сами.
И сколько бы благовоний, лучин и свечей они ни жгли, сколько бы не молились Семерым, вокруг невозможно было дышать от запаха смерти. Казалось, в лагере не осталось ни единого уголка, где не слышались бы возгласы бредящих и не чувствовалась бы вонь человеческого дерьма и гниения. Она была такой, что многие лоялисты ходили по лагерю, обвязав лица тряпками, пропитанными лошадиным потом, что хоть немного притупляло их обоняние.
Тем не менее, мop усиливался и «Рука Бога», как её быстро прозвали среди черни, не щадила никого, даже членов самых высоких домов. Бисбери, Брюн, Баквелл и Фоссовей свалились в считанные дни, один за другим. Временами казалось, будто больных в лагере больше, чем здоровых. Молчаливые сёстры ходили по раскисшим проулкам, от палатки к палатке, тяжело ступая по грязи, и осматривали, нет ли где умерших. Погребальные костры горели непрестанно. За одну горестную ночь умерло три сотни солдат, и в их числе — немало знатных рыцарей и лордов.
А дожди всё шли и шли, заставляя гнить тканевый материал шатров, оружие и надежду.
На следующую ночь умер приближённый Эдмара Талли — лорд Джайлс Вэнс и к дождливому небу вознёсся плач Речного лорда, потерявшего друга. На следующий день пришло известие, что умер лорд Пакстер Редвин, один из богатейших аристократов Простора и ближник Мейса Тирелла. Вскоре после этого перестал дышать Уоррин Бисбери, лорд Медовой Рощи. И, как утверждали мейстеры, вскоре за ними должны были последовать Беннард Брюн и Лоред Баквелл.
Уцелевших предводителей второй армии короля Ориса обуял страх. «Золотой Коготь» продолжал сопротивляться, а боги испытывали их невзгодами и смертью, будто бы защищая одного из своих братьев — «Небесного Клинка». В это же время сам владыка Семи Королевств никак не мог поставить точку в их противостоянии.
Теперь шепотки шли не о победе, а о поражении. О божественном наказании, о смерти и разгроме. Они находились вдалеке от дома, среди враждебных земель и людей, отчего попросту впали в отчаяние. Солдаты не знали что делать и как действовать дальше.
А дождь всё барабанил по крышам шатров, наполняя мир влажным грохотом.
***
«Золотой Коготь», взгляд со стороны
«Мой господин «Небесный Клинок»! Уже три недели мы отбиваем атаки лоялистов. Каждое утро, превозмогая наш убийственный обстрел, они пытаются завалить ров землёй и камнями, и каждую ночь мы спускаем людей со стен, чтобы заново его откопать. Несмотря на все наши усилия, им всё же удалось засыпать канал в двух местах. Это позволило лоялистам с ещё большим удобством приставлять к нашим стенам осадные лестницы. Иногда противнику удаётся даже взобраться наверх, но лишь для того, чтобы встретить жестокий отпор.
Тем временем, обстрел из катапульт продолжается, и несколько участков стены уже опасно ослаблены. Их укрепили, но не исключено, что в скором времени лоялистам удастся проделать значительную брешь. С внутренней стороны возведены баррикады, чтобы сдержать врагов, если они прорвутся в «Золотой Коготь». Наши укрепления держатся на пределе возможностей, но уверяю вас, ни один человек не думает о капитуляции. Мы будем сражаться. Во славу вашу, мой Бог и господин».
Поставив точку, Бейро отдал письмо мейстеру, который отправился в сторону воронятни. Ловким птицам вполне себе удавалось таскать письма между двумя армиями, что очень сильно облегчало жизнь командованию гарнизона.
«Которое не так давно понесло потери», - мрачно усмехнулся мужчина и отправился в сторону лазарета. Ему хотелось навестить этого человека. Если он всё ещё был жив.
Через пятнадцать минут он вошёл в длинный, сумрачный зал, что ранее был «Небесным Храмом». Когда начались регулярные атаки королевской армии, сюда стали приносить раненых, чтобы за ними ухаживали лекари и апостолы. Место было удобное — неподалёку от донжона, одновременно под его прикрытием, но вместе с тем, рядом со стенами.
Вот только расположенные поблизости строения, в которых ранее проживали солдаты и слуги, были абсолютно пусты. Все перебрались в подвалы основного замка, подальше от обстрела.
«Мощные пожары и падающие на голову камни быстро делают местечко непопулярным», - мысленно хмыкнул Бейро.
По мере того как битва продолжалась, легкораненые возвращались на стены, а здесь оставались только серьёзные больные. Люди с отрубленными конечностями, с глубокими ранами, с обширными ожогами, со стрелами, засевшими в теле... Они лежали повсюду: в сумрачных проходах, на залитых кровью носилках, по углам и столам. День за днём их число увеличивалось, пока тела не заполонили весь пол. С ходячими ранеными теперь разбирались снаружи, а это место предназначалось для искалеченных и истерзанных.
«Для умирающих», - дополнил он сам себя.
Здесь каждый разговаривал на языке собственной боли. Одни стонали, не умолкая. Другие кричали, требовали помощи, пощады, воды, звали своих матерей. Кто-то кашлял, хрипел и сплёвывал кровью. Кто-то испускал последний вздох.
«Только мёртвые молчат».
Мёртвых здесь было множество. Время от времени, трупы с болтающимися конечностями вытаскивали наружу, чтобы завернуть в дешёвые саваны и уложить в штабель возле задней стены. Благородных рыцарей закапывали в земле, роя для них могилы и даже подписывая.
«Всё согласно правилам и церемониям. Помазанный рыцарь был достоин хотя бы такой мелочи. Вот только ямы копали общие, чтобы вмещали сразу по дюжине тел».
Простых солдат же попросту сжигали.
«В соответствии с общепринятыми законами войны, а также распоряжением «Небесного Клинка», который и вовсе требовал сожжения для всех, но пока ещё благородные сопротивляются таким нововведениям. Ничего, и они, со временем, проникнуться...»
Трупы сжигали наверху, на каменных крышах брошенных домов, чтобы жирный дым сносило в сторону Речных земель. Дождь, конечно, мешал огню, но от него спасали простенькие навесы.
«Можно только надеяться, что дым летит прямо в морды королевским войскам. Последнее оскорбление, которое мы можем им нанести».
Бейро неспешно направлялся по просторному залу, заполненному голосами чужих страданий, осматривался вокруг, одновременно вглядываясь в лица раненых. Здесь были как люди из гарнизона крепости, так и войска, пришедшие вместе с «Небесным Клинком». Все вперемешку.
«В Новиграде, да и на всём Западе в целом, собралось множество наций и народностей. Теперь все они защищают свой дом. Все объединились против короля и теперь умирают вместе, бок о бок, на равных. Эта картина могла бы согреть мне сердце, если бы оно не привыкло к подобным сценам за годы службы. Слишком много грязи, крови и смертей повидал я на своём веку. Что же видел сам господин?»
Краем глаза Бейро заметил нескольких собственных стражников, которые шли за ним на некотором расстоянии, обшаривая взглядом окружающее пространство.
«Бдительные тени следят, чтобы вражеские лазутчики не проломили