Альп пожал плечами. Не испытывая ни к кому сострадания, он, тем не менее, с трудом выносил то, что эти женщины проявляли такую же жестокость, как и его наемные убийцы.
Он вышел, оставив куртизанку одну.
ГЛАВА V
ТРЕТИЙ КОМПАНЬОН
Настоящая правда всегда неправдоподобна, вы это знаете? Чтобы сделать правду правдоподобнее, нужно непременно подмешать к ней лжи. Люди всегда так и поступают.
Достоевский. БесыФлот под командованием Милиции прибыл к южному мысу Италии, в залив, окружающий порт Отранту. Корабли оставались на рейде торгового порта, который предоставили им местные власти на время остановки. Здесь корабли должны были пополнить свои запасы воды и провианта. Каждый корабль подходил к причалу строго по порядку, но многие спешили пришвартоваться раньше других. Кораблю «Карлус Магнус», на котором находились Козимо и Ролан, пришлось буквально протискиваться к причалу.
Как только был сброшен трап, Козимо и его друг первыми поспешили высадиться на берег. На портовых набережных толпились люди. Пробираясь сквозь толпу, двое друзей прошли перед первым кораблем, прибывшим в порт: это был «Л'Актурус» Хьюго де Пайена.
— Он будет стоять в порту до самого отправления, — сказал Козимо. — Стоянка продлится четыре дня. Так что за это время нужно придумать, как нам пробраться на борт. Но прежде всего давай найдем Круатандьё.
С давних пор трое друзей условились: когда им нужно было встретиться, пребывая в чужих странах, они находили самый популярный трактир и там ждали друг друга или оставляли записку. Козимо и Ролан так и поступили. Они отправились на прогулку по многолюдным улочкам в поисках трактира. Прибытие паломников нарушило привычный ритм жизни Отранты. Хотя наступил вечер, повсюду царило ярмарочное оживление. В «Трактире Эрика», куда пришли двое друзей, убедившись предварительно, что это самое посещаемое место, было многолюдно. Круатандьё там не оказалось. Трактирщик развел руками, когда его спросили о Круатандьё. Он был не в настроении, и было понятно, отчего: залы, в которых, как правило, всегда пели, танцевали, где вино лилось рекой, могли бы до отказа заполниться завсегдатаями, но сейчас за столами сидели уставшие паломники, не испытывающие такого рода жажды. Козимо и Ролан расспрашивали у всех, не видел ли кто «Бастидуо» — корабль Годфруа де Бизоля, на борт которого должен был сесть в Венеции Круатандьё. Но никто ничего об этом судне не знал.
— Значит, нужно вернуться в порт и посмотреть, пришвартовалось ли судно де Бизоля, — сказал Козимо, оставив перед уходом жене трактирщика записку дан своего друга.
От моряков они узнали, что «Бастидус» одним из первых вошел в порт. Двое друзей даже разыскали старшего матроса с этого корабля и описали ему Круатандьё. Но даже точное описание не помогло старшему матросу вспомнить, кто бы это мог быть. А он-то хорошо знал свой экипаж!
Козимо и Ролан начали беспокоиться.
— Если он не смог сесть на корабль де Бизоля, он должен приплыть на другом судне.
— Надеюсь, что с ним ничего не случилось, — произнес встревоженный Козимо. — И что он не остался в Венеции.
Приближалась ночь. В тот вечер уже мало что можно было сделать. Друзья, правда, узнали, что на следующий день в порт должны прибыть еще шесть кораблей. Оставалось только ждать, поэтому, как и большинство паломников, они устроились на ночлег прямо на земле, на одной из узких улочек, превратившихся в спальни под открытым небом. Люди спали повсюду, укрывшись одеялами, которыми их снабдили местные жители.
Как только начало светать, Козимо и Ролан побывали возле каждого вновь прибывшего корабля в надежде увидеть Круатандьё, сходящего на берег.
— Если бы он сошел на берег раньше нас, он нашел бы способ дать о себе знать, — заметил Ролан.
Но их товарищ так и не появился.
— Остаются еще частные суда, — сказал Козимо. — Это наша последняя надежда.
Корабли знати расположились подальше от порта. Друзья начали с корабля Эсташа де Булонь. Как и раньше, они описали матросам внешность Круатандьё, но и это ничего не дало.
Они проверили все корабли, расспрашивали и матросов, и пассажиров. Никто ничего не знал.
В самом конце мола стояло еще одно судно: среднего водоизмещения, хуже оснащенное, чем другие, в стороне от других кораблей. Поблизости не было ни души, никто не занимался погрузкой. Казалось, на нем не было и экипажа. Внизу, у трапа, сидел на ящике капитан корабля с перевязанной рукой, а возле него хлопотала старая знахарка из Отранты. Рядом стоял ребенок, держа сумку женщины. Моряк был бледен, его лихорадило. Козимо было знакомо название корабля — «Л’Элексьон».
— Круатандьё говорил нам об этом корабле в Венеции. Он еще хотел завязать знакомство с его матросами, чтобы через них попасть на «Бастидус.
Раненый капитан был Бандесласом Нумой.
— Вас прислала Милиция? — спросил он, увидев Козимо и Ролана.
Он поморщился — ему больно было говорить.
— Я потому спрашиваю, что у меня есть жалобы, — сказал он со стоном.
— Какого рода? — спросил Ролан.
Нума окинул его подозрительным взглядом.
— Такого рода, что вам ни к чему это знать, если вы не те люди, которых я жду. Убирайтесь!
Козимо назвал вымышленное имя, под которым Круатандьё должен был сесть на корабль в Венеции.
— Это наш друг, — сказал он. — Я знаю, что он с вами говорил.
Капитан внезапно смягчился. Старая знахарка закончила бинтовать его правое плечо, предварительно наложив на рану целебные мази. Нума получил глубокое ранение мечом.
— Постарайтесь меньше двигаться, — сказала она, — не нервничайте и приходите ко мне дважды в день..
— Я могу плыть дальше?
Старуха пожала плечами.
— Раз ума нет, поступайте как знаете.
Она взяла из рук ребенка сумку со своими лекарствами и бинтами, и они ушли. У раненого, сидящего на ящике, был блаженный вид. Он вздохнул. Двое юношей ожидали ответа на свой вопрос о Круатандьё.
— Этот корабль принадлежит мне, — сказал капитан, показывая на „Л’Элексьон“. — Его зафрахтовали двое важных господ, которые хотели, чтобы я перевез их в Святую землю. Странные паломники, по правде говоря. Мужчина и женщина. А братья и сестры, которые их сопровождали?! Мне надо было поостеречься.
Капитан описал внешность Альпа Малекорна и Эрихто, но не назвал их подлинные имена. Он рассказал также о наемниках и кающихся грешницах. Козимо понял, что последние — подруги Лис.
— Они не хотели, чтобы на борту находились посторонние — только они и мой экипаж.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});