Я взял Милу за руку и буквально втащил её в комнату. Мне было уже как-то не до сантиментов, я понял что попал в какую-то хитрую интригу. Как только Мила вошла, я закрыл дверь, одним взмахом руки наложил на неё запирающее заклятье, а затем наложил защиту от подслушивания и подсматривания на всю комнату. Я влил в эти заклинания максимально возможное количество энергии, так что они даже чуть-чуть затрещали.
Мила молча наблюдала за моими манипуляциями, а потом наконец спросила:
- Зачем это всё?
- Не хочу чтобы нас подслушали, — сказал я, заканчивая заклинание. — Мне кажется наши бабушки большие мастерицы по этой части. Но теперь, вряд ли у них хоть что-то выйдет.
Мила ничего на это не ответила, а я продолжил:
- Мил, скажи мне, зачем всё это было надо?
- Что?
- Зачем твоя бабушка заставила меня сделать тебе предложение? Что ей от меня нужно?
- Я… я не знаю… — сказала Мила опуская глаза.
- Не знаешь? Точно не знаешь?? — спросил я с нажимом.
Мила только отрицательно покачала головой.
- Ты не хочешь на мне жениться? — спросила она меня тихо. — Но ты ведь сказал, что любишь меня…
- Прости… — ответил я. — Честное слово, не знаю что на меня тогда нашло… ты была такая красивая и такая привлекательная… Не знаю, может, я выпил лишнего?
- Вот как… — задумчиво проговорила она, — Значит теперь я вовсе не такая привлекательная и красивая, да?
В голосе Милы прорезались опасные нотки.
- Нет! Нет!!! — тут же сказал я. — Я вовсе не имел это ввиду. Ты и сейчас очень красивая! Правда! Просто я не понимаю, почему я тогда всё это сказал…
- Не понимаешь, да!? — сказала она зло. — Жалеешь теперь, да!? Ну хочешь, я разорву помолвку!!! Хочешь?? Раз ты меня не любишь и я тебе безразлична, то зачем это нужно!!!
Мила сделала несколько шагов к двери и попыталась её открыть. У неё конечно же ничего не получилось. Тогда она сотворила заклинание рассеивания, но оно не возымело никакого эффекта. После этого, она топнула ногой, повернулась ко мне, и сказала грозным голосом:
- Открой!!! Открой сейчас же!!!
Я посмотрел на неё, и в душе моей как-то само собой стало расти что-то тёплое. Это была та, прежняя Мила, которую я так любил. Всё с тем же вспыльчивым и диким характером.
Мила опять повернулась к двери и из её рук вырвался огонь. Он облизал дверь, но та даже не обуглилась. Всё-таки я наложил очень сильное заклинание. Затем она развернулась и с криком: «Открой я сказала!!!» выпустила в мою сторону язык пламени. Я чисто рефлекторно поставил щит, и огонь облизав его, пролетел дальше. После этого, на меня обрушился весь Милин арсенал. Похоже было, что она не на шутку разъярилась. Сначала я просто отбивал её атаки, а потом понял, что она сейчас устроит грандиозный пожар, и стал ликвидировать последствия её буйства, параллельно поглощая то, что в меня летело. Наконец, минут через десять, она устала, и прекратила кидаться в меня огнём. К этому моменту в комнате уже был настоящий разгром: драпировки горели, стулья у стены в углу тлели, в воздухе явственно пахло гарью, и по всей комнате летала сажа.
- Ну почему!!! Почему ты опять сильнее?!!! — закричала она, а потом вдруг села на пол и расплакалась как маленькая. — Почему ты всегда сильнее?! Почему???
Я промолчал, боясь что это лишь временная передышка.
- Я так старалась, — сказала она сквозь слёзы. — Я сутками занималась, я поднялась с класса C, до класса А, всего за полгода! А ты всё равно… всё равно сильнее меня!!! Я тебе такая не нужна, да?! Ты ещё тогда сказал мне, что тебе не нужна такая слабачка. Я так хотела сравнятся с тобой, и всё равно…
Мила сидела на полу и ревела. Я наконец вышел из лёгкого ступора, и подойдя к ней, встал на одно колено, достал платок, и стал вытирать её слёзы. Во мне сама собой поднялась мягкая волна нежности.
- Мил, ну хватит, хватит говорить глупости, — сказал я мягким, успокаивающим голосом. — Мало ли, что я тогда говорил. Это всё ерунда.
- Правда? — спросила она, поднимая своё красивое, но заплаканное и испачканное сажей лицо.
- Да, — ответил я, улыбнулся и утвердительно кивнул головой. — Честно говоря, я уже плохо помню, что я тогда тебе наплёл. Я просто был не в себе.
- Серёжа! Серёженька!!! Прости меня!!! Я тогда… Я тогда тебя очень сильно обидела! Прости!!! Прости пожалуйста!!!
Она посмотрела на меня таким взглядом, что во мне что-то как будто перевернулось.
- Знаешь, — продолжила она. — Я потом хотела тебя найти, но ты уехал в училище. Я даже приезжала в Одинцово, но меня к тебе не пустили. Сказали, что посещения запрещены. Я несколько раз пробовала, но бесполезно! Тогда я стала ждать пока ты не вернёшься. Ты ведь должен был вернуться летом! Хотя бы ненадолго. Я даже сторожа на твою дверь поставила! Но ты не приехал… А потом я узнала, что ты уехал учится в Таллин. Ну почему, почему ты не заехал домой!?
- Так получилось, — сказал я виновато. — Просто подумал, что не стоит приезжать, чтобы прощаться.
- Дурак! — только и сказала Мила. — Дурак… но я… я всё равно люблю тебя…
В глазах Милы стояли слёзы. Я посмотрел на неё и это получилось как будто само собой. Я подвинулся к ней ближе и обнял её. Я гладил её по голове, волосам, спине и говорил:
- Мила! Миланька! Теперь всё будет хорошо! Я ведь сделал тебе предложение! Я люблю тебя!!! — последние слова, как будто сами слетели с моих губ.
Мила прижалась ко мне всем телом, и заплакала ещё сильнее, говоря сквозь слёзы:
- Правда?! Ты правда меня всё ещё любишь?? Я тебе правда нужна???
- Да! Да!!! Да!!! — ответил я с жаром, — Ты мне нужна!!! Я тебя люблю, Мила!!!
Так продолжалось ещё несколько минут. Наконец, Мила успокоилась и сказала уже не плача:
- Я дура, да? Разревелась как маленькая. Прости!
Она опустила глаза, а потом подняла на меня взгляд и я почувствовал как моё сердце заколотилось в десять раз сильнее. Мила улыбнулась мне, потом лицо её посерьёзнело, наши лица оказались совсем близко и она вдруг прикрыла глаза. Её губы просто манили меня, и я коснулся их своими губами. В этот момент Мила обвила меня руками и прижалась своими губами к моим, приоткрыв немного рот. Мы первый раз поцеловались по-настоящему.
Не знаю как долго это продолжалось, даже не скажу сколько раз мы поцеловались, но в конце концов, всё закончилось. Мы просто сидели на полу, и обнимали друг друга. Мила улыбалась и больше не плакала: