И сделала это она ничуть не хуже, чем любая гурия.
Саймон не нуждался ни в какой дополнительной стимуляции, он двигался под ней, в глубь ее лона, в том же ритме, что и она. Порция обнимала его, танцевала вместе с ним. На нем. Сжимала его ствол бедрами и отпускала его, когда Саймон приподнимал ее. Он не поднимал ее слишком высоко. Ей нравилось ощущать его глубоко в себе, и, судя по всему, он был рад ублажить ее таким образом.
По его мнению, не было ничего более приятного, чем ощущать, что ты погружен до самого основания в горячее, соблазнительно влажное, бархатистое женское лоно.
Тем более в ее лоно.
Когда имеешь дело с ней, то испытываешь более глубокое удовлетворение, нежели при обычном сексе. Он испытывал не просто чувственное удовлетворение. Это словно доходило до самого сердца, словно какойто эликсир его подпитывал, утешал и давал дополнительный заряд.
Саймон изменил темп. Обняв руками его за плечи, Порция приникла к нему. К его губам. Прислушиваясь к нарастающей волне чегото такого, что родилось еще до появления чувственности и что гораздо сильнее страсти.
Волна накрывала их, обволакивала, они раскачивались все сильнее, все энергичнее, все чаще.
Затем словно чтото взорвалось внутри ее. Она закричала. Саймон крепко, даже грубо прижал ее к себе, лишив подвижности, и ее скрутили судороги, передавшиеся ему, сила которых раз за разом понемногу затихала.
Силы покинули Порцию, и ее тело мгновенно обмякло.
И лишь тогда Саймон попытался восстановить дыхание и стал обдумывать свой следующий шаг.
Прерывисто дыша, Порция осознала, что все еще напряженный и жесткий ствол Саймона находится в ее лоне. Его руки успокаивающе поглаживали ей спину, но тело оставалось напряженным.
Подняв голову, она увидела, что за ясной голубизной его глаз скрывается алчущий хищник.
— Что дальше?
Саймон выждал, затем ответил:
— Дальше — следующий акт.
Он слегка оттолкнул ее от себя, приподнял, перевернул и положил на лежащие в изголовье кровати подушки. Она приземлилась на колени и на живот. Подождала, пока он ее перевернет. Видя, что он этого не делает, она приподнялась на локтях и посмотрела назад. Он все еще сидел на корточках, и его плоть была в состоянии крайнего возбуждения. Порция увидела, что он смотрит на ее ягодицы.
— И что?
Он поколебался, но затем покачал головой:
— Да нет, ничего. — Он дотронулся до ее ног. — Ложись на спину.
Он помог ей перевернуться, раздвинул ей пошире бедра, расположился над ней, втиснул свои бедра между ее ногами и вошел в нее. Сделал он это с помощью одного мощного толчка, что заставило Порцию мгновенно забыть обо всех своих сомнениях.
Впрочем, не совсем.
Он вышел и снова энергично вошел в нее, вошел мощно, до конца.
— Все же что ты мне так и не сказал?
— Ничего из того, что тебе следует знать. — Саймон подвел руки ей под бедра и приподнял их, чтобы она приготовилась встретить его следующий толчок.
— Я хочу, чтобы ты всетаки сказал.
Саймон засмеялся:
— Не искушай меня!
Она попыталась надуть губы, но следующий толчок отвлек ее от ненужных мыслей.
Продолжая ритмичные движения, Саймон сказал:
— Если ты все узнаешь сразу, то мне нечему будет учить тебя потом. Я не хочу, чтобы тебе стало скучно.
— Я не думаю, что… — Порция не договорила и закрыла глаза. Попыталась воспротивиться накату сладострастных ощущений, которые стремительно нарастали при каждом толчке. Это ей не удалось. Она была брошена на их гребень, а затем низринута в пучину чувственного экстаза.
Все было очень просто. Настолько просто, что она боялась довериться своей интуиции.
Была ли это любовь? Как это распознать?
Определенно, их связывало не просто чувственное влечение друг к другу. Какой бы неопытной она ни была, в этом Порция была уверена.
Выйдя на следующее утро изза стола после завтрака, во время которого она молила Бога, чтобы никто не заметил ее зверского аппетита, Порция направилась в утреннюю гостиную и оттуда — на террасу. Ей нужно было многое обдумать, переоценить и определить, где они находятся сейчас и в каком направлении их отношения могут развиваться. Ей всегда лучше думалось во время прогулки, желательно на свежем воздухе.
Однако Порция не могла думать, если рядом шел Саймон. Остановившись на террасе, она увидела его.
— Я хочу подумать и собираюсь прогуляться.
Саймон стоял, сунув руки в карманы, и смотрел на нее. Наклонив голову, он сказал:
— Хорошо.
— Одна.
Выражение его лица мгновенно изменилось, оно стало суровым.
— Ты не можешь никуда ходить одна. Или ты забыла, что ктото пытался тебя убить?
— То было несколько дней назад. С того времени, наверное, стало понятно, что я не знаю ровным счетом ничего, что имеет отношение к этому делу. — Она развела руки. — Я совершенно безвредная.
— Ты безрассудная! — рассердился Саймон. — Если он думает, что ты чтото знаешь, но просто забыла, то он не остановится! Ты слышала, что сказал Стоукс? До тех пор пока убийца не пойман, ты никуда не пойдешь без охраны.
Порция прищурила глаза:
— Если ты думаешь, что я…
— Я не думаю, я знаю…
Глядя ему в глаза, Порция чувствовала, как в душе ее разгорается вулкан, который вотвот извергнется.
Ей вспомнились ее недавние мысли. Просто? Неужто она в самом деле думала, что с ним будет так просто?
Она подавила в себе желание взорваться. Ей и в самом деле не хотелось возвращаться к пикировке, которая раньше была для них столь обычной. Не видя никакого другого выхода из ситуации, она коротко кивнула:
— Очень хорошо. Ты можешь следовать за мной. — Она уловила его удивление, почувствовала, что он приготовился к грандиозной баталии, с вызовом выдержала его взгляд и добавила: — На расстоянии.
Она должна была признать, хоть ей это было не по душе, что Саймон может ей сейчас не подчиниться. И снизошла до пояснения:
— Я не могу думать, если ты идешь у меня по пятам. Или гдето совсем близко. — Порция не стала ждать его реакции. Повернувшись, она направилась к ступеням. — Отстань по крайней мере на двадцать ярдов.
Порции показалось, что она услышала смех, который тут же был заглушен, однако даже не обернулась. Замешкавшись на мгновение, она зашагала по главной аллее в направлении озера.
Через некоторое время она все же оглянулась. Порция увидела, как Саймон лениво спускается по ступенькам. Она не стала разглядывать, были ли у него поджаты губы или нет. Она снова повернулась и зашагала дальше. И сразу же заставила себя обратиться к предмету своих размышлений.