Читать интересную книгу История Индий - Бартоломе Лас Касас

Капитан Гарси-Альварес и его солдаты, поселившиеся в городе Санта Крус, полагая, что жить им здесь придется долго и не желая проводить праздно время, начали нападать на окрестные селения и похищать женщин и индейцев, которых им удавалось схватить. Покороса, вождь, которому неблагодарные испанцы нанесли столь жестокие оскорбления, собрал всех, кого мог, — своих подданных и подданных своих друзей и соседей, на долю которых выпали не менее тяжкие обиды и оскорбления, и однажды на рассвете они напали на город. Испанцы мирно спали и большинство из них получили ранения еще до того, как успели схватиться за оружие. Однако повсюду, где нет растительного яда, оружие индейцев не столь смертоносно, как наши метательные снаряды. И потому испанцы, хотя и раненые, все же собрались с духом, взялись за оружие и обрушились на индейцев. От мечей испанцев полегло немало туземцев, но и самих испанцев настигали маканы индейцев. Несмотря на большие потери, индейцы продолжали сражаться с таким упорством, что когда совсем рассвело, с испанцами было покончено; едва ли пятеро из них со своим капитаном Гарси-Альваресом спаслись бегством. После нескольких суток скитаний они добрались до Дарьена, где поведали о случившемся. Так спустя шесть месяцев после основания обезлюдел славный город Санта Крус.

Глава 63

о том, как Педрариас направил своего племянника в провинцию Сену и что он предпринял после возвращения лиценциата Ансисо

После того как отправились в паломничество Луис Каррильо и Хуан де Айора, Педрариас послал своего племянника, которого тоже звали Педрариасом, с 200 солдатами на двух судах в устье реки, протекающей в провинции Сену, с тем чтобы он открыл и обследовал эту землю и награбил сколько возможно золота, ибо индейцы с острова Фуэрте, видевшие, как испанцы из-за золота готовы перегрызться точно псы, рассказывали, как я уже писал, что те земли или провинции таят многие сокровища. Так оно и было на самом деле, потому что индейцы из внутренних областей использовали эти края как кладбище или место погребения, привозили сюда покойников издалека и вместе с телами умерших клали в могилы все золото, которым те обладали при жизни. Из этих погребений позднее было извлечено много золота и других сокровищ, хотя, как известно всему миру, никакого проку от этого не было. Итак, отправился Педрариас-племянник со своими людьми на судах к реке Сену, которая находится в 30 лигах или немногим далее на восток от Дарьена. Добравшись до гавани, они пересели в лодки, чтобы подняться вверх по реке, но двигались они медленно из-за сильного течения и неопытности гребцов, страдавших, к тому же от укусов бесчисленного множества москитов., Если к этому добавить, что они не очень-то верили в успех своих поисков, то станет ясно, что вскоре этот поход показался им пустой затеей, а цель, к которой они стремились, не могла прибавить им сил. От всех этих лишений начали болеть и умирать солдаты. Педрариаса-племянника охватила глубокая тоска, и, видя, что он также рискует своей жизнью и что нет никакой возможности разогнать тоску и начать поиски золота, чего он, быть может, более всего желал, решил он повернуть назад и возвратился в Дарьен едва ли с половиной своего отряда. Его дядюшка Педрариас, думаю, больше обрадовался бы встрече с племянником, если бы корабли были гружены золотом и индейцами-рабами. Вскоре после этого вернулся в Дарьен и Луис Каррильо, забрав всех своих солдат-поселенцев из Анадеса, поскольку, как он заявил, не смог обеспечить их продовольствием, ибо индейцы бежали оттуда. Все эти известия сильно опечалили Педрариаса, убедившегося в том, что за что бы он ни брался, все тотчас идет прахом, хотя он и не помышлял винить себя в этом и прекратить поиски золота и индейцев, которых обращали в рабство противно божьим заповедям и закону. Несчастный слепец не понимал, что причины всех бед, свалившихся на него и других испанцев, живших там, заключены в них самих, в том, что они поступали дурно, истребляя беззащитных индейцев. Луис Каррильо, начав заселять город Анадес, решил с помощью индейцев-рабов, которыми обладал он и его солдаты, заложить в реке шурфы для того, чтобы проверить, есть ли в ней золото. И эта река и другие реки, да и вся тамошняя земля богаты золотом, но добыть его стоит многих трудов и требуется для этого немало терпения и времени; не сразу намоешь его столько, чтобы обрадовать и удовлетворить алчущего. Вот почему жители нового города стали быстро терять охоту продолжать поиски золота. Но Луис Каррильо, чтобы заставить жителей продолжать работы и доставить им хоть какое-нибудь удовлетворение, решил отправиться с теми из них, кто был крепче здоровьем и чувствовал себя лучше других, в поход, чтобы пленить как тех индейцев, кого он сам и другие испанцы своими бесчинствами заставили искать спасения в бегстве, так и тех, кто еще оставался в своих селениях, страшась ежедневно нападения испанцев; Они пересекли область касика Абрайбы и углубились в провинцию, которую называют Серракана. Здесь индейцы жили в больших жилищах — барнакоа, построенных на деревьях, растущих в воде. Индейцы отбивались в течение некоторого времени от испанцев, пустив в ход палицы, но безуспешно: в конце концов, захватив семь этих больших жилищ, испанцы взяли в плен более 400 туземцев. Но едва испанцы решили двинуться дальше в поисках других жертв, как пленники попытались бежать, и им это удалось бы, если бы не пес, которого испанцы водили с собой; тот набросился на беглецов и растерзал многих из них, заставив вернуться остальных. Этих 400 пленников Каррильо разделил между воинами своего отряда, не обделив и себя. Вернувшись в Анадес, он отправился затем в Дарьен, чтобы доложить Педрариасу, что из-за отсутствия пищи и из-за прочих неудобств оставаться там нет более никакой возможности, и вскоре поселенцы покинули город Анадес. К этому времени относится, видимо, решение Педрариаса, алчность которого по-прежнему подогревалась слухами о золоте, которым изобилует провинция Сену, отправить туда баккалавра Ансисо, как человека, более знакомого с этими землями и более способного достигнуть цели, чем его племянник. Ансисо был юристом, и ему, по-видимому, казалось, что королевское предуведомление позволит ему оправдать грабежи и насилия в отношении жителей Сену в большей мере, чем Хуану де Айоре и Луису Каррильо, которые бесчинствовали, не обращаясь к этому документу. В последних главах своей книги «Начала географии» Ансисо рассказывает о Сену в следующих выражениях: «От имени короля Кастилии я прочел предуведомление двум касикам Сену, требуя, чтобы они подчинились королю Кастилии. Им следует знать, добавил я, что есть только один бог и един он в трех лицах и владыка на земле и в небесах и что явился господь на землю и оставил вместо себя апостола Петра, а тот сделал своим преемником святейшего папу, который в качестве наместника божьего на земле является властелином всей вселенной и, пользуясь этими своими правами, святейший папа милостиво пожаловал земли Индий и в их числе Сену королю Кастилии, и что по праву владения, пожалованному ему папой, король требует, чтобы они покинули эти земли, ему принадлежащие; и что если они пожелают жить на этих землях, как и прежде, то должны изъявить покорность ему как своему повелителю и в знак своей покорности ежегодно приносить ему дань и дань эту они сами должны определить; и если пребудут они покорными, то король не оставит их своими милостями, поможет им в борьбе против их врагов и пошлет к ним братьев-монахов или клириков, дабы поведали те о вере христовой; те из них, кто пожелает обратиться в христианство, будут милостиво приняты в лоно церкви; те же, кто не пожелает принять христианство, не будут к тому понуждаемы, а смогут сохранить свою прежнюю веру. Ответили мне касики, что они согласны с тем, что есть только один бог и что он владычествует в небесах и на земле и господин всего сущего, — так оно и должно быть; но то, что я говорил о папе как о наместнике божьем и властелине вселенной и о том, что он пожаловал эти земли королю Кастилии, свидетельствует, по их мнению, что папа не иначе, как был пьян, когда свершал это, ибо жаловал то, что ему не принадлежало; король же, просивший об этой милости и принявший ее, должен быть просто безумцем, ибо просил он то, что принадлежало другим; и пусть он сам явится сюда, чтобы получить то, чего желает, и тогда они насадят его голову на кол, как это делали они с головами других своих врагов, которые они показали мне на кольях близ селения; заявили они также, что были господами на своей земле и не испытывают нужды в других господах. Я вновь потребовал от них покориться и предупредил, что в противном случае пойду на них войной, захвачу их поселения, убью тех, кого захвачу, либо пленю и продам их в рабство. Отвечали они, что прежде насадят мою голову на кол, и попытались это сделать, но не смогли, ибо мы силой овладели их поселениями, хотя они засыпали нас бесчисленным множеством стрел и стрелы все были отравлены, и ранили двоих наших солдат, и оба умерли от яда, хотя раны их были совсем невелики; затем захватил я в плен в другом поселении еще одного касика, того самого, о котором я упоминал выше и который рассказывал мне о рудниках Нокри; я убедился в том, что это был очень правдивый человек, строго соблюдавший данное им слово и почитавший благо за благо, а злодеяние за злодеяние. Все войны в тех краях ведутся примерно так же, как я описал». Все это буквально и слово в слово говорит Ансисо в указанном месте. Нужно ли искать более ясное и собственноручное свидетельство невежества и слепоты баккалавра Ансисо и тех, кто составил это предуведомление, и всех тех, кто полагал, что сей документ извиняет столь ужасные и нечестивые войны и оправдывает грабежи и насилия, которые чинили испанцы в этих войнах по отношению к туземным жителям? Где в предуведомлении Ансисо доказательства преступности противодействия, оказанного ему, и законности его вторжения в земли индейцев, захвата их селений, убийства и пленения жителей? Какие он представил свидетельства оскорблений или ущерба, нанесенных ими королю Кастилии, или Испании, или ему самому? Какие земли или имущество узурпировали они, чтобы в целях возвращения их он получил право прибегнуть к силе, после того как его многократные просьбы и требования остались без ответа? Даже варваров, невежественных и неразумных, точно скоты, не могли бы не оскорбить подобное предуведомление и люди, его предъявившие. И разве Ансисо не подтверждает в качестве свидетеля и очевидца, что так же, как он воевал с жителями провинции Сену, велись в тех краях и все прочие войны? Quid egemus testibus? ex ore tuo, oh bachalarie Anciso, te iudico[83], и спрашиваю я тебя — обязаны ли они были верить после этого, что господь, которого ты силой вынуждал их признать, един в трех лицах, и всему прочему, что содержалось в твоем предуведомлении? Или ты полагаешь, что, явившись к ним с солдатами для того, чтобы лишить их золота, имущества, жен, детей и самой свободы, ты мог свидетельствовать в пользу справедливости своих притязаний? И что знали они о том, что за вещь такая братья-монахи и клирики, которых до тех пор они не видывали и не слыхивали? И ведомо ли было им, что такое вера христова и что значит быть христианином и все прочее, что должно было показаться им несусветной глупостью, хотя и было само по себе божественным откровением. Впрочем, я-то про себя твердо уверен, что многое из того, о чем здесь повествует Ансисо, — вовсе не правдивый рассказ о том, что там происходило, а чистейший вымысел, ибо и за два года те касики вряд ли смогли бы понять, что такое апостол Петр или папа и что значат другие термины и суждения, о которых упоминает Ансисо, а ведь тогда испанцы впервые оказались в тех краях и не знали ни единого слова из местного языка, если только не сумели выучить за час, который был в их распоряжении. Посему я и убежден, что ни о папе, ни о короле индейцы не говорили того, что приписывает им Ансисо.