Ему очень хотелось поговорить о том с Ягайлой, испросить совета, но витязь, или теперь правильней называть его княжичем Литовским, был явно не расположен к беседам. Он отмахнулся от Глеба, как от навязчивой мухи, и стукнул коленями по крутым бокам Буяна. Конь поскакал быстрее, оставив позади княжичева скакуна. Тот мог бы легко догнать витязя на тяжелом боевом коне, но не стал. Ягайло, по большому счету, был единственной надежей в том, чтоб прекратить или не дать начаться кровавой усобице, злить его не стоило.
Молча, один за другим они миновали несколько посадов с наглухо закрытыми окнами. Жители, напуганные идущим мимо войском, заперлись по домам. Почувствовав их страх, смолкли дворовые собаки, и только глупые куры, кудахча и раскапывая землю ногами, продолжали выискивать в ней зернышки проса, оставшиеся от утреннего кормления. Со временем следы прошедшего воинства становились все зримее. Истоптанная дорога, поломанные плетни по границам полей, черепки, обрывки и следы оправки в сточных канавах. Поломанные ветви и помятая трава, кострища на местах ночных остановок.
Глеб снова не выдержал, дал шпор скакуну и догнал Ягайлу:
– Слушай, витязь, я вот чего спросить хотел…
Ягайло обернулся на него через плечо, посмотрел волчьим глазом и ничего не ответил.
Приняв его молчание за знак согласия, Глеб продолжил:
– Слушай, ну вот понимаю я, зачем меня захватывать было москвичам да ордынцам – они на наши земли давно метят, все под себя подмять норовят. А полякам-то это к чему? И Браницкому этому, он же даже не король ихний.
– Браницкие – род знатный, – ответил Ягайло. – Даже познатнее Пястов[39] будут. Может, они решили Казимира сковырнуть да сами на престол сесть, пока с наследниками туго.
– Ну да. Последнего ты прикончил, – не удержался Глеб.
– Збышек и так к правлению не пригож был. Жесток, взбалмошен, глуп. Ему так и так на троне не усидеть. – Ягайло пропустил мимо ушей княжичеву шпильку. – А может, и не для себя Браницкий старался.
– А для кого ж?
– Там еще Людовик, Анжуйский который, воду мутит.
– А он-то каким боком к краковскому престолу?
– Сын он короля Венгерского Карла Роберта и сестры казимировой Елизаветы. Это племянник, что ль, выходит, по-родственному. Имеет право. Вот и хочет владения свои расширить да казну пополнить. А то поиздержалась его семейство после крестовых походов, до сих пор долги не отдать. Так что прямой интерес у него к казне краковской. А Браницкий тот еще лис, может, сам затевал на престол сесть, Людовика не допустив.
– Так, а Смоленск при чем?
– Да при том же. Могли прознать они о планах Святослава на дочке Казимира тебя женить, почувствовали, что уплывает из их рук престол краковский, и решили не дожидаться, устранить причину беспокойства.
– Так у меня ж и брат еще есть! – вскричал Глеб. – Отец ведь и его может на женитьбу отправить.
– Братом больше, братом меньше, – пожал плечами Ягайло.
Они замолчали, каждый подумав о своем. Верст за пять до того места, где замаскированные под болотников люди, науськанные Юрием, напали на возок Глеба, следы сворачивали с проезжего тракта. Широкая проплешина, взрытая не одной сотней ног, тянулась прямо через поле и пропадала под деревьями.
Ягайло, не мешкая, пустил Буяна через канаву. Глеб заставил своего жеребца последовать за ним. Скорость сразу упала, лошади с трудом отлепляли копыта от сырой земли. Княжич на легконогом коне нагнал витязя.
– А что это они тут свернули?
– Не знаю, наверное, дорога тут есть к болотникам, нам не ведомая, или места твердые. Воевода княжий, поди, не совсем дурак просто так войско в лес вести.
– То есть уже близко совсем?
– Близко, – буркнул Ягайло. – Принюхайся, чем пахнет.
– Кислятиной какой-то, кашей и… Да, смолой еще, – втянул Глеб воздух тонкими ноздрями.
– Смолой?! – переспросил Ягайло. – Смолой – это хорошо. – Он тронул коленями бока Буяна, и тот прибавил ходу. – Поспешим, князь, может, еще ничего непоправимого не случилось.
Всадники въехали под сень леса. Дорога стала потверже, и им не терпелось пустить лошадей в галоп, но пришлось перейти на шаг. Любая низко висящая ветка могла покалечить, выбить из седла. Да и ловушки могли оказаться на пути. Вряд ли их поставили за собой наступающие смоляне, но болотники или бывшие обитатели крепостицы вполне могли учинить что-нибудь такое.
К запахам человеческого бытия добавился аромат свежей стружки. Впереди послышался стук топоров.
– Они там что, крепость ладят? – удивился Глеб.
– Если и ладят, то плавучую, не иначе. А ну, давай быстрее.
Они пришпорили коней. Из кустов появились дозорные, десяток воинов в полном вооружении, с опущенными копьями и натянутыми луками в руках. Перегородили дорогу.
– А ну, пади! – издалека заорал им Глеб. – Не видите, псы, княжич скачет!
Воины посторонились, пропуская всадников. В спины им раздался сигнальный посвист, мол, едут свои. Еще несколько человек из второго кольца охранения вышли к дороге, но перегораживать не стали, только проводили взглядами, прикрыв локтями глаза от летящих из-под копыт комьев земли.
Впереди раздался шум, крики и звон. Эти звуки не перепутаешь ни с чем, такие издавать может только собирающееся на битву войско. Всадники наддали, бок о бок пронеслись к свободному от деревьев месту и остановили коней, чуть не перелетев через головы своих скакунов. Вся огромная поляна была заполнена воинством, медленно двигавшимся к берегу. Большинство были пешие, поэтому всадникам удалось рассмотреть через лес копий, что люди в несколько ручьев втекают на наплывные мосты, переброшенные через широкую топь. Они были связаны из толстых бревен. Деревья свалили тут же в лесу, значительно расширив поляну. Мосты раскачивались, зарывались в воду краями, но держались крепко. Они еще не были достроены, и мастера собирали последние секции до вражеского берега на ходу, буквально под напором идущего войска.
Справа и слева охраняли эти мосты новые, вчера из-под топора, струги[40] без мачт. На каждом стояло по несколько пушек, направленных в сторону покрывающего противоположный берег леса. Сизые дымки курились над разожженными фитилями.
Ягайло не видел, но чувствовал, что с противоположного берега наблюдают за переправой сотни внимательных и недружелюбных глаз. Острия стрел из рыбьих костей уже дрожат на тетивах, готовые в любой момент сорваться и понести смерть и разрушение смевшим посягнуть на безмятежность царства болотного.
Он приостановил коня и замер в раздумьях. Спуститься вниз и попробовать остановить смолян, размахивая княжеской грамотой? Может, и удастся, но тогда и он сам, и остановившиеся на плотах люди станут для болотников прекрасной мишенью. Упустят ли они такой шанс? Ведь одно дело – дружба с сильным соседом, другое дело – с соседом, цвет воинства которого лег на границах твоих земель. Ягайло подумал, что он бы такого шанса не упустил. Надо остановить еще и болотников. Но как?