Кейт валилась с ног от усталости, но все-таки решила дождаться возвращения Энджи. Надо было выяснить, рассказала ли она что-нибудь Дэйву. Необходимо было выяснить это раз и навсегда.
Кейт ждала этого разговора с тяжелым сердцем. Энджи могла ее предать. Такова реальность. Не менее ощутимая, чем вошедший в ее жизнь Сойер Брок.
После той ночи прошло более недели. С тех пор они не виделись и даже не разговаривали по телефону. И все же при каждом стуке в дверь, при каждом телефонном звонке она надеялась, что это он. Вместо того чтобы думать о дочке, она думала о Сойере. Кейт горько упрекнула себя.
Она почувствовала ноющую боль в затылке. Часы показывали половину одиннадцатого. Кейт решила включить телевизор и посмотреть «Ночную линию», чтобы немного отвлечься от своих мыслей. Однако она вновь поймала себя на том, что была в ту ночь на вершине блаженства и тешила себя какими-то надеждами.
Как глупо, непозволительно глупо позволять себе так распускаться, желать повторения случайной близости. Он разбудил ее тело, и оно жаждало большего.
Кейт даже не подозревала, что близость с мужчиной может перевернуть все ее существо. Он захватил ее целиком. Его сильное тело покорило ее какой-то первобытной жаждой страсти. Она не осталась безучастной и отдала ему себя без остатка.
Теперь ей трудно было решить, как собрать разбившееся вдребезги сердце.
— Кейт, что с тобой?
Кейт вздрогнула от звука голоса Энджи.
— Все в порядке. — Она заставила себя улыбнуться, но Энджи была так взволнована, что не заметила этой слабой улыбки. — Я, между прочим, тебя ждала.
— Зачем?
— Мне надо с тобой поговорить.
Энджи покачала головой, но Кейт заметила настороженность в ее взгляде.
— Уже поздно. К тому же я совершенно выдохлась.
— Ты встречалась с Дэйвом?
— Да, — нерешительно ответила Энджи.
— Прошу тебя, Энджи, присядь на минутку. Обещаю, я тебя не задержу.
Кейт подождала, пока Энджи не опустилась на самый краешек стула.
Она сразу перешла к больному вопросу.
— Поговаривают, что Дэйв собирается выставить свою кандидатуру на выборах окружного судьи.
Лицо Энджи не дрогнуло.
— Мне об этом ничего не известно. Уж кто-кто, а я бы знала, ведь мы… — она осеклась.
— Ведь вы — что? — настаивала Кейт.
— Ничего. — Устыдившись своей резкости, Энджи покраснела. — Я тебе потом расскажу, ладно?
— Ладно, — со вздохом ответила Кейт. Она знала, что скажет ей Энджи. Кейт не могла примириться с мыслью, что Энджи надеется выйти замуж за Дэйва. Она-то понимала, что такой союз едва ли возможен: Дэйв просто использовал Энджи в своих корыстных целях. Бедная, доверчивая Энджи…
— Ты еще что-то хочешь спросить? — Энджи тяготилась молчанием.
— Дэйв задавал тебе вопросы о моем прошлом?
— О чем ты говоришь?! Как у тебя язык повернулся? — воскликнула Энджи с обидой в голосе.
— Обстоятельства складываются так, что я не могла не спросить.
Энджи встала:
— Какие обстоятельства? — Но прежде чем Кейт успела ответить, она жестом остановила ее. — Не отвечай. Не нужно. Просто поверь мне на слово.
— Это твой ответ?
— Это мой ответ, — с вызовом подтвердила Энджи. — Когда-то моего слова тебе было достаточно.
Энджи повернулась и пошла к двери, но на полпути остановилась и резко обернулась:
— Чем подозревать меня, присмотрелась бы, что представляет собой Сойер Брок.
У Кейт упало сердце:
— Сойер Брок?
— Он самый. Зачем-то он ездил в Фор-Корнерс и вынюхивал неизвестно что о тебе .
XLII
— Где же это, черт подери, ты пропадал?
Скрипучий голос Аннетты раздражал Томаса. После долгого рабочего дня он приходит к себе домой — и даже тут ему нет покоя. В последнее время она всегда поджидала его и при этом вела себя как рыночная торговка. Впрочем, именно такова была ее сущность. Она ему просто опротивела, и, если бы не ее старикан, Томас давно отделался бы от нее.
— На работе, — отрезал он, не зная сам, почему вообще снизошел до ответа. Она валялась на кушетке в своем логове, и вид у нее был такой, словно она не спала уже несколько недель. Темный загар, которым она так гордилась, старил ее и делал еще вульгарнее. Как обычно, она дымила сигаретой и прихлебывала мартини.
— Ах да, работа прежде всего, — с издевкой подхватила она и, сделав над собой усилие, поднялась.
Томас почувствовал, что и ему сейчас необходим глоток чего-нибудь покрепче. Но он не доставит ей такого удовольствия; он не позволит ей заметить, что в ее власти хоть как-то повлиять на его настроение.
Принять душ и убраться куда угодно, лишь бы она не мозолила ему глаза — вот все, чего он хотел.
Аннетта, встав с кушетки, направилась к нему и, подойдя почти вплотную, остановилась.
— А не собираешься ли ты, миленький мой Томми, поинтересоваться, чем сегодня занималась я? — проворковала любящая супруга.
Запах спиртного, который она распространяла вокруг себя, и без того был невыносим, а тут она еще протянула руки к Томасу и принялась игриво теребить его галстук.
Он отпрянул.
— Ты это брось. Я знать не знаю, что за игры ты вдруг решила затеять, но, так или иначе, я в эти игры не играю.
Ее лицо покрылось безобразными красными пятнами.
— Как же, как же, ты никогда ни в какие игры не играешь, разве что со своими шлюхами.
— Ради Бога, избавь меня от этого, — взмолился Томас, закатывая глаза.
— Ну ладно, раз ты не полюбопытствовал, чем я сегодня занималась, я, так и быть, сама тебе скажу.
— Слушай, мне в самом деле наплевать…
— Я нанесла визит твоей бывшей подружке, которая теперь вылезла в судьи.
Глаза Томаса сузились, превратившись в щелочки.
— Ну да, я решила, что пора уже кому-нибудь поставить на место эту потаскуху — ясно же, что ты сам этого делать не собираешься. Конечно, моему папочке лучше бы не знать, что у нее был от тебя ребенок. Но…
…В его планы это не входило. Просто так получилось. Его рука метнулась, как разъяренная змея, и с силой проехалась по физиономии Аннетты.
— Дрянь такая, держись подальше от нее и не лезь в мои дела!
Аннетта схватилась за щеку, и глаза ее сверкнули.
— Ты… меня… ударил! Как ты смел?.. Меня?.. — истерично завопила она.
— А вот так, — огрызнулся он. — Не нравится, так научись держать язык за зубами. А о Кейт Колсон я позабочусь сам, как посчитаю нужным.
Томас повернулся и сделал шаг к двери.
— Ты куда?
— Не твое дело.
— Ублюдок! Подожди, ты свое получишь!
Он слегка обернулся и облил ее презрением.