друг, все идет так, как мы и предположили! Голубь скоро будет в Каркассоне и посеет панику среди врагов. Они станут нервничать и, наверняка, сделают какую-нибудь непростительную ошибку, по которой мы их и найдем…
Гуго радостно улыбнулся. Ги де Леви похлопал его по плечу и добавил:
– Прости меня Господи! До сих пор поражаюсь как англичане, имея таких умных и талантливых воинов, умудрились потерять почти все земли в королевстве…
Гуго сделался хмурым, посмотрел на сенешаля и буркнул под нос:
– Нам просто не везло с королями…
Ги улыбнулся и ответил:
– Я не желал вас обидеть, мой английский друг. А теперь, пора и вам сыграть свою роль! – Он повернулся к рыцарям и приказал. – Быстро обрядите его в черный балахон, надвиньте на голову капюшон и свяжите!..
Рыцари исполнили приказ и посадили Гуго в крытую повозку, где уже сидел связанный Робер.
– Отлично, сеньоры! А теперь, возьмите трофейные щиты и закройте бока повозки. Не дай Бог, если какая-нибудь катарская стрела попадет в наших «пленников»! Да! Чуть не забыл! Мессир де Марли, умоляю вас, отрядите своих воинов в оцепление повозки!
Бушар усмехнулся и ответил:
– Будет исполнено, ваша милость! Эй, орлы, а ну-ка, все сюда!
Бушар расставил воинов в плотное кольцо вокруг повозки. Сенешаль довольно кивнул и крикнул:
– А теперь, ребята, на Каркассон! Что-то мы порядком нагулялись в этих краях! Пора нам и на базу!..
Колонна тронулась в путь. Головные рыцари затянули веселую песню, которую подхватил весь отряд, нисколько не заботясь о том, что их громкие голоса могут привлечь врагов. Они ехали на отдых в город и крепость Каркассон – единственный и спокойный оплот среди мятежного края. Стараясь не утомлять коней, отряд проделал этот марш в более спокойном темпе, заночевал в развалинах старого каструма, который был построен на берегу реки Алет еще римлянами. Грозная, некогда, твердыня, от которой оставались только полуразвалившиеся стены, да остатки основания квадратных башен, поросшие мхом и диким виноградом, располагалась в двух лье от крепости.
Ги де Леви разумно решил, что триумфальный въезд в Каркассон лучше всего отложить до утра. Но, чтобы быть уверенным в организации торжества, он попросил Бушара де Марли выслать гонца, которому поручалось известить о возвращении сенешаля графа, епископа и мессира Жильбера де Клэр.
Когда конюх одного из рыцарей де Марли ускакал во весь опор, подняв столб пыли на дороге, Ги усмехнулся в усы и, повернув голову к Бушару, сказал:
– Вот увидишь, клянусь Богом, какую теплую встречу нам организуют в Каркассоне…
Бушар равнодушно пожал плечами и пошел в свою палатку.
XXIV ГЛАВА. Стены Каркассона.
Каркассон. 19 августа 1221 года.
Отряд, возглавляемый сенешалем, с нарочитой и показной торжественностью въехал в главные ворота крепости, пройдя ровными рядами по его извилистым улочкам на небольшой холм, где располагался замок и цитадель Каркассона.
Приезда Ги де Леви уже ожидали. Ворота и стены внешних укреплений были разукрашены флагами, на которых красовались львы дома Монфоров, красный крест и черные орлы по золотому полю мессира де Марли, красные стропила Жильбера де Клэр и, выше всех стягов гордо реяло знамя короля Франции, усеянное золотыми лилиями по лазоревому фону.
Жильбер де Клэр промурыжил для порядка гарнизон и жителей Каркассона, выждал около недели и снял знамя Ги де Леви, уехавшего в Фуа, сменив его на королевский штандарт Франции. Английский сеньор пропустил мимо ушей ворчания графа Амори де Монфора, высказавшего что-то против этого возмутительного жеста крестоносца, но флаг не снял, а наоборот, приказал поднять его над всеми башнями и воротами города и цитадели. Насладившись недовольством молодого и беспомощного графа, Жильбер подумал-подумал, да и приказал еще нарастить флагштоки, чтобы все поняли – король Франции был, есть и останется единственным, грозным и законным властителем этих земель, а граф де Монфор – просто его вассал, каковых у Филиппа было и так в избытке. Только епископ Ги сопротивлялся этой затее англичанина, но сдался, когда Жильбер его спросил прямо и открыто:
– Епископ, неужели вы полагаете, что ваша власть в Каркассоне стоит выше божественной власти помазанника?..
Епископ, сраженный наповал такой постановкой вопроса, испуганно перекрестился и умолк, проронив в ответ что-то невразумительное. Жильбер величаво поклонился ему, но провожать до дверей не стал, добавив:
– Я лишь четко следую указаниям сенешаля. А, насколько вы должны знать, сенешальскую цепь и титул маршала альбигойских крестоносцев мессиру Ги де Леви вручил лично король Филипп и, насколько мне известно, своего решения не отменял!..
– Но, мессир де Клэр! – Попытался спорить епископ. – Сеньориальные знамена не могут быть подняты выше церковных хоругвей. Еще со времен короля Хлодвига…
Жильбер не дал ему договорить:
– Монсеньор! Я весьма щепетилен в вопросах геральдики и воинских обычаев. Так вот, пока в Каркассоне находился сенешаль, которого назначил на эту должность король, знамя мессира де Леви находилось ниже церковных хоругвей. Но, как только сеньор сенешаль убыл по королевским делам, я снял его знамя и поставил, заметьте, не свое, а королевский штандарт.
Насколько мне не изменяет память, многоуважаемый епископ, его королевское величество был и остается верховным сюзереном этих земель, кои он поручил покойному графу Симону, когда отдал владения покойного еретика Тренкавеля в лен. Этот акт, вы должны помнить, состоялся в замке Мелена…
Монсеньор Ги покраснел, потом побледнел и вышел из комнаты, словно побитая собака. Рыцари же наоборот, приняли решение мессира де Клэра с восторгом, ожидая новых пополнений или милостей от короля и его наместника в Каркассоне.
И вот, под звуки труб отряд вступил в цитадель. Ги первым въехал во внутренний двор, где его уже ожидала толпа рыцарей и придворных графа Амори. Впереди встречающих, гордо и величественно стоял улыбающийся сеньор Жильбер де Клэр, который поклонился сенешалю и громко произнес:
– Хвала Господу, возвратившему вас в целости и сохранности! Не возражаете, сеньор сенешаль, если ваш покорный слуга де Клэр сдаст вам полномочия? Крепость содержится в порядке, оснащена полностью, продовольствие исправно пополняется…
Ги спрыгнул с коня и обнял его. Краем глаза сенешаль поймал немного обиженный взгляд графа Амори и раздраженный от беспомощности взгляд епископа.
– Надеюсь, ты не слишком перегнул палку?.. – тихо спросил он у англичанина.
– Нет, вроде бы. – Улыбнулся Жильбер. – Правда, Амори, да епископ малость поворчали…
– Пусть ворчат. Им больше ничего не осталось, как ворчать и обиженно надувать губы. Ты, как я понял, снял мой флаг. Когда?
Жильбер ответил:
– Потянул с недельку. Больше ломать комедию не было смысла…
– И правильно сделал. – Ги посмотрел по