смерть, и тогда ты будешь свободен. Думаю, людские хлопоты тебе незачем, свою бы империю привести в порядок.
— Мудрые вещи говоришь. Тогда возвращаемся ко двору. Хотя, пожалуй, я еще задержусь в Российской империи. Я не готов пока отпустить свою красавицу жену, а то заскучаешь. Кстати, Петр III отозвал меня от Константинополя и назначил в Польшу.
— Вот видишь, само провидение против того, чтобы мы проводили вместе время. Так что ты — в Польшу, а я продолжу плести интриги против императора. Надо на сторону Екатерины Алексеевны дядю Панина перетянуть. Ты знаешь, что Великая княгиня всерьез Дашкову не воспринимает?
— Я бы тоже не воспринимал, ей всего девятнадцать лет, так что Екатерину Алексеевну понять можно, ей все тридцать. Только она не знает, что под личиной Екатерины Дашковой скрывается умудренная годами женщина, — рассмеялся Эрик Дарт, увидев насупившееся лицо Эверилд. — Я верю в тебя, ты справишься! — он крепко ее поцеловал. — Возвращайся в дом Дашковых. А то вампиры не могут больше отклонять все приглашения и внушать близким, что ты смертельно больна. Они очень переживают, — Эрик Дарт потрепал жену по волосам.
* * *
Екатерина Дашкова лежала в кровати, ее грели уже подросшие волчата, спасибо оставшимся в доме вампирам за то, что волчат не бросили. Она лежала и думала над письмом к дяде Панину. «Скорее всего, он не согласится сделать Екатерину Алексеевну единоличным правителем, и с какого бока к нему подобраться? Если только предложить регентство Екатерины». Она уже хотела сесть за письмо, когда раздался вопль Насти:
— Деда Никита пришел!
Екатерина Дашкова с облегчением вздохнула, она пошевелилась, чтобы растормошить волчат, но те уже не спали, навострили ушки. Дашкова перемахнула через волчат и устремилась к выходу, волчата немедленно последовали за ней.
— О, Катенька, ты выздоровела? — обрадовался дядя Панин.
— Да, хворь отступила. Проходите, я сейчас прикажу накрыть к столу, правда, ужин холодный, вы очень поздно пришли, — улыбаясь сказала Екатерина Дашкова.
— Ничего страшного. Ты не суетись, я поел с друзьями. Что, волчата подросли и глаз с тебя не спускают?
— Угу, мои личные стражи, всё боюсь, как бы Великая княгиня не захотела таких же. А то отберет — и глазом не моргнет.
— Не бойся, ей сейчас не до этого, — улыбнулся Панин. Они прошли в обеденный зал, слуги уже накрывали к столу. — Как Михаил поживает в Польше?
— Думаю, вам лучше меня известно. Я очень по нему скучаю. Знаете, иногда хочется бросить всё, собрать Настеньку и уехать к нему в полк. Но, увы, я не могу себе это позволить.
— Наберись терпения, думаю, он очень скоро вернется, — заметил дядя и принялся за баранину. — Вполне теплое.
— Я рада, — сказала Екатерина Дашкова и подсела к нему. — Волнительные времена близятся, — как бы мимоходом произнесла Дашкова. — Екатерина Алексеевна как поживает?
— Из покоев почти не выходит.
— Надеюсь, она здорова.
— Вполне. Всё говорит, что ее подруга совсем забыла. Что не навещаешь ее, письма не отправляешь.
— Разве Екатерина Алексеевна не в курсе, что я при смерти была? Она же знает, что любой мой стресс выливается в болезнь. У меня сын умер, — всхлипнула Дашкова. Она достала платок из кармана и утерла слезы, некрасиво высморкавшись в накрахмаленную ткань, а затем продолжила сквозь слезы: — Если бы письма отправляла, то вскоре пришлось бы их отсылать с того света.
— Рано ты к Богу собралась, Дашкова, тьфу тебе на язык. Какие глупости.
— Может, и глупости… А как вы бы посмотрели на то, если бы Екатерина Алексеевна стала правительницей? — осторожно поинтересовалась Екатерина Дашкова.
— Если только при регентстве маленького Павла, — сказал Панин.
— Я так же думаю. А то император загубит империю. Только на ноги более или менее встали после дворцовых переворотов. Политика наладилась.
— Почему ты думаешь, что очередной дворцовый переворот будет лучше?
— Екатерина очень мудрая женщина и не по годам умна. Но не будем о политике, а то она из всех ушей лезет.
Здесь вмешалась мелкая, став дергать деду, она позвала его играть, да и новыми куклами похвастаться.
Наутро дядя Панин уехал, прошло еще несколько недель, Екатерина Дашкова лежала в кровати и читала книгу, когда к ней постучались.
— Кого там в такой поздний час привело? — недовольно проворчала Екатерина, уже настроившаяся отправиться на охоту. Служанка вышла поинтересоваться, кто пришел, а когда вернулась, сказала:
— Ваше благородие, князь Репнин желает видеть Вас.
Екатерина Дашкова отложила книгу, поднялась с постели, оделась и вышла. В прихожей стоял парадно одетый молодой человек с русыми волосами. Вампирша вспомнила, что император праздновал мир с Пруссией.
— Что вас ко мне привело в такой поздний час? — обеспокоенно спросила Дашкова.
Визитер казался чрезвычайно взволнованным, он без дальних околичностей и в глубоком отчаянии воскликнул:
— Ну, моя милая кузина, всё потеряно — наш план разрушен! Сестра ваша, Елизавета, получила орден Св. Екатерины, а я назначен министром-адъютантом — или министром-лакеем — к прусскому королю.
Это обстоятельство, которое служило прелюдией низвержения императрицы, сильно поразило Екатерину Дашкову; орден Св. Екатерины жаловался только принцессам королевской крови. Поразмыслив, однако, вампирша ответила:
— Не надо слишком серьезно принимать действия и намерения, выходящие из такой головы, какова у Петра III. Кузен, поезжайте домой, выпейте водочки и отдохните. Не стоит так переживать, это лишь очередная глупость императора, а вы устали. Поэтому я прошу вас ехать домой отдохнуть. И как можно скорей сообщите об этой новости Панину.
Когда он ушел, вампирша вернулась в спальню и глубоко задумалась над разными проектами, которые то составлялись, то отвергались заговорщиками. Они казались Екатерине Дашковой большей частью праздными мечтами, без твердых начал или убеждений. В одном пункте все единодушно сходились: в том, что отплытие императора в Данию будет сигналом к решающему удару. «О боги, поскорее бы состоялась революция, а то это уже невозможно. Одна революция, вторая, так можно с ума сойти, — рассуждала Дашкова. — Поскорее бы уже посадить на трон Екатерину Алексеевну и удалиться от двора. Вот и письмо от императрицы».
Вампирша подошла к столу и сломала печать на письме.
«Мой милый друг, решающий час всё ближе, и меня одолевает тревога, рада буду Вас видеть завтра в три дня во дворце на Мойке. Ваша Екатерина».
«Хорошо, я завтра в три дня буду во дворце на Мойке, будьте покойны и знайте, что бы ни случилось, я всегда с Вами», — написала в ответ Дашкова. Вампирша подозвала служанку, велела отнести письмо во дворец, а когда та удалилась, Екатерина подошла к шкафу, выбирая, в чём пойдет ко дворцу. На свое удивление, Екатерина Дашкова обнаружила