нас найдут и убьют. Потому что на улицах все знали друг друга. Однажды утром, когда мы спали, одна старуха нашла нас спящими в ее сарае. Мы всегда уходили до восхода солнца, так было безопаснее. Но Ирма заметила нас, когда шла за садовыми инструментами. А затем улыбнулась и спросила, не голодны ли мы. Мы прожили в сарае несколько месяцев. Не знаю, почему она никогда не звонила в социальную службу. Ирма даже предложила поселиться в ее доме, но я боялся, что если она вмешается в нашу жизнь, то тоже окажется в опасности. Хейвен… так и не оправилась от того, что с ней случилось. Я каждый день видел это затравленное выражение на ее измученном лице. А еще она находила наркотики, сколько бы я ни пытался остановить ее. Хейвен постоянно пыталась найти их и была готова ради этого на все. Наркотики стали ее спасением. Похоже она все время была под действием этой дури. Пять раз я отвозил Хейвен в больницу из-за передозировки. Мне приходилось вытаскивать ее оттуда сразу, как только она приходила в сознание, до того, как могла приехать социальная служба. В последний раз… я ждал в приемном покое целый час. Потом вышел врач и сказал мне, что она умерла. Я не поверил ему. Все было не настолько плохо. Хейвен бывала и в худшем состоянии. Так почему же не выжила в этот раз? У меня случилась истерика, и врачам пришлось вколоть мне успокоительное, а я, когда проснулся, то понял, что нахожусь в помещении службы опеки.
— Похороны Хейвен не устраивали. Я пытался выяснить, где ее похоронили, но у них не было никаких записей о об этом. Просто очередной бездомный мертвый ребенок. Несколько месяцев спустя мне повезло, и меня взяли к себе родители Крайза, — Рем посмотрел на меня, его взгляд все еще оставался бесстрастным, как будто без него парень не смог бы рассказать мне все это. — Как видишь, Кэт, я конченный, и ты была права, что бросила меня, когда появилась такая возможность.
— Рем, я была зла. Я не… я не имела в виду то, что сказала.
Он фыркнул.
— Конечно имела, красавица. Мне просто нужно было услышать это, чтобы вспомнить.
— Нет, Рем. — Боже. Нет. Что бы я там ни увидела, что бы ни разлучило нас, он все равно был достоин моей любви к нему. Рем защищал свою сестру, позволяя использовать свое тело вместо ее. Он пытался вытащить ее из этой жизни. Я понимала, почему парень так защищал меня и был собственником. Возможно, я понимала это с самого начала. И согласилась с его реакцией, даже не зная всей истории. Мне и не нужно было знать, потому что я все равно любила его.
— Женщины никогда ничего не значили для меня. Даже когда я сбежал из той жизни, все равно не мог находиться с ними. Я чувствовал себя грязным и отвратительным от того, как они заискивали передо мной. Даже сейчас, являясь участником группы… женщины относятся ко мне как к объекту. Предмету, которым можно похвастаться перед друзьями.
Я отчаянно хотела возразить, но его слова были правдивыми. Для них Рем был объектом, рок-звездой. Мне хотелось обнять его, но я не двинулась с места, стоя тихо и неподвижно, и прислушиваясь к его неотступно преследовавшим словам.
— До тебя.
Я встретилась с ним взглядом, и мне пришлось отвести глаза, иначе я бы зашаталась.
— Ты никогда не унижала меня и не заставляла чувствовать, будто используешь меня, — Рем вздохнул и опустил голову. — Ты была первой женщиной, с которой я переспал, и рядом с которой мне захотелось свернуться калачиком и проснуться утром.
Я подавила рыдания, застрявшие в горле. У меня не было сил слушать его дальше. Мне не хотелось этого слышать. Где же мой гнев? Я желала снова его ощутить. Мне нужно было опять спрятать слезы и быть сильной. Нужно было помнить, несмотря на его ужасную историю, что Рем изменил мне.
— Ни один ребенок не должен жить так, как вы с сестрой. Я хотела бы… — чего? Стереть это из его памяти? Возможно, боль физическую и душевную, но не у того, кем он стал. Хуже всего было то, что как бы мне ни хотелось простить его, я не могла. — Я не могу простить тебя, Рем.
Его голос был жестким, когда он ответил.
— А я тебя об этом и не просил.
Я вздрогнула и направилась к двери спальни. Мне нужно было уйти, пока я не сделала какую-нибудь глупость, вроде объятий с ним.
— Ты хотя бы любил меня?
Рем дернул головой в мою сторону, и его лицо напряглось.
— Все кончено, Кэт. И мне не нужна твоя жалость.
Я кивнула.
— Конечно.
Кому как не мне знать о жалости.
А затем я ушла.
Глава 21
Я оцепенел. Тело словно отделилось от разума.
У меня появилась возможность уйти в лучшее место, где никто не смог бы меня обидеть.
Ему это не понравилось.
И он заставил меня просить пощады. Я так и сделал, просто чтобы угодить ему.
Было необходимо угождать ему, иначе станет хуже. Он всегда мог сделать хуже.
Я был игрушкой.
Бесчувственной. Холодной. Безразличной.
Изуродованной.
Прошло еще два дня, прежде чем мы снова встретились. Дек сказал, вернее, приказал мне вернуться домой на его машине, а сам остался с Ремом.
Я сидела, прикованная к мольберту, и старалась скрыть свои эмоции.
Слова Дека продолжали преследовать меня. «Для Рема такой поступок нехарактерен. То, что ты видишь своими глазами, не всегда является правдой». Мне ужасно хотелось верить, что он не изменял мне. Снова и снова я прокручивала в голове ту сцену, но с каждым разом становилось только больнее.
И все же у меня не получалось забыть. Я даже как-то спросила Крайза, был ли Рем когда-нибудь настолько пьян, что не помнил, чем занимался прошлой ночью. И Крайзис ответил «нет».
Затем я решила продолжить выяснение обстоятельств. Что случилось той ночью? Рем ушел в заднюю часть бара, чтобы поговорить с Бреттом… Вернее произнести угрозы в его адрес. Понятно, почему он так поступил. Потому что помнил, как парень из прошлого все время следил за его сестрой. А затем изнасиловал ее при первой же возможности. Я видела затравленный взгляд в глазах Рема, когда он рассказал мне об этом. Бретт не был мелким наркоторговцем, но Рем всегда был настороже, имея на это полное право. Парню нужно было убедиться,