– Spe vivimus[58], – столь же доброжелательно улыбнулся Курт, усевшись чуть поодаль и усадив Нессель рядом с собою, разместившись при этом так, чтобы владельцы замка не смогли вновь сесть против друг друга, заключив тем самым майстера инквизитора в подобие тисков.
Лютбальд Гайер помялся, бросив вскользь взгляд на брата, и присел рядом с ним, все тем же кратким, сухим движением руки указав на небольшой столик в центре беседки:
– Вина, майстер Гессе? Смею заверить, подобный напиток вам доводилось пивать нечасто.
– Благодарю, – отозвался Курт, не сделав, однако, ни движения к стоявшему на столешнице кувшину, и с показным вниманием огляделся. – У вас прекрасный замок и чудный сад, господин Гайер. По рассказам, что мне доводилось слышать о вашей персоне, я ожидал увидеть мрачную крепость, украшенную скелетами ваших врагов, и, быть может, даже пыточные инструменты прямо во дворе.
– Они в подвале, – заговорщицки понизив голос, улыбнулся Гайер. – А враги закопаны в саду: я предпочитаю блюсти традиции… Неужто госпожа фон Рихтхофен создала обо мне столь ужасающее впечатление?
– Было бы удивительно, если б о человеке такого достатка и влияния во всем городе было бы не с кем поговорить, кроме приезжей императорской фаворитки, – отозвался Курт, и хозяин замка с нарочитой скромностью потупился:
– Ох уж эта людская молва… Я, майстер инквизитор, всего лишь делец, занимаюсь не слишком душеспасительным, но вполне заурядным ремеслом: преумножаю семейные капиталы. Влияние, которое мне приписывают, – это всего лишь следствие моих попыток быть загодя учтивым со своими покупателями, возможными продавцами и вероятными покровителями.
– А также с вероятными злоумышленниками.
– Не могу ни подтвердить ваши слова, ни возразить им, – удрученно развел руками Гайер. – Для начала мне бы хотелось понять, что вы имели в виду, майстер Гессе.
– Скажем, широко известную историю ограбления одного из домов, что вы сдавали внаем. Точнее сказать – историю кары виновного в этом преступлении. Насколько мне ведомо, магистрат, чьею обязанностью это является, отчего-то тогда остался в стороне.
Лютбальд Гайер сухо кашлянул, переглянувшись с насупленным братом, и вздохнул, устроившись на скамье поудобнее.
– Майстер инквизитор, – неспешно проговорил он уже без улыбки, – я прошу вас понять кое-что. Вы явились в этот город для исполнения, несомненно, благого дела: для восстановления справедливости, для того, чтобы найти и покарать негодяя, поднявшего руку на одного из ваших собратьев, – на того, кто оберегает нас, простых смертных, от опасностей, с которыми мы не в силах совладать. И если мне известно нечто такое, что может вам помочь, – я готов откровенно и без утайки поделиться любыми необходимыми вам сведениями. Но вы, раскрыв это преступление, покинете Бамберг, а мне здесь еще жить. Надеюсь, не только мне, но и моим детям. И мне бы хотелось, чтобы не все, сказанное мною здесь, стало достоянием общественности.
– И вас я тоже прошу кое-что понять, господин Гайер, – отозвался Курт в том же тоне. – Если сказанное вами будет иметь прямое отношение к моему расследованию – мне придется поделиться полученной информацией со здешними служителями. Но в том случае, если услышанное мною здесь не вступит в противоречие с законом Империи и города, полагаю, рассчитывать на скромное молчание служителей Конгрегации вы вполне можете.
– Благодарю вас, майстер Гессе, – кивнул хозяин замка. – Это вполне разумно… Итак, возвращаясь к упомянутой вами истории: увы, я должен вас разочаровать. Никаких связей, позволяющих разыскать грабителя, никаких возможностей выследить и задержать его – у нашего семейства не было и, к сожалению, нет.
– Вы хотите сказать, господин Гайер, что человек, совершивший ограбление дома, находящегося в вашем владении, так и не был найден?
– Я хочу сказать, что не было никакого ограбления, – чуть виновато улыбнулся тот. – И оно само, и будто бы выявленный виновник, и страшная кара, о коей, я полагаю, вам поведали во всех подробностях, – всё это лишь слухи. Признаюсь, пущенные мною. До того случались мелкие кражи из жилищ, которые арендовали у меня добропорядочные граждане, и поскольку я понимал, что на магистрат в этом смысле надежды мало, – постарался защитить свои вложения и доходы так, как сумел.
– И как? – с искренним интересом спросил Курт. – Сработало?
– О да, – самодовольно улыбнулся Гайер. – Способ оказался на удивление действенным: с тех пор была лишь одна попытка взлома, да и та неудачная, но ничего более серьезного. Сочиненная мною история совпала по времени с резней средь местных подонков… хотя точнее будет сказать, что известия об этой резне и натолкнули меня на мысль сочинить сию байку. При таком количестве убитых сообщников оставшиеся в живых просто не имели возможности проверить, правдивы ли дошедшие до них слухи, и действительно ли кто-то из их приятелей испустил дух в моих руках. Теперь история обрастает все большими кровавыми и жестокими подробностями, расходится все шире, и я бы очень хотел, майстер Гессе, чтобы так и осталось. Вы можете справиться у бюргермайстера, он подтвердит, что сказанное мною – правда. В некотором роде, – хмыкнул Гайер, – мы с ним в этом деле сообщники. Я обрел славу человека, с которым лучше не связываться, горожане – спокойную жизнь, а он – меньше преступлений во вверенном ему городе.
– Бюргермайстер приходил к вам, – повторил Курт задумчиво. – А из Официума – неужто никто не заинтересовался этой историей?
– Нет, – пожал плечами Гайер. – Полагаю, ваши сослужители решили, что несуществующий преступник получил по заслугам, а спокойствие в хотя бы одной части города стоит того, чтобы закрыть глаза на некое пренебрежение… скажем так, буквой закона в угоду духу. Так как не слышать об этом они не могли – мнится мне, это предположение верно. Либо же попросту сочли сие не их делом, что, в общем, вполне справедливо – подобными происшествиями, имей они место, должен бы заниматься магистрат.
– Вот с этим не могу не согласиться, – одобрил Курт. – Полагаю, магистрат же и должен был заняться выяснением обстоятельств упомянутой вами резни в неблагополучных кварталах?
– Резни? – переспросил Гайер-младший, и хозяин замка едва заметно поморщился, явно недовольный вмешательством брата. – А зачем магистрату интересоваться тем, как подонки режут друг друга?
– Затем, что это необычно. Такое не случается на пустом месте. В Кельне, скажем, подобные события были следствием чумы – бедные кварталы множились, торговля увядала, крестьяне не совались в город, голод уносил едва ли не больше жизней, чем болезнь, старшины местного сброда в буквальном смысле объедали низших членов своих шаек, и те взбунтовались. В Бамберге же, насколько мне известно, это приключилось на пустом месте?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});