Читать интересную книгу История Индий - Бартоломе Лас Касас

Глава 64

в которой повествуется о том, что случилось с Васко Нуньесом, когда он отправился вверх по реке Дарьен на поиски идола Дабайбы

После того как Педрариасы, королевские чиновники и сам епископ убедились в том, что все отправлявшиеся в походы возвращались оттуда с большим количеством награбленного золота, хотя некоторым это и стоило жизни, они приохотились к добыче, которую приносили им походы и часть которой доставалась им различными путями и соответственно их положению. Вот почему эти походы неизменно получали одобрение и в них участвовали все, даже те, кому по должности положено было порицать и осуждать их, а также препятствовать их осуществлению по мере сил своих, хотя бы потому лишь, что в этих походах гибло множество испанцев и наносился ущерб даже королевской казне, не говоря уж об оскорблении имени господня, христианской религии, которую покрывали бесчестием, не говоря о гибели стольких душ, — об этом-то никто не считал нужным тревожиться. Так что с каждым отрядом испанцев, который отправлялся по приказу Педрариаса грабить золото, брать в плен и обращать в рабство индейцев, сам Педрариас, все четыре королевских чиновника и, что прискорбнее всего, сам достопочтенный епископ посылали столько слуг, сколько считали нужным и имели в своем распоряжении. По возвращении происходил дележ награбленного золота и плененных индейцев, осужденных на рабство, и оба Педрариаса, чиновники, епископ получали часть добычи соответственно количеству посылавшихся ими в поход слуг. Таким образом, все вместе, in solidum, и каждый из них, в том числе и сеньор епископ, который должен был бы жизнь положить на защиту своей паствы, в ответе за все эти преступления — каждую пролитую каплю крови, каждого плененного индейца, каждый гран награбленного золота; и нет среди них человека, который не обязан был бы возместить нанесенный им ущерб. Среди прочих экспедиций была и та, которую предпринял Васко Нуньес по предложению либо приказу Педрариаса. И произошло это следующим образом: когда-то он писал королю о том, что, по имеющимся сведениям, вверх по реке Гранде дель Дарьен имеется храм божка или идола Дабайбы, где можно захватить большое количество золота. Вот почему многие знатные дворяне, прибывшие сюда с Педрариасом, как большой милости добивались от Педрариаса разрешения отправиться на поиски идола. Но Педрариас не пожелал никому из них дать это разрешение, чтобы, как говорили или подозревали, если все окажется выдумкой, никто из них позднее не обвинил своих начальников; пусть лучше за это дело возьмется сам Васко Нуньес, который все это измыслил. И посему приказал он Васко Нуньесу, чтобы взял тот 200 солдат и отправился на поиски идола Дабайбы и доставил все сокровища, о которых шла речь. Погрузился Васко Нуньес со своим отрядом на каноэ, так как никаких иных средств для плавания по этой реке не было. Путь испанцев пролегал через земли и владения многочисленного племени гугуров. Хорошо вооруженные индейцы, узнав о приближении испанцев, двинулись им навстречу на множестве каноэ и, воспользовавшись беспечностью испанцев, совершенно неожиданно напали на них. Не успели солдаты Нуньеса и оглянуться, как половину из них уже поглотила река, потому что на воде и в особенности в каноэ наши солдаты и вообще испанцы подобны беспомощным котятам, не умеющим плавать; индейцы же — прекрасные пловцы и к тому же ходят нагими, и в данном случае это давало им большое преимущество перед нами, — стоило им опрокинуть наши каноэ, и без особого труда они погубили многих испанцев. Среди первых, кто нашел там смерть, был Луис Каррильо, управитель города Анадес, заплативший жизнью за злодеяния, которые свершил он в городе и в других местах, — и дай-то бог, чтобы его гибель удовлетворила божественное правосудие! Васко Нуньес с теми, кто остался в живых, стремился выбраться на сушу; но и индейцы вышли на берег и продолжали преследовать испанцев. Слава богу, что испанцам удалось продержаться до темноты, а под покровом ночи они скрылись в горах и ущельях от преследователей, а иначе никому из них не миновать бы смерти. Когда раненый Васко Нуньес и немногие оставшиеся в живых солдаты вернулись в Дарьен, то, как рассказывают, прибывшие с Педрариасом начальники обрадовались его поражению, ибо померкла слава свершенных им ранее подвигов и теперь уже никто не мог бы поставить им в вину их собственные ошибки, если таковые доведется им совершить. Педрариас же мечтал о том, чтобы Васко Нуньес вернулся из похода с богатой добычей; поэтому его не могли не опечалить неудача Васко Нуньеса и потеря столь многих солдат. Именно в эти дни прибыл в Дарьен какой-то корабль, доставивший королевский указ, которым король даровал Васко Нуньесу титул Аделантадо Панамы, где позднее был основан город под тем же названием, и Коибы, островка неподалеку от Панамы. Сам Васко Нуньес посылал прошение королю о предоставлении ему прав на этот островок в то время, когда он обследовал Южное море, ибо считал — потому ли, что ему действительно об этом рассказывали индейцы, либо по какой-то ошибке, — что этот остров изобилует золотом и жемчугом. Королевское распоряжение было публично оглашено. И отныне приближенные Васко Нуньеса, как и он сам, стали торжественно величать его не иначе, как Аделантадо, что не могло не вызвать сплетен и пересудов, в которых Васко Нуньеса поминали и добрым и, плохим словом, ибо, как говорят, и видимо не без оснований, Педрариасу и его приближенным не могло прийтись по душе возвышение Васко Нуньеса, который таким образом ускользал из их рук. Судьба как будто нарочно стремилась возвысить Васко Нуньеса, чтобы затем низвергнуть его с самых вершин. Падение Васко Нуньеса было ускорено недовольством, которое вызвало у Педрариаса возвращение Андреса Гаравито с острова Кубы с 60 испанцами, готовыми с оружием и всем необходимым отправиться вместе с Васко Нуньесом заселять именем господа земли на побережье Южного моря, — Васко Нуньес надеялся получить от короля права управлять заселенными им землями. Гаравито бросил якорь в шести лигах от гавани и отправил секретное донесение Васко Нуньесу о своем прибытии. Но от Педрариаса не удалось скрыть ни прибытия Гаравито, ни того, что Васко Нуньес намерен был ускользнуть из-под его власти и стать самостоятельным правителем, о чем и просил Васко Нуньес в своем послании королю. В раздражении и гневе Педрариас приказал схватить Васко Нуньеса и поместить его в деревянную клетку. Однако, уступив настойчивым просьбам епископа фра Хуана Кабедо, Педрариас отказался от своего намерения и в конце концов даже приказал освободить Нуньеса на определенных условиях, о которых они между собой договорились. Нетрудно, однако, предположить, что тайная взаимная неприязнь при этом не исчезла.

Глава 65

в которой рассказывается о том, как Педрариас отправил Гаспара де Моралеса с 60 солдатами в поисках золота и жемчуга к Южному морю, и о том, что с ними случилось по дороге

В тех краях шла слава не только о золоте, но и о богатейших запасах жемчуга, которые, как писал Васко Нуньес королю, он обнаружил, когда открыл Южное море; и поскольку Педрариаса жемчуг соблазнял не менее, чем золото, и не в его натуре было оставлять свои желания неудовлетворенными, то направил он Гаспара де Моралеса с 60 солдатами к Южному морю, приказав ему добраться до островов, которые индейцы называли Терареги и которые позднее получили название Перлас, то есть Жемчужных (особенно богат был ими один из них, который так и назвали Рика, то есть Богатый), с тем чтобы раздобыл он сколько возможно жемчуга, ибо хорошие жемчужины в Кастилии высоко ценятся, а золото — что ж, оно, известно, стоит дорого. Путь Моралеса лежал через селения и земли касиков, которые жили в мире после того, как Васко Нуньес установил с ними дружественные и союзные отношения. По дороге он встретил Франсиско Бесерру, возвращавшегося в Дарьен с богатой добычей — золотом и захваченными в плен и обращенными в рабство индейцами: касики тех земель приняли его солдат дружелюбно и мирно, как своих кровных братьев, но Бесерра ограбил их и разорил все в округе. Гаспар де Моралес взял одного из испанцев, возвращавшихся с Бесеррой, в качестве проводника по местам, куда он направлялся. Оставшиеся в живых индейцы, узнав о том, что Франсиско Бесерра покинул их края, сочли, что теперь, когда испанцев нет, они могут спокойно оставить надежные убежища в горах; но, точно саранча, на них набросились солдаты Гаспара де Моралеса, которые захватили и ограбили то, что осталось после Бесерры. Так, грабя, убивая и обращая в рабство индейцев, добрался Моралес до побережья Южного моря, прибыв на земли и во владения касика Тутибры; тот встретил испанцев с миром, предложил им все, что имел, и принял в своем жилище весьма гостеприимно. Было у касика, видимо, всего четыре снаряженных для плавания каноэ, и в них не могли уместиться все испанцы и груз, который они обычно брали с собой. Поэтому половину своих солдат Моралес оставил под командованием некоего капитана Пеньялосы, а с остальными отправился на каноэ в селение другого касика по имени Тунака; оттуда, по-видимому, было легче добраться до островов. Касик со всеми своими людьми ждал их с миром, принял очень радушно, предоставил им в изобилии пищу и упрашивал их задержаться и отдохнуть в его жилище. Но алчное стремление побыстрей добыть жемчуг, которое владело всеми их чувствами и влекло вперед, заставило испанцев отказаться, и на следующий же день Гаспар де Моралес с половиной испанцев и Франсиско Писарро с остальными пустились в плавание на нескольких больших каноэ. Но не прошло и двух часов, как они об этом пожалели и, будь на то их воля, не согласились бы пуститься в море даже за весь жемчуг мира. Гребцами в каноэ были прибывшие с ними индейцы, подданные касиков Чиапеса и Тумако (о них мы говорили выше), которые неизменно сохраняли дружественные отношения с испанцами, установленные при Васко Нуньесе, хотя тысячу раз имели основания изменить этой дружбе. На море поднялись такие высокие волны, что в наступившей темноте гибель казалась всем неизбежной; каноэ потеряли друг друга из виду и в каждой из лодок были уверены, что остальные погибли. По счастливой случайности утром все они пристали к одному их многочисленных островов, сочтя это за чудо, которое явил им господь в награду за их ревностную службу и святые дела. На острове был в это время какой-то торжественный праздник, во время которого по местному обычаю мужчины и женщины живут раздельно, на противоположных концах острова. Испанцы прибыли на ту часть острова, где находились женщины, и без особого труда захватили их в плен и связали. Узнав об этом, мужья, точно яростные львы, напали на испанцев, вооруженные палицами, ибо на этих островах не знают луков со стрелами. Им удалось ранить нескольких испанцев, но раны не были тяжелыми. Испанцы же спустили с цепи пса, которого возили повсюду с собой, и тот набросился на индейцев и нанес их рядам страшный урон. В страхе перед столь необычным оружием несчастные обратились в бегство; и все же, хотя многие индейцы погибли или были смертельно ранены, ярость при виде того, как увлекают их жен и детей, заставила оставшихся в живых вернуться, чтобы вновь напасть с палицами на испанцев и попытаться освободить своих близких. Все было напрасно — лишь возросло число жертв. Грешники же испанцы перебрались с этого острова на другой, больших размеров, где жил царь и повелитель всех или большей части этих островов. Получив весть о высадке испанцев, царь то ли потому, что до него дошли рассказы о зверствах, которые учинили испанцы на первом острове, то ли потому, что ему была известна обычная их жестокость, поспешил со своими подданными навстречу им, чтобы воспрепятствовать их высадке на остров либо в случае, если им удастся высадиться, заставить их покинуть остров. Однако индейцы были обращены в бегство после того, как на них спустили пса и несколько туземцев погибло. Но король, стремясь изгнать испанцев со своих земель или истребить их, не смирился и еще четырежды бросался в бой со всеми, кого ему удалось собрать. В дело вмешались прибывшие с испанцами индейцы дружественных племен чиапесцев и тумакенцев. Они заявили местным индейцам, что силы испанцев велики и что они покоряют всех (можно было бы добавить, что испанцы всех истребляют) и что им покорились повелители Понка, Покороса, Куареква, Чиапес, Тумако и многие другие, которые первоначально оказывали сопротивление, но не смогли взять верх и в конце концов подчинились власти испанцев. Эти примеры и доводы заставили царя островов смириться. Он пригласил испанцев к себе в жилище, которое, как рассказывают, было удивительной постройки и превосходило по убранству жилища других касиков. Затем он приказал принести корзину, очень красиво сплетенную из прутьев и доверху наполненную жемчужинами общим весом в 110 марко. Все жемчужины были прекрасны, но одна из них особенно — по размерам и красоте другой такой не сыскать в целом свете. Была она величиной с небольшой грецкий орех (даже с мускатную грушу, как утверждали иные); жена Педрариаса привезла ее в Испанию и подарила императрице, и рассказывают, что императрица приказала вручить ей за жемчужину 4000 дукатов. За жемчуг испанцы дали царю тех островов четки, зеркала, бубенцы и другие испанские безделушки, которые пришлись тому весьма по душе. Позднее с Моралесом и несколькими другими испанцами, которых он счел главными в отряде, касик поднялся на деревянную дозорную башню, откуда открывался обширный вид на море и сушу, и, повернувшись на восток, показал рукой в сторону моря и земель, тянущихся к Перу, и сказал: «Посмотрите, как велико море и сколько земель там». И, повернувшись затем на юг и запад, он повторил те же слова. Он показал им также на острова и сказал: «Взгляните, сколько островов раскинулось здесь по обе стороны; все они подвластны мне; все это прекрасные и цветущие земли, и, если вы называете прекрасными землями те, которые изобилуют золотом и жемчугом, составляющими, кажется, предмет ваших исканий, то скажу, что золота у нас мало, но жемчугом полно море вокруг этих островов; я дам вам жемчуга, сколько вы пожелаете, если только вы ответите на мою верность и дружбу тем же; и можете быть уверены, что я навсегда останусь вашим другом и всегда буду рад встрече с вами». Так дружелюбно и любезно говорил касик, и испанцев восхитили и обрадовали эти слова. Уже собираясь покинуть остров, испанцы попросили касика, чтобы тот приказал собрать для великого их короля, короля Кастилии, 100 марко жемчуга, и хотя касик, будучи неограниченным владыкой всех этих островов и земель, не считал себя обязанным делать это, тем не менее он охотно согласился исполнить просьбу испанцев, что не стоило ему большого труда. На этих островах водилось столько оленей и кроликов, что некоторые из них без всякого страха приближались к жилищам туземцев. Испанцы убили многих из них из арбалетов и надолго обеспечили себя пищей. Они утверждали, что крестили касика и дали ему имя Педрариас; в данном случае они впали в ту же ошибку, что и многие другие испанцы и даже некоторые клирики и монахи, крестившие этих неверных, не преподав им до того никакого вероучения, не дав им ни малейшего понятия о боге, кроме того, каким те обладали до тех пор, и поэтому они повинны в том, что, приняв христианскую веру и крещение, индейцы, которые обычно не упорствуют в заблуждениях и соглашаются делать то, что испанцы объявляют благом, продолжают идолопоклонство и свершают тысячи святотатств; это ничуть не удивительно, ибо прежде чем их крестить, никто не просвещает их и в столь краткие сроки не может просветить либо дать какое-либо представление о нашей вере; да и после крещения ни в чем они не меняются. И за эти оскорбления и неуважение святых таинств господь спросит не с индейцев, а с испанцев, которых ждет кара за безрассудное и неуместное причащение к таинствам господним тех, кто к этому не подготовлен.