Вот значит как. Не просто богиня, а союзница и покровительница. Сложно принять такое и поверить тоже, однако выбора-то у меня нет.
— Я сделаю тебе еще один подарок. Я дам возможность перемещаться между мирами, не физически, а так, как ты уже путешествовала. Ты сможешь наблюдать за жизнью на Земле. А если захочешь, то и покажешь Землю мужу.
— И все равно не понимаю, почему вы просто не уничтожили Дариона и Зоргану. Вы же их покровительница.
— Они под защитой иного бога, я не могу, но можете вы, — сухо ответила она. — Предают не за один день, Надин. Дарион был искренне привязан к наследнику княжества Багра. Все изменилось после гибели матери Максимиллиана. Князь в ярости уничтожил не только родителей Дариона, которые обеспечивали защиту княгини, но и человеческую девушку, в которую Дарион был влюблен.
— Он не простил… — выдохнула я.
— И перенес свою ненависть на всех князей. А позже и на всех вампиров. Война — его рук дело. Да и тогда, и сейчас, он использовал Зоргану и ее корыстные планы. Та новому покорителю обещала чуть ли не половину земель для оборотней. Они не заодно, чего бы последняя об этом не думала. Он желал стравить архивампиров, которые после смерти Максимиллиана стали бы делить его наследство. Заманить всех в одно место — не сложно, особенно, когда ты доверенное лицо. Получилось бы всех убить — прекрасно, нет, вину легко свалить на Зоргану, которая сразу бы заявила о своих правах на княжество.
— Если бы Самира отравилась ядом, то и тогда Дарион указал бы отравительницу?
— Да.
— А сейчас, если бы удалась их диверсия с Максом, но не его покушение на других архивампиров, то и новый бы план придумал. Только вот, он же и сам вампир…
— Верно. Но свою смерть Дарион посчитал достойной платой за избавление мира от таких же тварей, как он сам. Тем более ему было обещано перерождение в том же мире, куда попала душа возлюбленной.
— И он правда там переродится?
— Бог обязан сдержать слово, но кто сказал, что Дарион в новом перерождении будет человеком?
— Жестоко…
— Заслуженно. Ты была пешкой, которую легко обвели вокруг пальца и использовали. Но все могло быть иначе. Ты можешь любить и быть любимой. Вы с Максимилианом можете быть счастливы.
— Только с ним? — усмехнулась я, но на самом деле никого другого я рядом видеть не хотела.
Как-то уже сроднилась с мыслью, что Макс мой муж.
— Тебе решать, — усмехнулась богиня, снова бесцеремонно прочитав мои мысли. — А теперь иди. Мой дар ты получила.
— Но…
Она толкнула меня в чернильный туман.
Я открыла веки. Полумрак в красных тонах не слепил, наоборот, мягко укрывал пространство, плавно давая привыкнуть к сумеркам пещеры. Сделала вдох и замерла, теплая волна разлилась по телу. Макс бережно массировал мне ноги, согревая.
— Очнулась, — выдохнул он, заметив мое пробуждение.
В его голосе переплелись радость и облегчение, надежда и благодарность. Муж застыл у моих ног, не пытаясь ни убрать рук, ни, наоборот, сократить дистанцию. Но как же Максимиллиан смотрел!
— Прости, — хрипло прошептал он. — Прости меня…
В темных глазах затерялась вселенная, закружилась в хороводе чувств и выплеснулась нежной рекой, маня за собой, предлагая стать моей.
Я завороженно наблюдала за Максом, вдруг оробев и потеряв дар речи.
Что говорить? О заговоре? О том, как мы спаслись, или о том, что сделала Богиня Тьмы?
— Прости меня, — снова произнес муж. — Прости, что не уберег и почти потерял тебя. Я виноват, что не увидел угрозы, вовремя не понял, прости меня, Надин.
Сожаление и искреннее огорчение Макса эхом отозвались в моей душе. Я ведь тоже не распознала в сыне предателя, способного выкинуть мать из отчего дома. Выкинуть и забыть, как о ненужной вещи.
Ранят всегда те, кто ближе. До надсадного крика, до боли, что выворачивает нутро. Как понять, что люди, которым ты распахнул душу, не плюнут в нее? Винить в этом Макса сложно.
— Не вини себя в том, что они натворили. — Приподнимаясь на локтях, произнесла я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И с удивлением отметила, что камня не чувствую. Понимаю, что лежу на нем, но тьма мягкой периной скользила по его поверхности, не давая мне ощутить дискомфорт.
— Ты не мог знать, что у них на уме. Или предполагать, что Дарион, с которым ты рос, — предаст тебя.
— Мог бы, ведь потеря его родителей косвенно вина моего отца.
— Косвенно?
— Было совершено две атаки. Первая унесла жизнь моей матери, вторая ее окружения. Отец говорил, что не успел…
А богиня сказала, что это прошлый князь уничтожил в ярости тех, кто должен был беречь его пару. Видимо, сыну сказал, что не успел. Или не сыну, а кому-то доверенному. Вот Дарион и узнал правду. И возненавидел Макса, а заодно и всех князей. Сколько живет архивампир после утраты своей пары?
— Максимум год, если у него есть дети, — ответил Макс, видимо, последнюю мысль я озвучила. — Год на то, чтобы передать дела…
Интересно, а Макс знал о сердечной привязанности Дариона к человеческой девушке в свите княгини? Почему-то мне кажется, что нет. С тем отношением, которое продемонстрировал Макс, могу точно сказать, что к людям и у высших вампиров явно пренебрежительное отношение.
А если взять за основу, что у Дариона чувства были, а вот привязки, как к паре, нет, то и не стал бы он о ней говорить. Скорее бы просто предложил скоротать вечера в своей постели. Не успел, девушка погибла, что в его глазах ее и возвысило.
Я вздохнула. Копаться в этом дерьме не хотелось, но явно придется. После того, что они натворили, нужна глобальная чистка всех приближенных. И мужу придется не сладко, как только мы вернемся в замок.
Я поежилась и обняла себя за плечи. Еще нужно рассказать Максу о рандеву с богиней…
— Замерзла? — спросил Муж и наконец приблизился. — Мне пришлось раздеть тебя, чтобы восстановить кровоток массажем. Но одежда уже высохла.
Почему-то лишь сейчас сообразила, что нахожусь голой. Однако холодно мне не было. Совсем.
А вот щеки от смущения запылали. Макс ведь тоже был практически голым, не считая нательного белья.
Я рассматривала грудную клетку мужа и поражалась тому, как быстро исчезли следы от удара. От раны и шрама не осталось. Так вообще бывает? И такой же буду я?
Почему-то думать о том, что я стану практически неуязвимой, было приятно. Наверно потому, что я уже познала прелести состарившегося тела, когда каждый сустав хрустит так, словно вот-вот рассыплется. А быть долгое время молодой не только душой, но и телом…
Давайте откровенно, а кто бы о таком не мечтал? Я — не исключение.
— Нет, — прошептала я, — тут тепло, но одеться не мешает. Просто как подумаю о том, что сейчас в замке творится…
— Все будет хорошо, — Макс, желая меня успокоить, осторожно дотронулся моего плеча. По коже словно электрические разряды побежали. Его прикосновение отозвалось теплой волной по телу, заставляя пылать, но уже не от смущения. — Тьма не позволит заговорщикам ни уйти, ни совершить еще преступления. Не с той минуты, как я очнулся и смог совладать с магией.
— Ты отсюда можешь контролировать то, что происходит в замке? — удивилась я.
— Могу, это родовой замок, пропитанный магией, которая подчиняется лишь мне. Тьмой, которая отзывается на мой призыв и… твой.
Его ладонь уже не просто лежала на моем плече, а медленно скользила вниз к локтю и вновь также медленно поднималась обратно к ключице и шее. Мне нравилось это поглаживание, то, как осторожно, почти невесомо горячие пальцы ласкали кожу, не осмеливаясь опускаться ниже.
Я зажмурилась, отдаваясь невинной ласке и позволяя себе расслабиться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Надин, посмотри на меня, — хрипло попросил Макс и я распахнула веки.
Его лицо оказалось близко. Так близко, что можно было поймать горячее дыхание своими губами. Чуть придвинься — и поцелуя не избежать. И хочется ли убегать, отталкивать?
Нет. Ни капельки. Хочется пальцами пробежаться по сильным плечам, спуститься к животу, где пресс кубиками, я такой никогда и не трогала, видеть — видела, рекламы по телевизору и не такими телами пестрели, но мой бывший такой фигурой похвастать не мог.