Читать интересную книгу Сталин - Эдвард Радзинский

И Каменев, который тоже все отрицал, на следующий день (14 января) вдруг признался: «Руководящий центр зиновьевцев существовал и действовал по 1932 год включительно».

Произошло нечто кардинальное, что заставило бывших вождей одновременно капитулировать. Кто-то сумел сделать то, что не удалось Ягоде и следователям.

В Журнале регистрации посетителей Сталина с 11 по 17 января – ничего нет. Полагаю, что в эти дни у него были особые посетители: к нему привозили Каменева и Зиновьева, шел торг. Конечно же, он смог представить им доказательства их тайных встреч с его противниками и сделал то, чего не сумел Ягода. Они признали: морально и политически они ответственны за убийство Кирова – и выдали сторонников. За это, видимо, он обещал вскоре простить их, но потребовал публичного покаяния. Отсюда фраза Зиновьева: «Если бы я имел возможность всенародно покаяться...»

Но Зиновьев не понимал тогда, в чем придется «всенародно каяться»... Сюжет только начинался, и вряд ли кто сумел бы угадать фантастический замысел автора...

Зиновьев получил десять, Каменев – пять лет тюрьмы. Теперь прежние вожди Октября именовались «московским центром» заговора.

В эти же дни перед судом предстала ленинградская группа зиновьевцев. В нее входил и Георгий Сафаров – один из организаторов бессудного расстрела царской семьи. На процессах он дал все показания, угодные следователям, – против бывших друзей. (В январе 1935 года осужден на пять лет, а в 1942 году – расстрелян уже без всякого суда.)

Всю зиму и весну 1935 года шла волна массовых арестов зиновьевцев. Беспартийные не без юмора назвали эту волну «кировским потоком».

Были арестованы старые знакомые Кобы по 1917 году, бывшие молодые вожди петроградских большевиков Залуцкий и Шляпников. Им предъявили показания Сафарова о том, что они вели нелегальную работу против партии. Шляпников получил пять лет, но Хозяин заменил ему тюрьму ссылкой в Астрахань. Пока.

Шляпникову еще предстоит участвовать в триллере. Ему придумана достойная роль в кровавом сюжете.

Заканчивалась весна. Каменев и Зиновьев ждали привычного поворота судьбы. Для Каменева поворот, действительно, вскоре наступил – но самый неожиданный...

Веселый ловелас, любитель балерин Большого театра Авель Енукидзе начал ворчать по поводу ареста Каменева и Зиновьева. Авель – старый большевик, секретарь Президиума ЦИК СССР, близкий друг Хозяина. Но он целиком связан со старой партией, которая должна исчезнуть – и тотчас включен в сюжет триллера. Более того (юмор Хозяина!) – Авель соединен в нем с Каменевым, которого он защищал.

В июне 1935 года на пленуме ЦК Ежов делает доклад «О служебном аппарате секретариата ЦИК и товарище А. Енукидзе». Оказывается, из-за преступной халатности Авеля на территории Кремля действовал целый ряд террористических групп. В ужасе читали люди в газетах ошеломляющую историю о том, как собирались убить их Вождя. Так появилось «кремлевское дело».

Непосредственным организатором готовившегося убийства был объявлен Каменев. Заговор объединял Троцкого, Зиновьева и монархистов, пробравшихся в Кремль благодаря попустительству Енукидзе... Заодно к заговору были причислены болтливые свидетели гибели жены Вождя: Алексей Синелобов, секретарь для поручений коменданта Кремля, был расстрелян, а его сестра получила четыре года. Тогда же получила свой срок уборщица Корчагина «за распространение слухов, порочащих руководителей правительства».

Ягода включил в террористическую группу брата Каменева Николая Розенфельда и его жену, работавшую в кремлевской библиотеке. И сына Троцкого Сергея Седова... По «кремлевскому делу» Каменев получил еще пять лет и сравнялся с Зиновьевым. Николай Розенфельд и его жена получили по десять, а Сергей Седов – пять лет.

Была зачислена в террористки жившая прежде в Кремле жена Каменева и сестра Троцкого Ольга Давидовна – такое сочетание родственников идеально подходило для заговора. 110 человек были осуждены на разные сроки. Енукидзе «за политическое и бытовое разложение» (как говорилось в резолюции пленума ЦК от 7 июля 1935 года) был исключен из партии.

В деле уже чувствовался будущий размах.

Из дневника М. Сванидзе: «Я твердо верю, что мы идем к великому лучезарному будущему... Достойную кару... понес Авель... Это гнездо измен и грязи меня страшило. Теперь все стало светлее, все дурное сметено, и... все пойдет в гору».

Сталин обстоятельно готовит «лучезарное будущее», в котором найдет свой конец и Мария. В апреле 1935 года опубликован новый закон: о равной со взрослыми ответственности за совершенные преступления для детей от 12 лет и старше – вплоть до смертной казни. Так что во время будущих процессов его жертвы должны будут думать не только о себе, но и о своем потомстве.

Между тем активность арестов начала спадать, новые открытые процессы не состоялись. Ожидавшие размаха Красного террора после столь мощных раскатов газетного грома были несколько разочарованы. Все входило в привычную скучную колею. И Горький уже надоедал Сталину просьбами выпустить Каменева.

Хозяин опять всех перехитрил. Они решили: представление закончено, а занавес только поднялся. Все главные события в задуманном им триллере были впереди.

«НАРОДУ НУЖЕН ЦАРЬ»

Весна прошла под знаком нового развлечения, совершенно заслонившего расправу с бывшими вождями: в Москве пустили первую линию метро.

Из дневника М. Сванидзе: «29.4.35. Заговорили о метро. Светлана выразила желание прокатиться, и мы тут же условились – я, Женя, няня, она. Вдруг поднялась суматоха. И. тоже решил внезапно прокатиться. Вызвали Молотова. Все страшно волновались, шептались об опасности такой поездки без подготовки. Каганович волновался больше всех... Предлагал поехать в 12 часов, когда прекратится катание публики... Но И. настаивал – сейчас же. В Охотном ряду публика... кинулась приветствовать Вождя. Кричала „Ура!“, бежала следом. Нас всех разъединили, и меня чуть не удушили у одной из колонн. Восторг и овации переходили человеческие меры. И. был весел... Толпа в восторге опрокинула чугунную лампу».

Можно легко представить, сколько было агентов НКВД в этой ликующей толпе. Но если бы даже их не было – энтузиазм был бы не меньший!

М. Сванидзе: "Думаю, при всей его трезвости, его все-таки трогала любовь народа к своему Вождю. Тут не было ничего подготовленного, казенного. Он как-то сказал об овациях, устраиваемых ему: «Народу нужен царь, тот, кому они смогут поклоняться, во имя кого жить и работать».

О царе он говорит неоднократно. Есть записка старого большевика Чагина, который вспоминает об эпизоде на ужине у Кирова. Тогда Сталин сказал: «Учтите, веками народ в России был под царем, русский народ царист, русский народ привык, чтобы во главе был кто-то один». Готовя уничтожение строптивой ленинской гвардии, он думал о будущем царстве. Недаром один из эмигрантов скажет после его кровавых чисток: «Много крови надо пролить, чтобы родить российского самодержца».

В конце года он встретился с матерью. Весь год он по-прежнему аккуратно переписывается с ней:

«11.6.35. Знаю, что тебе нездоровится. Не следует бояться болезни, крепись, все проходит. Направляю к тебе своих детей, приветствуй их и расцелуй. Хорошие ребята. Если сумею, и я как-нибудь заеду повидаться».

Да, пришла пора ехать к матери. Мать много болеет – кто знает, увидятся ли они в следующем году. Тем более что в следующем году нелегко будет приехать в Грузию после того, что он задумал... И опасно. Вот почему он решает поехать сейчас – пусть мать увидит своего Сосо в блеске славы. До будущих проклятий...

Мать давно перевезли в Тифлис и поселили там, где и должна жить мать царя, – в бывшем дворце наместника Грузии (там когда-то жили великие князья). Из всего дворца Кэкэ выбрала жалкую комнатушку во флигеле, похожую на их бывшую лачугу.

К ней приходят две приживалки в черных шапочках – обслуживать Кэкэ. На полном пансионе живет его старая мать, все он ей обеспечил, специальный доктор смотрит за ее здоровьем. И партийный вождь Закавказья Берия лично следит, чтобы она ни в чем не знала отказа.

Лаврентий Берия – член партии с мая 1917 года.

Молотов: «Еще в кабинете Ленина я встречал молодого Берию». Но по-настоящему он выдвинулся при Хозяине. Сталин сделал молодого чекиста Берию руководителем и все больше ценит его. На прошлом дне рождения Вождя он уже среди приглашенных.

Встречу с матерью Берия умело превратил в идеологическое шоу. Газеты выходят с трогательными рассказами о лучезарной любви Великой Матери и Великого Вождя. «Дева Мария» – явственно маячит с газетных страниц. Берия учел вкус бывшего семинариста.

"75-летняя Кэкэ приветлива, бодра. Она будто светится, рассказывая о незабываемых минутах встречи... «Весь мир радуется, глядя на моего сына и нашу страну. Что же должна была испытывать я – мать?» – так пишет «Правда».