В народе ходили слухи, что их любимую певицу посадили «за правду». А правда-де была такой: Русланова где-то прилюдно, чуть ли не на концерте, спела такую частушку:
Слева — молот,Справа — герб.Это — наш советский герб.Хочешь жни,А хочешь куй,Всё равно получишь…
Если текст этой дерзкой частушки наложить на характер нашей героини, то вполне можно поверить в то, что она могла пропеть со сцены и такое. Не зря начальник Озерлага полковник С. К. Евстигнеев, вспоминая Русланову, скажет: «Когда серчала, могла крепко ругнуться». А газета «Советское искусство» ещё 16 января 1938 года опубликовала отчёт с одного концерта, в котором принимала участие Русланова, под заголовком «Эстрадные нравы»: «Артист обязан уважать аудиторию, перед которой он выступает. Эту азбучную истину всё ещё не могут понять некоторые артисты эстрады. Певица Л. А. Русланова должна была участвовать в концерте, организованном Мосэстрадой для стахановцев и ударников Первомайского района Москвы. Русланова обещала быть в 9.30, чтобы выступить в концерте первого отделения. Но она опоздала и приехала лишь к 10.30. Первое отделение давно закончилось, и началось второе. Русланова потребовала, чтобы её немедленно выпустили на сцену. Когда ей сказали, что это невозможно, Русланова принялась нецензурно браниться. Администрация попыталась усовестить разгневанную певицу:
— Вас будут слушать лучшие люди района, члены райкома, стахановцы.
В ответ на это Русланова позволила себе хулиганскую выходку по адресу аудитории концерта. Очевидцы утверждали, что певица, большая матершинница, выразилась по адресу собравшихся в зале весьма недвусмысленно: мол, идите вы со своими стахановцами и членами райкома…»
58-я статья Руслановой складывалась по ходу следствия сама собой.
Гармонист Максаков на первом же допросе показал: «Мало того, что Русланова поддерживала меня, она сама допускала такие же антисоветские высказывания. И вообще, я должен заявить, что большинство моих антисоветских высказываний были результатом влияния на меня самой Руслановой. Не будет преувеличением сказать, что я буквально разлагался морально, соприкасаясь с Руслановой, но не в силах был прервать эту связь, так как зависел от неё материально. Не могу не сказать и о её личных качествах. Русланова — это гнилая натура. Ей присуща страсть к наживе, грубость, сварливость. Она избегала петь советские песни на современную тематику, зажимала молодые таланты, и вообще, ей были чужды интересы советского искусства».
Следователь здесь слегка перестарался, и показания гармониста в таком виде, в каком они записаны в протокол допроса, больше похожи на передовицу партийной газеты рангом не выше районной. Кстати, когда генерал Телегин сделал заявление по поводу того, что во время допросов следователи, ведущие протокол, грубо искажают смысл показаний, последовал ответ: «Мы — следователи, а не литераторы, нам нужны только факты, а их принципиальную оценку мы производим сами».
Вот и «производили». Но на Жукова «фактов» всё-таки не наскребли.
В Лефортове во время следствия Русланова какое-то время находилась в общей камере вместе с актрисой Татьяной Окуневской[85]. Вот какую историю, рассказанную Татьяной Окуневской, пересказал мне весной 2013 года в Тарусе актёр театра и кино народный артист России Николай Чиндяйкин.
Однажды Русланову и Окуневскую заставили натирать паркет в одном из кабинетов тюрьмы. Кабинет принадлежал какому-то большому чину, быть может, самому начальнику Лефортовской тюрьмы. Там часто бывали Абакумов и другие высокопоставленные лица из МГБ. И вот они, великая певица и не менее знаменитая актриса кино, надраивают, натирают воском дубовый паркет. Окуневская, не отличавшаяся особой любовью к физическому труду, работает с ленцой. Русланова — драит как матрос палубу. «Лид, что ты так взялась? Давай вот тут ещё немного — и пошли они…» — «Нет, надо начистить как следует. Давай, давай, драй получше. Пол должен сиять как зеркало!» — «Зачем?!» — «А чтобы эти суки увидели в нём свои поганые хари!»
Глава двадцать пятая
ТАЙШЕТ. ОЗЕРЛАГ
«Среди сопок Восточной Сибири, где жилья человечьего нет, затерялся в неведомой шири небольшой городишко Тайшет…»
Генерал Крюков отбывал срок в Краслаге. Русланова находилась рядом, в Тайшете Иркутской области. Если мерить сибирской верстой, сидели они в соседних зонах. Когда Крюков по этапу прибыл в лагерь под Тайшет, его жену уже отправили за Урал, на запад, во Владимирский централ.
На зоне Крюков работал учётчиком на строительстве какого-то небольшого объекта. По лагерному телеграфу ему пришло сообщение: Русланова жива, здорова, переведена во Владимир и находится там в тюрьме…
Крюкова не трогали. В лагере под Тайшетом он пробыл до августа 1953 года.
Обвинительное заключение Руслановой предъявили 7 сентября 1949 года.
«Крюкова-Русланова, являясь женой генерала советской армии Крюкова (арестован за враждебную деятельность), установила через него тесную связь с одним из военачальников, претендовавшим на руководящую роль в армии и стране. Будучи осведомлена о бонапартистских настроениях последнего, Крюкова-Русланова в силу своего приближённого положения к нему всячески его популяризировала, приписывая незаслуженную славу.
Крюкова-Русланова в силу своего враждебного отношения к ВКП(б) и советскому правительству распространяла среди артистов клевету о советской действительности и с антисоветских позиций осуждала мероприятия партии и правительства, проводимые в стране».
Какое пустое, профессионально несостоятельное обвинительное заключение! Даже Жукова не назвали Жуковым, то есть своим именем. Хозяин не позволил. Маршал Победы по-прежнему был нужен ему. Но — покорным, верным и дисциплинированным солдатом, а не лукавым политиком. Таких и без того вокруг хватало.
Вообще обвинительное заключение — это «процессуальный документ, в котором подводятся итоги предварительного следствия, делаются обвинительные выводы, к которым пришёл дознаватель или следователь на основе исследования обстоятельств дела. В нём приводятся доказательства, подтверждающие совершение преступления и виновность лица в его совершении».
К делу приложена приписка следователя: «Вещественных доказательств по делу нет».
Но это ещё не всё. Русланова отказалась подписывать, что ознакомлена с обвинительным заключением.
Приговор Особого совещания при МГБ СССР от 28 сентября 1949 года: «Крюкову-Русланову за участие в антисоветской группе, антисоветскую агитацию и соучастие в присвоении государственного имущества заключить в исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет, считая срок с 27 сентября 1948 года. Имущество конфисковать».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});