Но либо он, либо Арахис был в ванной.
Сев, я вытащила ноги из-под одеяла и по прохладному цементному полу тихонько подошла к двери и положила на нее руки:
– Зейн?..
– Извини, – последовал грубый ответ несколько мгновений спустя. – Не хотел тебя будить. Возвращайся в постель.
Уголки моих губ опустились вниз. Его голос звучал… странно резко и напряженно – больше, чем обычно.
– Ты в порядке?
– Да! – рявкнул он.
Я прикусила губу. Ему было больно? Когда мы вернулись, он выглядел бледным, но настаивал, что с ним все в порядке: я задала этот вопрос около полудюжины раз. Вероятно, не следовало этого делать, но я открыла дверь ванной.
То, что я увидела, было кровавым месивом. Зейн стоял перед зеркалом без рубашки, и… вытаскивал что-то из груди… пинцетом? На туалетном столике валялись окровавленные полотенца, а в банке было что-то молочное.
– Боже милостивый! – воскликнула я.
– Черт возьми, Тринити! – прорычал Зейн, отворачиваясь и возвращаясь к моему полному имени. – Ты когда-нибудь слушаешься?
Не особенно.
– Я волновалась…
– Все в порядке!
– Ты выглядишь не очень хорошо. – Зейн был мертвенно-серого цвета, и его пальцы, скользкие от крови, дрожали вокруг серебристого пинцета. – Что случилось?
– Ничего страшного, – проворчал он, снова поворачиваясь к зеркалу.
– Это не похоже на ничего страшного. – Я придвинулась ближе. Вид крови не напугал меня, но то, что он пытался сделать со своей грудью, – да. – Могу помочь?
– Да. Ты можешь помочь, вернувшись в постель, – Зейн сделал вторую попытку. – И это лицо Элмо на твоих шортах?
– Не говори глупостей о моих шортах. – Это был шутливый подарок Джады, мои самые удобные шорты. – Слушай, мне действительно не нужно, чтобы ты терял сознание или умирал от попыток сделать себе операцию. Так что перестань вести себя как глупый альфа-самец и позволь помочь тебе.
Спина Зейна напряглась, а затем он посмотрел на меня через плечо.
– Ты только что назвала меня глупым альфа- самцом?
– Да. Я так и сделала.
Одна сторона его рта приподнялась, когда он опустил голову, глядя на себя сверху вниз. Несколько прядей упали вперед, закрывая лицо.
– Этот чертов Бес попал мне в грудь.
– Знаю, но ты должен регенерировать…
Потянувшись за полотенцем, он промокнул кровь, сочащуюся из груди.
– Да, но один из его когтей сломался. Вытащил большую часть этого наружу.
Лед потек по моим венам.
– Ты… у тебя внутри застрял коготь Беса?
– Да, отсюда и пинцет.
Я не была уверена, насколько сильно смогу помочь со своим зрением. Но это точно лучше, чем Зейн, который копается в своем собственном нутре.
– Дай пинцет! Нужно вытащить это наружу. Сейчас.
Зейн резко повернулся ко мне и посмотрел так, будто у меня выросло две головы.
– Что? Я смогу вытащить коготь. Это лучше, чем то, что ты делаешь со своей грудной клеткой.
– Уверена, что сможешь это сделать?
Я прищурилась.
– Может, я и полуслепая, но, без сомнения, сделаю это лучше, чем ты.
Зейн смотрел на меня так долго, что я подумала, не скажет ли он мне идти обратно в постель. Если он это сделает, я могу его ударить. Но он лишь буркнул:
– Хорошо!
Затем повернулся к раковине, включил воду и окунул пинцет под струю:
– Коготь длиной около трех сантиметров. Он черный.
Всего три сантиметра? Иисус. Я взяла пинцет, а затем осмотрела грудь. Область, в которой копался Зейн, была выше правого соска, на уровне моих глаз.
Я прищурилась, не видя ничего, кроме разорванной плоти.
– Мне нужно будет…
– Я знаю, что тебе нужно сделать, – его теплое дыхание танцевало на моем лбу. – Просто сделай это.
Неглубоко вздохнув, я положила пальцы по обе стороны от глубокого разреза, а затем раздвинула края. Зейн зашипел на выдохе, и моя голова дернулась. Его зрачки снова стали вертикальными.
– Прости, – прошептала я.
– Все в порядке.
Наклонившись, я попробовала не обращать внимания на мятный аромат, который смешивался с металлическим запахом крови, пока искала этот трехсантиметровый коготь.
– Сколько времени потребовалось, чтобы понять, что в тебе коготь?
– Когда я встал и подумал, что меня сейчас вырвет. Именно тогда стало ясно, что я не исцеляюсь. Получается, около часа назад.
– Ты копался в этом целый час?
– Да.
– Это ужасно. – Когда я взглянула на Зейна, то увидела, что его челюсть была напряжена. Скользнув рукой по коже, потянула за разрыв еще немного. – Прости.
– Прекрати извиняться!
– Довольно трудно не делать этого, когда я раздвигаю твою грудную клетку.
Он выдавил из себя сухой смешок.
– Ты не раздвигаешь мою грудную клетку.
Секунду спустя я увидела маленький кусочек черноты, застрявший в середине розовой плоти.
– Так, эм, ты все еще злишься на меня?
– Злюсь на тебя за что? – спросил Зейн.
– За то, что спрыгнула со здания, – я крепко держала пинцет.
– Пытаюсь забыть об этом, – сухо сказал он.
Очень хотелось спросить, не пытается ли он также забыть то, что произошло после. Вопрос обжег кончик моего языка, но я сдержалась.
– Я не сержусь на тебя, Трин.
Воодушевленная тем, что мое прозвище снова вошло в обиход, я неглубоко вздохнула. Сосредоточившись на когте, выровняла пинцет и произнесла небольшую молитву.
– Ты не зашел в комнату сегодня вечером, чтобы пожелать спокойной ночи… или что-то в этом роде.
Зейн немного помолчал.
– Это не потому, что я был зол на тебя, – он резко втянул воздух, когда я вставила пинцет. – У тебя действительно твердая рука.
– Знаю, – я прикусила губу. – Так почему ты не зашел?
Я сомкнула заостренные концы пинцета вокруг края отломанного когтя.
– Не уверен, что хочу говорить об этом, когда ты копаешься в моей груди.
Его слова заставили меня ухмыльнуться – и я потянула за кусок когтя. Пинцет выскользнул, и Зейн дернулся.
– Прости.
Он сделал долгий, медленный вдох.
– Все в порядке.
Я попробовала еще раз: на этот раз пинцет подцепил коготь.
– Немного удивлена, что Бес взял над тобой верх.
– Спасибо за напоминание.
– Я просто сказала.
– Я был немного рассеян.
– Это не моя вина, – я снова потянула и почувствовала, что коготь начал поддаваться.
– Частично это была наша ошибка, – Зейн напрягся.
Чертов коготь не двигался с места.
– Насколько ты был отвлечен?
Зейн колебался.
– Думаю, ты могла… почувствовать, насколько я был рассеян.
Рука замерла, я посмотрела на него.
– Да, могла.
Его щеки слегка порозовели.
– Что ж, вот тебе и ответ.
Медленная усмешка тронула мои губы.
– Ты покраснел.
Зейн закрыл глаза.
– Знаешь, большинство людей не сказали бы о таком.
– Я не такая, как большинство.
– Я заметил, – появилась ухмылка. – И еще не понял, хорошо это или плохо.
– Вау, – пробормотала я, а затем сильно дернула. Коготь выскользнул, и Зейн выругался себе под нос. – Достала!
Отступив назад, я подняла черный обломок и сморщила нос.
– Это отвратительно.
– Спасибо, – Зейн громко выдохнул, а затем потянулся за полотенцами, но я опередила его.
Отложив пинцет в сторону, я взяла полотенце и остановила кровь: рана в груди начала затягиваться. Я исцелялась быстро, но то, как молниеносно выздоравливали Стражи, – просто безумие. Краска уже прилила к лицу Зейна.
– Ты выглядишь намного лучше.
– Я чувствую себя лучше, – его взгляд поймал и удержал мой, а затем опустился. Он обхватил мое запястье: – У тебя все руки в крови.
Я ничего не сказала, когда он забрал у меня полотенце, отложил его в сторону и повел меня к раковине.
– Я сама могу вымыть руки.
– Знаю, – он включил воду, а затем открыл ящик и достал упаковку с пенящимся мылом для рук. – Ты хоть немного поспала?
– Немного, – я подняла глаза и увидела нас в отражении. Его голова была склонена, брови сосредоточенно нахмурены, пока он намыливал мне руки.