ее принимают в расчет и действуют соответственно, как будто это нечто само собой разумеющееся. Категории «характер реальности» и «сознание реальности» должны быть сохранены за отсутствием лучших.
Из всего того, что непосредственно дано нам в восприятии (переживание элементов ощущения, пространственных и временных свойств, предметов и каузальных связей), мы хотим отделить сознание реальности. Тем более от данного восприятия следует отделить процесс образования оценки (о реальности воспринимаемой «вещи» или «каузальной связи» и т. д.), возникающей на его основе при помощи других восприятий и образов воспоминаний. Осуществление того первого восприятия находится полностью за пределами сознания, а осуществление выраженных суждений — в сознании. Это дескриптивно является принципиальной разницей, о которой мы не должны никогда забывать.
Чтобы достаточно четко разделить акт восприятия, которому присущ характер реальности, и оценку, подумаем о примере. Из нормальных явлений более или менее подходят последовательные образы.
Если мы, лежа на диване, случайно взглянем на противоположную стену и увидим на обоях прямоугольное темное пятно, то, наверное, подумаем: здесь когда-то висела картина. Мы испытали восприятие с само собой разумеющимся характером реальности и вынесли суждение о возникновении пятна: тут когда-то висела картина[71]. При движении таза мы вдруг замечаем, что пятно сообразно этому движению меняет свое место. Тут же делаем вывод: пятно нереально. Знаток скажет: это последовательный образ. Сейчас мы произвели оценку реальности, причем правильную оценку. Что же произошло с последовательным образом? Стал ли он иным? Нет, он сохранил присущий ему объективный характер, отличающий его от каждого такого же живого представления; он достоверно находится в объективном пространстве на стене, что присуще ему, как и реальным восприятиям. Вместо той прежней, само собой разумеющейся реальности, ему присуща вовсе не естественная нереальность, которая становится понятна нам на основе оценки, возникшей в сознании. То, что при последовательном образе остается неизменным, вопреки тому, что он иногда рассматривается нами как реальный, а иногда как нереальный, мы называем характером объективности или достоверностью.
Соответствующие различия мы можем сделать и в истинных обманах чувств (галлюцинациях). Бинсвангер сообщает об одном, враче, страдавшем паранойей, который в начале заболевания сохранял полную разумность и пускался в долгие рассуждения о том, слышал ли он оскорбляющие его голоса на самом деле или же галлюцинировал. Он пытался всеми способами обнаружить истину. Однажды он плавал один в лодке по большому озеру. Когда там он услышал голос, то сказал сам себе: это, должно быть, обман чувств. Несколько часов спустя, вернувшись на берег, он тем не менее полагал, что эти звуки основываются на реальных слуховых впечатлениях.
Будучи на озере, врач на основе сознательного заключения сделал верную оценку реальности голоса, имевшего столь же объективный характер, который отличает обычное восприятие от представления. Он тотчас произвел оценку: это обман чувств, причем он объяснил генезис того восприятия процессами, происходящими в его нервной системе.
Из-за основополагающей важности этих различий, которые прежде всего позволяют нам разобраться в учениях о ложных восприятиях, приведем в виде пояснения еще один пример из нормальной жизни. Иллюзия Цельнера (оптико-геометрический обман, иллюстрация, например, в «Очерках по психологии» Вундта) состоит в том, что многие в действительности параллельные линии кажутся попеременно наклоненными друг к другу. Допустим, линии Цельнера являются рисунком на обоях. Тот, кто живет в комнате и не знает о свойстве этих линий, будет входить в комнату и выходить из нее, никогда не задумываясь о том, параллельны линии или нет. При этом он испытывает недифференцированный характер реальности наклоненных друг к другу линий. Однажды его спросят, наклонны ли линии или параллельны. Он тут же ответит: конечно, наклонны. Переживание характера реальности становится переживанием ошибочной оценки реальности. Проведя измерения, некоторое время спустя он придет к правильной оценке реальности: линии в действительности параллельны. Несмотря на это, объективный характер останется, и человек, который знает, что линии параллельны, может так же мало видеть их параллельными, как красный цвет зеленым. Линии достоверно и явно наклонны.
Теперь было бы целесообразно еще раз наглядно обобщить полученные различия прежде, чем мы приступим к более точной характеристике отдельных моментов и их генезиса.
I. В первичном восприятии мы различаем:
1. Материал ощущений.
2. Пространственное и временное зрительное восприятие.
3. Действия.
В этих составных частях дан характер объективности всех восприятий. Он остается также при правильном суждении о реальности, например, при последовательных образах и галлюцинациях. О его месте и его сущности мы не имеем ясного представления, так же как и о его зависимости.
II. Все эти моменты даны в хотя и поддающемся анализу, но неделимом целом, к которому поочередно подключаются процессы, в своей зависимости от данного целого и в отношениях к остальному сознанию являющиеся «понятными», следовательно, не просто даны нам, и, пожалуй, могут быть «объяснимы» внесознательными процессами. Мы различаем:
1. Характер объективности, который, не являясь категорической оценкой, присущ почти каждому подразумеваемому в действии восприятия объекту, пока не будет сформирована оценка.
2. Оценку реальности, которая как дифференцированное состояние заменяет переживание характера объективности.
3. Психологическую оценку, например, какой-либо предмет имеет характер объективности, или: «я вижу эту картинку в том же помещении, что и кровать». К этим психологическим дескриптивным суждениям могут быть добавлены объясняющие, например: «это последовательный образ» или «это галлюцинация» в смысле «этот предмет возникает для меня как следствие процесса в нервной системе».
Разделение этого обзора на два класса не случайно.
Некоторые моменты первого класса взяты из анализа восприятия, данного нам как целое. Мы не можем мысленно отделить один момент без того, чтобы восприятие не прекратило быть восприятием. Мы присовокупили сюда, пусть даже под вопросом, характер объективности, так как он так же, как и другие момента, дан нам непосредственно и, кажется, никакой лежащей в сознании и этим самым доступной пониманию зависимости от других психических элементов нет.
Наоборот, элементы из второго класса являются феноменами, возникшими в сознании сперва на основе восприятия и в очевидной зависимости от него и от других содержаний сознания. Также кажется, что характер объективности и оценка реальности не только должны быть разделены при первом описании, но и что оба относятся к разным классам феноменов, чей генезис исследуется гетерогенными методами объяснения через внесознательные процессы и пониманием внутрисознательной зависимости. Дальнейший, более подробный анализ должен будет подтвердить, что это действительно так.
Если существует характер объективности предметов восприятия, что нам стало очевидно, так как нечто в этом роде продолжает существовать при переменной оценке реальности, то как противоположность существует субъективный характер, которым обладают объекты представления[72]. Между ними не может быть перехода. Колебаться может лишь психологическое суждение: имеется ли характер объективности или