Добыча материалов и сборка ретранслятора в вакууме и невесомости были куда более сложными и непредсказуемыми, чем работа внизу, да и опытные пилоты там были нужнее. Сегодня Арчи выглядел как обычно: бодрый, идеально выбритый, даже улыбающийся. «Кукольной улыбкой Джамиля». Если тот жуткий, уродливый поцелуй на посадочной площадке стал для Сильвергейма ударом, от которого он медленно, но верно оправлялся, то исчезновение Ямакавы словно отравило Арчи, и теперь он как будто таял, каждый день теряя частичку себя.
Вязиницына открыла глаза, чтобы прогнать неприятное воспоминание, но первое, на что упал ее взгляд, были причудливые тени от сельхозтехники и каркаса незаконченной еще теплицы далеко внизу. Темные и светлые полосы, как пальцы Рене и Деборы. Дебора. Она могла бы стать для Арчибальда лекарством. «Дебора не сделает первый шаг. Пока она нужна в своем отряде, в своем улье, она никогда не выберет Арчи. Она никогда не выберет себя».
Медная Гора натянула на себя одинокое облачко, словно одеяло, и иллюзия сплетенных рук развеялась. «Вроде бы в последнюю неделю перед происшествием с драконом Ямакава практически ничего не делал, но иногда мне кажется, что вместе с ним пропал огромный кусок нашей свободы».
Тук. Тук. Тук. Сердце бьется спокойно. Она умеет жить без него.
Топ-топ-топ-топ. В дальнем конце галереи послышались шаги.
«Наконец-то!»
Вязиницына не пряталась. Наоборот, встала в середине коридора, прямо в призме падавшего из окна света. Джамиль, сменившийся с дежурства на пункте связи, прошел мимо, словно она была пустым местом. «Как и ожидалось».
― Джамиль, возглавь отряд планетологов официально.
Ал-Каласади сделал еще пять шагов, но потом все-таки остановился. Вежливая улыбка на лице вейвера ничего не выражала. Выражал средний палец правой руки. Убедившись, что Вязиницына ознакомилась с его ответом, Джамиль продолжил свой путь в темноту коридора.
― Ты не понял. Это не пожелание и не просьба.
Шаги продолжали удаляться.
― Это приказ.
Малиника сама удивилась, как тяжело и властно прозвучали ее слова.
Одинокая луна выбрала именно этот момент, чтобы, скинув пушистое одеялко, засиять в полную силу, добавляя моменту еще большего драматизма. Малиника от досады стиснула зубы. «Что за идиотский спектакль?!»
Джамиль вновь остановился. Две секунды он стоял неподвижно, спиной к Вязиницыной, потом плавно обернулся. Плечи расслаблены. Руки в карманах. Чуть наклонил голову набок.
Малиника почувствовала, как у нее на загривке волосы становятся дыбом. На этот раз безразличное спокойствие на изуродованном шрамом лице не выглядело маской. И это было жутко. Настоящая, искренняя безмятежность шла Джамилю примерно как смерть.
«Да какого черта!» Не хватало еще своих же пугаться!
― Я не буду тебя уговаривать, ― несмотря на разгорающийся внутри гнев, говорила Малиника очень тихо, едва шевеля губами. ― Ты будешь применять по назначению свой опыт управления и свою докторскую степень, представляя отряд планетологов и в качестве эксперта, и с точки зрения их интересов. Ты…
Малиника остановилась, не закончив свою мысль.
Поза Джамиля изменилась, сейчас он стоял прямо. Лицо оставалось каменно-неподвижным, но Вязиницына странным образом ощущала происходившую в Ал-Каласади перемену. Он взрослел. Волевым усилием выдирал себя из уютного кокона подросткового поведения, где весь мир ― игра. Где можно рисовать маркером четкие границы и красить внутри контуров яркими цветами. Где можно доверить свою судьбу взрослым, ничего не решать и просто быть собой.
Быть собой.
В разноцветных глазах Джамиля ― бездна боли. У Малиники перехватило дыхание. Ал-Каласади уже однажды был взрослым. «И та взрослая жизнь не была твоей».
Ему не нужны были уговоры и объяснения. Он прекрасно все понимал. Только чего ему это стоило?
Все будущие колонисты проходили программу психологической подготовки. Для формальных лидеров курс был расширенным. Каждая крупинка усвоенных там знаний внутри Малиники сейчас вопила о том, что она допустила фатальную ошибку. К горлу подкатывала волна раскаяния. «Не надо, пожалуйста!» Нужно что-то сказать! Разорвать жуткую тишину! Остановить пытку!
Малиника молчала. Джамиль тоже молчал.
А потом развернулся и как ни в чем не бывало продолжил свой путь вглубь галереи. Универсальный карабин ритмично покачивался у него на спине в такт шагам.
* * *
Наземная база, 2550-07-19 22:56
Лунный свет сделал глаза Малиники ярко-синими. Но что важнее, он словно снял с нее странную мягкую и густую вуаль благожелательности. «Так вот, во что ты влюбился, Вер». Джамиль не мог, да и не хотел описывать увиденное словами, ведь это могло разрушить магию произошедшего.
Малиника злилась на него. Признавала, что он, Джамиль, ей нужен. Нужен весь, без остатка, не спрятавшийся ни за подростковыми причудами, ни за навязанными масками. Весь, с расчетливой бесшабашностью, с раздражающей харизматичностью, со знаниями и опытом и даже с его романтической влюбленностью в невероятную, но познаваемую чудесность этого мира.
Когда-то давно, целую жизнь назад, Вернон научил Джамиля принимать и ценить других людей. Сегодня Малиника, разбив его кокон, показала ему, что он может принимать и ценить себя самого.
Страшно. Больно.
Но это хорошая боль.
Слова не нужны. «Я пойду за тобой хоть на край света, принцесса!»
* * *
Наземная база, 2550-07-19 23:01