— О! Я попала! Я попала! — закричала охваченная какой-то сумасшедшей радостью Батистина, забыв про все угрызения совести и не отдавая себе отчета в том, что она, возможно, убила этих людей.
Флорис заряжал пушку. Он на секунду отвернулся от грозного оружия и окинул Батистину таким взглядом, каким посмотрел бы на пятилетнего ребенка, играющего в шары. Она была похожа на мальчика-подростка в своем красном мундире, который был ей явно велик, с волосами, спрятанными под меховой шапкой.
«Я люблю тебя, моя беззаботная птичка! Люблю так, как не любил ни одну женщину… И ты полюбишь меня!» — подумал Флорис, поднося фитиль к пушке.
— Хвост ужа весело извивается под землей, сотрясаемой грохотом священного вулкана! — прошипел Ли Кан, появившись из-за алтаря.
— Есть ли выход в конце подземного хода? — прокричал Флорис, перекрывая треск мушкетов и гром пушек.
— Бог Пан Ку не показал его Ли Кану!
Ответ китайца не внушал надежды на спасение. Возможно, уйдя по подземному ходу, они попадут в еще более ужасную ловушку, в какое-нибудь жуткое подземелье и там погибнут. Адриан и Флорис огляделись. Положение было отчаянное. Англичан становилось все больше и больше, атаки следовали одна за другой. Через минуту другую они просто раздавят осажденных.
— Идите вперед! Уведите Батистину! Мы следуем за вами! — приказали они, забивая, в пушку заряд.
Ли Кан стал отступать, стреляя без разбору в любой движущийся предмет. На ходу он схватил Батистину за руку и потащил за собой. Жорж-Альбер побежал следом за ними.
— Теперь ты, Федор! — приказал Флорис.
— Только после тебя, маленький барин! — рявкнул казак, прищурив свой единственный глаз и сжимая в обоих руках дымящиеся мушкеты.
— Черт побери! Делай, что тебе говорят! — зарычал Адриан, впервые потерявший свое олимпийское спокойствие.
Казак еще раз с сожалением глянул на часовню и исчез за алтарем. Адриан и Флорис переглянулись и, подмигнув друг другу, склонились над пушками. Два чудовищных взрыва сотрясли церквушку. На какое-то время они оба исчезли в клубах дыма. Когда дым рассеялся, в часовне воцарилась тишина. Где-то вдали, у леса Барри, гремели пушки.
«Красные мундиры», уверенные в том, что проклятые французы устроили какую-нибудь дьявольскую хитрость, осторожно вошли в часовню.
— They have disappeared, colonel!
— Those damned Frenchmen! Search the bell tower![21] — взревел как сумасшедший Бамбертон.
Флорис и Адриан быстро задвинули за собой плиту и согнулись почти вдвое. Подземный ход был очень узкий, с низким сводом. Он уводил куда-то вниз и, казалось, сужался с каждым шагом. Впереди горел огонек. Это Ли Кан предусмотрительно прихватил свечку из алтаря. Флорис и Адриан ускорили шаг и наткнулись на ожидавшего их Федора.
— Будем надеяться, что англичанам понадобится гораздо больше времени, чем Жоржу-Альберу, чтобы найти потайной ход! — сказал Адриан.
Вскоре они догнали Ли Кана и Батистину, но свеча вдруг затрещала и погасла из-за нехватки свежего воздуха.
— Где ты, Ли Кан? Не оставляй меня! — прошептала Батистина, чувствовавшая себя в темноте очень неуютно.
— Иди вперед, Голубая Стрекоза! И ты увидишь небо, расцвеченное тысячами и тысячами цветов! — донесся до нее голос китайца.
«Да, но сейчас-то здесь темно, как в могиле!» — подумала про себя девушка.
Жорж-Альбер тоже недовольно заворчал. Флорис на ходу подхватил его на руки, малыш, хотя и был храбрецом, все же в самые неприятные моменты всегда предпочитал держаться поближе к хозяину.
— Я иду вперед! — прошептал Флорис, обладавший, как и Адриан, странным даром видеть в темноте. Он взял Батистину за руку, и девушка, так же, как Жорж-Альбер, страшно обрадовалась. Она скорее бы умерла, чем призналась в том, что напугана. Теперь она была убеждена, что руки Флориса защитят ее от любой опасности. Вдруг что-то зашевелилось у нее под ногами. Батистина еле удержалась от крика. Флорис стал раздавать удары направо и налево. Раздался жалобный писк. Крысы! Батистину затошнило. Флорис нежно пожал ей руку, желая подбодрить. Адриан завершал шествие. Он часто оборачивался, боясь, что сзади появятся англичане, в свой черед обнаружившие подземный ход.
Они прошли примерно четыреста туазов. Внезапно Ли Кан остановился. Подземный ход кончился. Флорис протянул вперед руку и наткнулся на шероховатую скалу. Лбом он упирался в огромную гладкую плиту. Он попробовал нажать на нее, но это ничего не дало. Раненое плечо заболело сильнее. Батистина слышала тяжелое дыхание Флориса.
Подошел Федор:
— Дай-ка я попробую, барин! — проворчал он.
Казак наклонил голову, набычился и уперся в плиту спиной. Но даже для этого гиганта, наделенного воистину богатырской силой, груз оказался слишком тяжел. Федор не мог сдвинуть плиту с места. Ли Кан, Флорис и Адриан пришли ему на помощь. Объединенные усилия принесли плоды: плита со скрипом повернулась и открыла еще один узкий проход. Флорис, превосходивший всех ростом, сунул голову в проход и едва не выругался от удивления: камень, который они с таким трудом заставили повернуться вокруг своей оси, был частью церковной стены. Они покинули одну часовню, чтобы оказаться на хорах другой, превращенной в конюшню. Примерно около сотни лошадей стояли внизу и мирно жевали овес, обильно политый водкой, чтобы придать им смелости во время битвы. Флорис проскользнул на хоры как угорь. Конюхи седлали лошадей. Неподалеку около переносного горна хлопотал кузнец. Флорис подал знак друзьям. Те поняли его без слов. Они устремились вперед и бросились на несчастных конюхов, которые не успели даже воскликнуть «My God!»[22]. Флорис протянул руку Батистине и помог ей выбраться из дыры. Все четверо снова навалились на плиту и поставили ее на место.
— Должно быть, эта местность вся изрыта подземными ходами еще со времен испанского владычества. Если мы поищем как следует, то, возможно, нам повезет, и мы найдем другой подземный ход, который выведет нас в расположение наших войск, — прошептал Адриан.
— Пойди посмотри, что творится снаружи, брат! — тихо ответил Флорис, смотревший в дверную щель.
А снаружи царила невообразимая суматоха. Повозки, телеги, тележки и кареты — все смешалось. Ездовые нахлестывали несчастных животных. Все кричали, вопили, куда-то бежали, сталкивались, падали… С шумом и грохотом, объезжая ряды повозок, пронеслась кавалерия, спешившая на поле битвы. Вдали слышались звуки канонады.
— Похоже, мы оказались в самом центре английского лагеря! — заметил Адриан.
— О да! А вон там палатка Вилли! — сказала Батистина.