Швайгер даже самодовольно приосанился.
— …столько работы по дому сможет сделать! — закончила старушка.
И Швайгер в недоумении взглянул на нее. А толстушка уже сняла с деревянного столба — опоры белый кружевной фартучек и повязывала его Швайгеру на талию.
— Эй! — сказал старушке Швайгер.
— К нам будешь обращаться мисс! — сказала старушка тоном, каким говорят с милым непослушным щенком.
Я спряталась за спину Зевса, чтобы мойры не увидели, что я смеюсь — похоже, они были абсолютно серьезны. В плечо мне уткнулся носом и тихонько хрюкнул Томас. Вивиан тоненько едва слышно простонала. Лицо Зевса мне видно не было, но спина его оставалась невозмутимой.
Похоже, Зевс подавал Швайгеру какие‑то знаки, потому что Швайгер процедил:
— Хорошо.
— Так, — бойкая старушенция обошла Швайгера кругом, — и что ты умеешь?
— Фильмы снимать, — пробурчал Швайгер.
— Интересно, — оживилась мойра, макавшая нити в краски — Хесси. Видимо, она была неравнодушна к искусству. Потому и прическу себе вон какую выдумала — как на старинных картинах. — Какие?
— Боевики, приключения… — начал Швайгер, нервно одергивая воланы на фартучке.
— Интересно, — снова сказала Хесси.
— Ничего интересного! — сказала толстушка.
— Почему? Это же искусство, — спокойным, размеренным, как и ее движения, голосом, пропела длинная старушка, что тянула нить.
Толстушка Посси вскричала нетерпеливо:
— Наконец‑то я нашла горничную по своему вкусу, а вы хотите отправить его снимать боевики! — и обратилась к Швайгеру: — Пол мыть умеешь?
— Нет, — гордо сказал Швайгер.
Зевс охнул и схватился за голову.
— Умеет, — крикнул он, — еще как!.. — и вкрадчиво произнес: — Знаете, может, пока посмотрите на бумаги?
— Конечно, — сказала довольная Посси.
— Да — да, — кивнули ее сестры.
— Принеси‑ка мои очки, — велела Посси Швайгеру. — Они там, на столике у дивана, — она мотнула головой в сторону открытой стеклянной двери, ведущей с веранды в дом.
Швайгер кивнул, и мне послышалось, что его зубы скрипнули от злости. А может, у него просто челюсть в этот момент была так перекошена.
Он направился к двери.
— Надо проверить его в деле, — пояснила Посси, бросив взгляд на удаляющуюся задницу „горничной“.
Зевс достал из‑за пазухи бумаги, развернул и раздал три листа старушкам. Сказал:
— Стороны: одна — я, другая — Вивиан Джемисон, Ричард Швайгер и мой сын Гермес. Вы его, кстати, не видели? Мы договорились здесь встретить…
Он не досказал, потому что из дома показался Швайгер, и тащил он по полу, схватив под мышки, Гермеса. Его ноги взрыхляли полосы на песке террасы.
— О боже! — сказал Зевс. — Что это с ним?
(Боги тоже говорят „О боже!“, забавно. Они о себе?)
— Я просила очки, — недовольно крикнула Посси, обернувшись к Швайгеру, — а не гостя! Не беспокойся Зевс — мы угостили твоего сына чаем, и он прилег отдохнуть… Ну чего ты его тащишь!
— Но он же одна из сторон, — произнесла спокойная худая прядильщица Тотти.
— А, и правда, — махнула рукой Посси. — А теперь марш за очками!
Швайгер вынул очки из кармана брюк и недовольно протянул толстушке. Зевс встал на колени перед Гермесом и шлепал его по щекам, тот промычал что‑то, но даже глаз не открыл.
Швайгер направился к Вивиан.
— Куда? — рявкнула на него Посси, которая, надев очки, читала документ, но, похоже, не выпускала и все вокруг из виду. — Стоять. Место.
Теперь понятно, почему они до сих пор не могут найти себе прислугу.
Швайгер вернулся, встал рядом с Посси и заглянул в документ.
— А что за чай? — невинным тоном поинтересовался Зевс, щипая Гермеса за нос.
— От глупой болтовни, — сказала Хесси, кидая окрашенный виток очередного клубка на перила. — Нам его подарили, а испытать было не на ком…
— Действует, — сказал Зевс.
— Да — а, — протянула спокойная Тотти. — Он сразу и замолчал, и фр — р, — она сделала неопределенный жест рукой. — Ой, чуть нить не порвала.
Зевс вздрогнул. Чего это он? Я оглянулась. Томасу, похоже, тоже стало немного не по себе от этих вскользь брошенных слов.
Я незаметно попятилась к нему, пока Зевс продолжал тормошить Гермеса, попутно отвечая старушкам, что „Да, чай попался очень крепкий!“
Только я прошептала Томасу: „Эта нить, она, что, какая‑то особенная?“ и он наклонился ко мне, чтобы ответить, как Тотти воскликнула сокрушенно:
— Нить совсем запуталась!..
— Да что ты! — горестно отозвалась Хесси и даже уронила клубок целиком в ярко — оранжевую краску.
Зевс, поднявший голову от Гермеса, увидел оранжевый клубок, и сказал:
— Ну и повезло же кому‑то!
— И не распутать! — говорила в это время о своем Тотти и добавила виновато: — Такая шерсть попалась — сплошь комки!
— Запуталась так запуталась, — проворчала Посси, — давай обрежу!
И вынула из кармана золотые ножницы.
Зевс побледнел, Вивиан замерла, Швайгер в недоумении смотрел на всех, а Томас шагнул к столу и произнес беззаботным голосом:
— Позвольте мне помочь? Может, я распутаю ее?
— Хм, — проскрипела Посси и пощелкала ножницами в воздухе. — Попробуй.
Томас занялся клубком. Он был спокоен и улыбался, но на лбу его блестели капельки пота, а руки двигались осторожно, будто он мину обезвреживал!
Да что здесь происходит?! Похоже, я пробормотала это вслух, потому что Вивиан, стоявшая рядом, сказала:
— Ты дура, Алисия? Не понимаешь? Эта нить — чья‑то жизнь…
Не может быть, это что‑то уму непостижимое… Чья‑то жизнь??
— Готово, — сказал Томас.
— О, — радостно отозвалась Тотти и снова потянула нить с лопаты. — А дальше и пряжа ровнее пошла!
Томас отошел к перилам, абсолютно невозмутимый, как настоящий агент 007. Но руки у него дрожали.
Я шагнула к нему, но не знала, что сказать, и решила говорить, как всегда:
— А что означает оранжевая краска?
А он почему‑то ничего не ответил, только кивнул и сжал мою ладонь.
Посси между тем ушла в дальний угол террасы, где стояла огромная бочка с водой, окунула в нее лейку и подошла с ней к Гермесу.
— Ну‑ка, отойди, — сказала она Зевсу.
Тот встал. А она как давай лить воду с лейки прямо в лицо Гермесу. Какая бесцеремонная старушка!
Гермес сначала зафыркал, потом как вскочит.
— Ну вот, — сказал Зевс и похлопал его по плечу. — Сейчас подпишем документ.
Зевс потащил еще не очухавшегося Гермеса к столу. Вивиан и Швайгер тоже подошли туда. Старушки взяли в руки листы. И начали читать — все трое одновременно, мало того, абсолютно в один голос. Звучал их хор жутковато. Текст был приблизительно такой: „Мы, Гермес Олимпус, Вивиан Джемисон и Ричард Швайгер, обязуемся рассказать Петеру Олимпусу все хорошее о работе на Олимпе и отправить его туда, когда ему исполнится восемнадцать лет. А я, Зевс Олимпус, обязуюсь подписать с ним контракт на срок не более чем пять лет. Свидетели сему Томас Дабкин и Алисия Меллон“.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});