наши пальцы и тяну ее за собой к двери, из которой она появилась пятнадцать минут назад. Там я еще раз оглядываюсь на Мэйвис, которая жестами дает мне понять: ничего страшного, если мы покинем это шоу. Тяжелая дверь захлопывается за нашими спинами, мгновенно отгораживая нас от шума.
В воцарившейся тишине я слышу, как у меня в ушах грохочет пульс. Холли стоит передо мной: бледная, вымотанная, с широко распахнутыми глазами. Потом сдавливает виски:
– Боже мой, что сейчас произошло?
37
Холли
Лос-Анджелес, Калифорния
Теперь, когда по венам больше не разносится адреналин, я начинаю дрожать всем телом и буквально обмякаю, потому что сил у меня не осталось. С каждой секундой становится все яснее: вероятно, я только что разрушила свою карьеру, чтобы опозорить Лесли на глазах у всего мира.
– Эй, посмотри на меня. – Паскаль пальцем приподнимает мой подбородок. Его глаза встревоженно изучают мое лицо. – Все будет хорошо.
– Ничего не будет хорошо, я… я облажалась, я… Что я натворила?
– Тс-с, – откликается он и заключает меня в объятия.
Я цепляюсь за него, вдыхаю его успокаивающий аромат. Как же я благодарна за то, что он тут!
– Ты вовсе не облажалась, – говорит Паскаль, – просто показала ей, что не будешь и дальше все терпеть.
– Но люди… это вызовет настоящий поток грязи, и Мэйвис жутко разозлится, и… – тараторю я, пытаясь представить себе все последствия. – Никто больше не будет смотреть мои видео. У меня даже высшего образования нет, без этой работы я просто пропаду.
– Холли. – Паскаль слегка отклоняется назад, чтобы взглянуть на меня. – Ты не разрушила свою карьеру, ясно? Вдохни поглубже. Хорошо, вот так. – Пару секунд он дышит вместе со мной, пока я немного не расслабляюсь и туман в голове не рассеивается. – Мэйвис на тебя не сердится. А если точнее, она рассчитывала на такой вариант развития событий еще с того момента, когда я рассказал ей про книгу Лесли. Она позаботится о том, чтобы это не навредило твоей репутации. Это ее работа.
– Она знала? – растерянно спрашиваю я и устало прислоняюсь затылком к стене.
– Мне нужна была ее помощь, чтобы раздобыть номер твоей мамы, – признается он и раскрывает висящую на плече сумку, чтобы вытащить оттуда еще несколько листков. – Когда она услышала, что произошло, то перевернула с ног на голову весь чердак и нашла вот это.
Я нерешительно беру бумагу у него из рук и смотрю на такие знакомые абзацы.
– Старая рукопись, – говорю я и дотрагиваюсь до верхнего угла страницы, где написано не только имя Лесли, но и мое. – Не знала, что осталась еще одна распечатка.
Паскаль ласково улыбается:
– Повезло. После того как ты упомянула, насколько сильно твоя мама привязана к вашему дому, я предположил, что она не выбросила бы ни одной твоей вещи, не спросив перед этим тебя.
– Мама прислала это тебе?
Он кивает:
– Я рассказал ей о поступке Лесли. Она была просто в ярости, но пообещала мне держать себя в руках, по крайней мере до окончания конвенции, чтобы не подливать масла в огонь.
У меня вырывается тихий смешок. Я постепенно начинаю приходить в себя.
– Под огнем ты имеешь в виду меня, да?
– Ну, я бы сказал, что Лесли сегодня определенно о тебя обожглась.
– В тебе действительно пропал поэт, – подтруниваю я, и Паскаль с ухмылкой пожимает плечами. Однако я тут же снова становлюсь серьезной. – Прости, что я тебе не доверяла. То, что я тебе наговорила… это было несправедливо.
– А ты прости, что я не рассказал тебе о ее комментариях и сообщениях. Я понимаю, почему ты засомневалась.
Вдруг дверь в зрительный зал распахивается. Порог переступает рыдающая Лесли, которая прижимает к себе распечатанные Паскалем листы. Ее взгляд падает на нас.
– Ты! – шипит она, гневно тыча указательным пальцем в мою сторону.
Паскаль защитным жестом закрывает меня собой, но я встаю рядом, потому что не нуждаюсь в его защите. Мне хватит сил, чтобы самостоятельно разобраться с Лесли.
– Ты что, чокнулась – устраивать там такие сцены? – продолжает Лесли. – Ты хоть соображаешь, что можешь натворить?
– Неужели ты правда думала, что я буду сидеть рядом с тобой и слушать, как тебя хвалят за работу, которую делала не ты?
Лесли так резко взмахивает рукой со страницами, что несколько из них выпадают и плавно ложатся на пол.
– Это была наша работа.
– Вот именно, наша. Твои фотографии, мои слова. Ты не имела права выдавать их за свои.
Позади Лесли опять открывается дверь. Входит ее менеджер, сразу за ней Мэйвис и еще несколько незнакомых мне человек. Однако Лесли не замечет, что мы больше не одни, потому что ее захлестывают эмоции.
– Я изменила текст. Нашей книгой я только вдохновлялась! – возмущается она, указывая на упавшие страницы.
– Имеешь в виду, что ты изменила все «мы» на «я»? – уточняю я. – Потому что слова, которые я увидела в книге, настолько близки к оригинальной версии, что вряд ли можно говорить о вдохновении. Но знаешь что? Наслаждайся своим успехом. Мои поздравления. – Я поднимаю руки, будто сдаваясь. – Надеюсь, ты хотя бы упомянула Джексона в благодарностях. Правда, до конца я еще, увы, не дочитала.
Она в очередной раз изменяется в лице, брови взлетают вверх.
– Это ведь было бы честно, – продолжаю я, – после того как он раздобыл тебе черновик рукописи? Ты так не думаешь?
У Лесли за спиной кто-то кашляет. Ее менеджер. Развернувшись к ней, Лесли отступает на шаг, когда замечает, сколько народу слышало наш разговор. Мэйвис кивком указывает мне на выход и незаметно выскальзывает из группы вновь прибывших.
– Это правда? – спрашивает Лесли ее менеджер. – Эта книга – плагиат, Лесли?
Я уже не слышу ее ответа, так как сжимаю ладонь Паскаля, чтобы последовать за Мэйвис. А едва мы оказываемся на улице, начинаю жадно глотать воздух. Колени дрожат, как желе. Никогда в жизни мне не приходилось так яростно защищаться.
– Холли, это было потрясающе! – хвалит меня Мэйвис. – Ты сделала так, что Лесли сама вляпалась в дерьмо. А сейчас убегайте, пока не вышли все остальные. Я позже тебе позвоню, солнышко.
Она быстро обнимает меня, сжимает плечо Паскаля и опять скрывается в здании. Я же просто концентрируюсь на дыхании, потому что если буду слишком много думать, то, скорее всего, свихнусь.
– Ну что, я вызываю машину и спасаемся бегством? – весело спрашивает Паскаль. – Мика, наверное, уже весь как на иголках.
– Мика тоже здесь?
– Конечно! На битву не являются в одиночку, это же всем