— Нет.
— А что тогда? — за время диалога, Марк притянул девушку еще ближе, теперь уже практически прижав к себе.
— Не хочу за тебя волноваться. Вот и все. Если не даешь возможность решить проблему, я займусь твоей безопасностью.
— В смысле? — от такого ответа, Снежана элементарно опешила. Не ожидала.
— В прямом. Здесь — не безопасно.
— И что ты предлагаешь? Спрятаться в каком‑то бункере и не высовываться, пока не пройдет несколько лет? У меня вообще‑то работа и жизнь и… — Снежана готова была возмущаться долго и максимально убедительно. Диму она не боялась. Он не сделал бы ей ничего. Точнее не сделал бы ничего в физическом плане, все что мог, он уже и так совершил. Другое дело, что Марк не мог знать об этом.
— Было бы неплохо, но нет, я предлагаю на время сменить квартиру.
Сначала, напряженная до этих слов Снежана вдруг как‑то подозрительно обмякла, а потому из ее горла вырвался нервный смешок. Утро становилось все интересней.
— Что?
— Я не оставлю тебя здесь, зная, что в любой момент на пороге может появиться какой‑то урод, напичкавший квартиру наркотой. Так понятно?
— Да, — от неожиданности, Снежана даже не сразу поняла, что вопрос был практически риторический. — Но что ты предлагаешь? Я не стану проситься к знакомым без объяснений, снимать квартиру — не вижу ни смысла, ни возможности, а к тебе…
— Я не предлагаю ко мне, — Марк почему‑то скривился, отводя взгляд, а потом снова посмотрел на нее, поясняя, — я найду место, но мне нужно твое согласие.
— Нет, — высвободившись из хвата Самойлова, Снежана отошла, вновь обернулась к зеркалу, взяла в руки расческу, проводя по влажным волосам. — Давай не будем играть в шпионские игры. Ты же понимаешь, что это не решение?
— Конечно, понимаю.
— Тогда зачем затеваешь?
— Чтобы у тебя было достаточно времени на то, чтоб посвятить меня во все, и я смог спокойно этим заняться.
Расческа застыла на самых кончиках волос, а Снежана вскинула голову, встречаясь в зеркале с отражением взгляда мужчины за спиной. Вот так. Не сбежать, а заняться этим. Зачем? Сердце пропустило удар, слишком это было неожиданно и слишком сильно задело какую‑то струну в душе. Ту, которая стремилась найти человека, на которого можно будет положиться, которому можно будет довериться и на которого понадеяться. Но мозг сдаваться так быстро не планировал.
— Ты слишком самоуверен, Марк. Я не буду прятаться, и тебя посвящать ни во что не планирую, а если тебя это не устраивает, я не держу…
Что она делала бы, кивни он в ответ, развернись и уйди, Снежана не знала. Наверное, снова билась бы головой о стену, корила бы себя, кусала губы и повторяла раз за разом, какая же она дура, но он не кивнул, не ушел.
Сделал еще один шаг к ней, прижался грудью к спине, оплел руками вокруг талии, устраивая голову на макушке девушки.
— Так нечестно, Снежка. Очень нечестно с твоей стороны. Я ведь обещал, что буду рядом. А ты меня постоянно гонишь.
Ответить девушке было нечего. Он прав. Главное, чтоб не спросил «почему?». Ибо на этот вопрос она не ответит. Сама не знает. Наверное, до сих пор боится.
— Хорошо, я не настаиваю. Но хотя бы охрана…
— Не нужно, Марк, пожалуйста, — девушка накрыла его руки своими, вжимаясь в твердую грудь еще больше, снова нашла карие глаза в отражении. — Просто поверь мне, на этом все закончится. Мне ничего не угрожает.
Он явно не планировал соглашаться. Свел брови на переносице, собирался возразить, даже открыл рот для ответа, а потом передумал.
Пугать ее он тоже не хотел. Ни тем, насколько хорошо осведомлен в том, что такое не может «не угрожать», ни тем, что все равно сделает все, что в его силах, чтоб выяснить состояние дел. А так, наверное, даже лучше. Лучше верить в хорошее. Пусть верит.
— Хорошо.
Его согласия было достаточно, чтоб девушка снова расслабилась, резко выдохнула, будто облегченно, а потом закрыла на секунду глаза, просто наслаждаясь его близостью.
— Но знаешь, мне кажется, кое‑что нам все же угрожает…
Зеленые глаза резко распахнулись, на самом донышке загораясь искрой сомненья. И выдайся у них менее напряженное утро, Марк, наверное, потомил бы девушку ожиданием, но сейчас не рискнул.
— Мы уже остались без завтрака, а теперь над нами висит угроза остаться еще и без обеда, так что, если ты не против, поехали куда‑то, здесь как‑то атмосфера не располагает…
Оставив на щеке девушки легкий поцелуй, Самойлов отстранился, направился прочь из ванной.
Ей нужно снять стресс. Если Снежана упрямо отказывается уезжать отсюда надолго, то хотя бы на день он может ее забрать. Пусть это не решение проблемы, но хоть что‑то.
— Дай мне полчаса, — Снежана проводила мужчину взглядом, а потом вновь погрузилась в себя.
Уехать — да. Это хорошая идея. Ей сейчас лучше будет в его компании, чем с мыслями о Диме. В доме и так слишком много вещей пострадали по его вине. А он того не стоит… Как ни прискорбно признавать, но Дима того не стоит…
Глава 17
Он сто лет не ходил по Киеву пешком. Сто лет не шел вот так просто по тротуару, засунув руки в карманы, щурясь от солнца, практически насвистывая веселую песенку… А сейчас почему‑то чувствовал себя чуть ли не властелином мира. Где‑то Самарский исходит желчью, в попытках его найти, где‑то Серый сейчас наверняка пытается вступиться за него перед Жданом. Очень злым Жданом. Он тоже был бы зол, ускользни из его рук такой большой куш… А ведь Ермолов даже не надеялся, что пронесет, но пронесло. Вроде бы…
Когда к тротуару приблизилась машина с тонированными стеклами, заскрежетала тормозами, заставляя простых прохожих обернуться, Дима вдруг понял, что нет, не пронесло.
Его вдернули в автомобиль, зажали так, чтоб не брыкался, а потом рванули с места. Первое, что Дима увидел — тяжелый взгляд Серого в зеркале заднего вида. Ну что ж, надеяться на то, что его помощь что‑то даст, было слишком глупо. А потом Дима обернулся на голос с пассажирского сиденья.
— Ну что, поговорим, Куба? Только теперь уже так, как хочу я.
* * *
Диму выгрузили из машины у гаражей. Причем выгрузили — в прямом смысле слова. Вытолкнули из автомобиля, не сдерживая гогота по поводу его падения, а потом вздернули за шкирку, волоча в сторону одного из боксов.
Он и сам с удовольствием посмеялся бы… Обязательно посмеялся, будь на его месте кто‑то другой, а он сам находись на стороне Ждана. Но сегодня все было не так, и потому ладоши давно уже вспотели, голова крутилась волчком, в надежде найти хоть какой‑то выход, а мысли разбегались по углам сознания, вытесняемые паникой.