома, а брать с собой в деловые поездки членов семьи – дело нормальное.
– Белошвеек мало интересуют вопросы происхождения покупательниц, – тихонько засмеялась Дали. – По крайней мере, на словах. Зато никто лучше их не знает все секреты окрестных владетелей, особенно если владетель имеет молодую дочь, которая хорошо держится в седле и любит охоту…
…После завтрака Арвел остался в полном одиночестве. Хонт показал ему несколько листков с таблицами, рассыпался в извинениях: работу он закончил, но теперь все следовало переписать набело! – и уехал с Филлихом на Южный Рог. Дали умчалась еще раньше, едва выпила чашку сладкого отвара с булочкой. Как девушка оделась, Арвел разглядеть не успел. Трир бродил по лагерю, распекая офицеров, и вообще старался не показываться Хаддену на глаза, хотя прекрасно знал, что сегодня придется ехать в город.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});