внутренних дел.
А д ъ ю т а н т (подходит к Префекту, несколько растерянный). Господин префект, на одну минутку… (Рассказчику.) Извините… (Отводит Префекта в сторону.) Не знаете ли, где может быть его превосходительство?
П р е ф е к т. Как это — где? У себя, принимает гостей. Вас, меня.
А д ъ ю т а н т. Казалось бы, так. А тем не менее его нет ни в той, ни в этой гостиной.
П р е ф е к т. Как это — нет?
А д ъ ю т а н т. Уже по крайней мере минут пять…
П р е ф е к т. Ах, господин поручик, даже губернаторы иногда бывают вынуждены исчезать на пять минут.
А д ъ ю т а н т (озабоченно). Это верно. Вообще-то я не спускаю глаз с его превосходительства, но… вы понимаете, несколько минут внимание мое было поглощено некоей очаровательной молодой особой, и вдруг… вдруг у меня мелькнула мысль, что за это время что-то произошло с его превосходительством…
П р е ф е к т. Обыкновенная навязчивая идея. Солдат, уснувший на посту, всегда просыпается с мыслью, что его разоружили. Просто вы слишком долго смотрели в глаза очаровательной молодой особе.
А д ъ ю т а н т. О да, в глаза цвета бездны!
Взрыв смеха в толпе, окружающей Мануэля.
М а н у э л ь. О, нет-нет, господа! Что касается маленьких удовольствий больших людей, то я не чувствую себя вправе высказываться по этому поводу. Мне знакомы, скорее, большие удовольствия людей поменьше.
С у с а н н а. Лучше спросим об этом папу.
П е р в а я д а м а. Правильно! Спросим его превосходительство!
Все оглядываются по сторонам, начинаются поиски.
П е р в ы й г о с п о д и н. Да его же превосходительства нет!
Перешептывания, всеобщее замешательство.
В т о р о й г о с п о д и н. Господа, что же, собственно, случилось с его превосходительством?
Т р е т и й г о с п о д и н. Нету! Вот это да! Вдруг нету его превосходительства!
А н н а М а р и я. Как это — нету? Только что был.
Всеобщий переполох, ч а с т ь г о с т е й убегает в соседнюю гостиную.
М а н у э л ь. Он, наверно, в кабинете.
П р е ф е к т (выбегает из кабинета). Нету! В кабинете никого нет!
А н н а М а р и я. Боже мой, ничего не понимаю. (Входящему слуге.) Михал, что случилось с его превосходительством?
Пивная на окраине. За столиками здешние о б и т а т е л и, то и дело кто-то входит, выходит. На непрерывно отворяющейся двери бренчит колокольчик. Р а с с к а з ч и к пьет пиво у стойки.
За одним из столиков.
П е р в ы й п о с е т и т е л ь. Могу побиться об заклад, что он за это сорвал кругленькую сумму с акционеров.
В т о р о й п о с е т и т е л ь. Проиграешь. Предприниматели не так глупы, чтобы выбрасывать деньги на то, что уже раз куплено. Скажи, приятель, разве ты платишь жене за то, чтобы переспать с нею? То-то же! Вот и они так же — как уж подкупили власти, так те у них в кармане и по праздникам и в будни.
П е р в ы й п о с е т и т е л ь. Власть властью, а куш сорвать каждый хочет.
В т о р о й п о с е т и т е л ь. Это уж как водится. Любить — любят. Ну-ка, закажи еще две кружечки.
Т р е т и й п о с е т и т е л ь. Бомбой убьют, дружище. В клочки его разнесет. Провалиться мне на этом месте, вдребезги!
Ч е т в е р т ы й п о с е т и т е л ь. Но когда, скажи, когда?
Т р е т и й п о с е т и т е л ь. Говорят, что на тринадцатый день.
П я т ы й п о с е т и т е л ь. Почему на тринадцатый? Это предрассудки — тринадцатый день. Просто убьют утром.
Ч е т в е р т ы й п о с е т и т е л ь. Но в какой день, дружище?
Ш е с т о й п о с е т и т е л ь (невозмутимо). Что ж поделаешь, никакая работа не унизительна, сударь. Унижает лишь вознаграждение, ибо платят гроши. Именно поэтому я не прочь порой хотя бы пофилософствовать. Совершенно бескорыстно, уверяю вас!
За другим столиком.
С е д ь м о й п о с е т и т е л ь (слегка навеселе). Я, брат, жену схоронил, мать семейства. А ведь говорил, не ходи, не твое, не бабье дело, стрелять могут… Куда там! Пусть, говорит, попробуют, уж я им подол задеру… Чертовски была боевая! Самому не раз по шее доставалось. Эх, брат! Пусть бы уж и по шее, чувствовал бы по крайней мере, что живешь на свете и баба у тебя что надо. А теперь что? Один остался с тремя сиротками… И вдобавок хоронили не по-человечески, а как собаку, ночью!
В о с ь м о й п о с е т и т е л ь. Ночью, что верно, то верно, но по христианскому обряду, со святой водой!
С е д ь м о й п о с е т и т е л ь (повышая голос). Им, брат, все едино: пострелять или святой водой покропить. Проклятый мир!
В о с ь м о й п о с е т и т е л ь (успокоительно). Тсс…
С е д ь м о й п о с е т и т е л ь. Чего ты шикаешь? Винтовки или кропила — плевал я на то и другое! (Вскакивает, кричит.) Слышите, братья? Плевал я на все винтовки и кропила! (Истерически.) А губернатора на фонарь!
Сидящие за столиками поддакивают, возгласы, смех.
Х о з я и н. Позвольте! В моем заведении я запрещаю подстрекательские выкрики! На улице — пожалуйста, но только не здесь!
Гомон за столиками нарастает.
П е р в ы й п о с е т и т е л ь. Заведение твое, а право наше! Прикуси язык, старый козел! Наши денежки — наше право!
С е д ь м о й п о с е т и т е л ь (со слезами в голосе). Право? Дорогие мои! Какое право? За что нас убивают?
В т о р о й п о с е т и т е л ь. А тебе невдомек? Чтобы давки не было на свете.
С е д ь м о й п о с е т и т е л ь. Один любит закусить, а другой выпить, но все любят жизнь. Моя покойница тоже любила, ой как любила! (Рыдает.)
Ш е с т о й п о с е т и т е л ь (подходит). Говори толком, не распускай нюни.
С е д ь м о й п о с е т и т е л ь. Я и говорю! (Кричит.) Почему нам не дают жить? Самим хочется по три жизни прожить, да еще каждую с новой бабой, а у меня всего одна была, и ту убили.
В т о р о й п о с е т и т е л ь. Не было бы ни одной, не знал бы ты, растяпа, никаких бед.
Ш е с т о й п о с е т и т е л ь. Тише, пусть говорит!
В о с ь м о й п о с е т и т е л ь. Глупый, вот и говорит. Полно шпиков.
С е д ь м о й п о с е т и т е л ь. Вот именно! Шпикам платят, а нашим женам — пуля в живот! В материнское чрево, братцы!
Т р е т и й п о с е т и т е л ь. Не беспокойся. Теперь его превосходительству оплатят. В клочья его разнесет.
Громкий одобрительный гомон.
Х о з я и н (мечется). Уймитесь, честью прошу — уймитесь, иначе закрою заведение!
Ш е с т о й п о с е т и т е л ь (резко его отталкивает). Сам закройся! А ты, вдовец, утри сопли! Говори как народ говорит. Может, думаешь, его превосходительство человек деликатный, мухи не обидит? (Кричит.) Нет, граждане, народ — это не мухи! С народом, граждане, шутки плохи!
Одобрительный гомон.
Х о з я и н. Довольно, господа! Довольно!
В т о р о й п о с е т и т е л ь. Эх ты! Не трясись, а то штаны свалятся!
Х о з я и н. Не разрешаю! Митинга в заведении устраивать не разрешаю.
Ш е с т о й п о с е т и т е л ь. Не разрешает! Слыхали, граждане? Не разрешает народу высказаться! А мы будем, погань ты эдакая. Пусть сам губернатор услышит!
Д е в я т ы й п о с е т и т е л ь (пробравшись сквозь толпу, становится позади шестого посетителя, отчетливо). Не услышит. Скорее ты в свою книжечку запишешь. Люди, это провокатор! Убирайся отсюда!
Гомон, разноголосые выкрики.
Ш е с т о й п о с е т и т е л ь (нагло усмехаясь). Смотрите-ка, смотрите! Нашелся один защитник. Слушать не может! Заступник его превосходительства.
Т р е т и й п о с е т и т е л ь (размахивая кулаками, девятому). Говори, сколько тебе платят, холуй?
Д е в я т ы й п о с е т и т е л ь (спокойно, показывая на шестого). Его спроси.
В т о р о й п о с е т и т е л ь. Не выкручивайся! Говори, кто ты?
Ш е с т о й п о с е т и т е л ь. И так видно, что он за начальство! Вы свое: отплатится, мол, губернатору! В клочья его разнесет! А