Читать интересную книгу Почти попаданец (СИ) - "Olevka"

— О, наш герой очнулся! — обернулась и улыбнулась мне совершенно незнакомая, полностью обнаженная женщина средних лет, коротко стриженная и с небольшой грудью. — Девочки, принцип вы, надеюсь, поняли? Активнее работайте тазом и тренируйте мышцы влагалища. И старайтесь, чтобы пациент кончил внутрь, ни в коем случае не прерывайте акт. Лучше принимайте таблетки. Ну, я в ванную, а он полностью ваш!

Она поднялась с корточек, слезла с дивана и, не одеваясь, вышла из комнаты. А по сторонам дивана возникли ещё две женские фигуры. И тоже в костюмах Евы. Ксанфа и… О, майн Готт! Это же чернокожая красотка, Аунали!

— Это что сейчас было? — непонимающе спросил я, пока Ксанфа деловито протирала меня влажной тряпкой. А потом растирала полотенцем.

— Рекомендованная доктором медицинская процедура, — строго ответила серьезная чернокожая красотка. — Эта женщина лучший специалист клиники по специальному массажу. Она объясняла нам, как правильно с тобой обращаться. Тебе ведь понравилось?

— Да какая, к черту, процедура? — возмутился я. — Этот изнасилование какое-то!

— Нет, это главное лекарство от твоей болезни, — зловеще произнесла Ксанфа. — И тебе предстоит принимать его по расписанию. Минимум, раз в час.

— Да нет у меня никакой болезни! — начал я отбрыкивааться. — Разве что, психическое расстройство из-за связи с ведьмой. А с таким лечением и венерические могли появиться.

— Нет, это медработники все были, их всех проверяли, — возразила Аунали.

— Всех? — ужаснулся я. — И много у меня таких «докторов» было?

— Не знаю, — подала плечами Ксанфа. — Но все передавали тебе привет и жалели, что ты поправляешься. Но теперь твоим лечением займёмся мы. И ты от своего обещания не отвертишься!

— Какого обещания? — не понял я.

— Что значит, какого? Кто обещал бедную девушку сексу обучить? Я и так за тебя, как могла, отдувалась, пока ты в коме валялся с торчащим членом! А девочки из клиники массаж тебе делали!

— Кажется, массаж делают немного другими частями тела, — попытался возразить я.

— Это если массаж общий или спортивный, — как маленькому, пояснила Ксанфа. — А тебе доктор приписал специальный, или усиленный. И только на один орган. Потому, что спиной вверх тебя пока переворачивать не рекомендуется. Ладно, доктор сказал, что разлеживаться тебе не рекомендуется. Нужно не только пассивно лежать, но и активно шевелиться. После комы нужно размять мышцы, растянуть связки…

— Так, стоп. Ты уже два раза говоришь про кому. Это ты о чем? Сколько времени прошло? Где я нахожусь? И почему, чёрт бы меня побрал, вокруг одни женщины, и все голые?

В этот момент приоткрылась дверь и в комнату заглянула все та же брюнетка. Только уже одетая.

— Ну, всё, девочки-мальчики, я побежала! Не скучайте, слушайтесь доктора. Чао!

Она послала воздушный поцелуй и скрылась. Ксанфа тут же выскочила следом. Небольшой шум, хлопнувшая дверь, щелчок дверного замка.

Я стоял, как дурак, голый и в полной боевой готовности возле дивана. А напротив меня стояла такая же голая чернокожая красотка, и рассматривала меня с высоты своего роста. Между нами было меньше метра, и я ощущал тепло её тела на этом расстоянии.

— Ты потерял сознание, попал в больницу, — сказала она. — Ксанфа тебя долго искала, и нашла. Эту квартиру предложил нам твой коллега, Славик. Мы поживем здесь неделю, пока у тебя не пройдёт побочный симптом лечения.

Она указала на торчащий симптом, едва не коснувшись его рукой. Грудь её при этом чуть колыхнулась, и симптом сразу на это среагировал, напрягшись ещё больше.

— Скажи честно, — спросила она, — Тебе нравятся мои молочные железы?

— Очень, — честно признался я.

— А ты не хотел бы их помассировать? У меня в молодости был приятель, который любил их разминать. Ксанфа тоже хорошо массирует их, но ощущения какие-то другие. Мне бы хотелось…

Не стал дослушивать, чего бы там ей хотелось. Просто сделал шаг вперёд, охватил за талию, прижал к себе, развернулся и аккуратно положил на диван. Затем наклонился, положил ладони на груди и начал «разминать». Груди были упругие, плотные, но проминались очень податливо. Девушка прикрыла глаза и задышала чаще.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ага, вы, смотрю, уже осваиваетесь! — радостно заскочила в дверь Ксанфа. — Ты, главное, не спеши. Девочка все-таки. Нужно её сперва всю размять. И разогреть. А потом уже добывать огонь трением.

— Ксанфа, — недовольно проворчал я, не прекращая мять упругие холмики. — Не видишь, у нас тут интим? Не могла бы пойти погулять?

— Тю, та разве ж я против интима? — Искренне удивилась она. — Просто чуток помогу, чтобы вы быстрее от интима к ебле перешли! Правда, зайка моя шоколадная?

«Зайка» промычала что-то неразборчиво, когда её рот закрыли губы Ксанфы. Одной рукой ведьмочка охватила голову подруги, с отросшими светлыми волосами. Вторая накрыла девичью промежность, начав ещё один массаж. И потихоньку погружая пальцы в открывающуюся полость.

Через пару минут наш самозваный «секс-инструктор» сняла мою руку с начинающей размягчаться груди и перевела на промежность. И я почувствовал жар, идущий изнутри тела, и выпирающий бугорок, и стекающий по пальцам сок готового созреть плода.

Отодвинув в сторону голову Ксанфы, позволил красотка облизать свои пальцы. Та жадно впилась в них губами, буквально высасывая влагу. Я опять провел рукой по ее промежности, погружая пальцы глубже, до самой преграды. Её бедра дернулись, стремясь мне навстречу. На этот раз она слизала сок с моих пальцев жадно, как Робинзон, нашедший, на пятый год одиночества, бутылку рома.

Рывком подтянув безвольно расслабленное тело, опустил ее ягодицы на край дивана. Ухватил за лодыжки и развел ноги максимально широко в стороны. Затем опустил вниз, так что тело выгнулось мне навстречу, а щель между ног раскрылась, подрагивая розовыми краями и приглашающе открывая бархатистое нутро.

Подняв взгляд вверх, взглянул в её глаза. В них смешались ожидание, страх, какая-то надежда.

— Не бойся, маленькая, — прошептал я, развел её руки в стороны и прижал к дивану. Догадливая Ксанфа перехватила ещё больше напрягшийся член и направила его в нужное место. Я чуть качнулся вперед-назад, слегка раздвигая членом края розовой бездны. Девчушка закусила губу, прикрыла глаза, с усилием ещё больше откинула назад голову, вдавив её в диван. И в этот момент я мощно двинулся бедрами вперёд, разрушая хрупкую преграду. Вошёл до конца, замер на секунду, давая ей свыкнуться с ощущением, и начал сперва неторопливо, а затем все быстрее взбивать розовую пену.

Из-под закрытых глаз на секунду брызнули слёзы, а затем она издала тихий стон. Только это был стон не боли, а облегчения. И её таз начал сначала робко, а потом все сильнее и размашистее совершать встречные движения.

А потом она подняла ноги, скрестила у меня на поясе, и теперь уже она, а не я, руководила темпом и амплитудой движений.

Кончили мы одновременно.

Я отвалил в сторону и плюхнулся на спину. Новосозданая женщина со всхлипом перевела дыхание, открыла глаза и прерывающимся шепотом произнесла:

— Это было… Бесподобно. Спасибо тебе, Ксанфа! И они слились в страстном поцелуе.

А вот щас обидно было, да? А я тут что, получается, вообще ни при чем?

Правда, чуть погодя, похвала нашла и меня. На меня взглянули снизу вверх испуганные глаза, с чуть заметным восточным разрезом, и девочка с надеждой спросила:

— Тебе тоже понравилось? Правда? Я пока почти не умею делать секс, но я научусь, правда! Я буду старательной ученицей!

— Ты умница, — ответил я. — Мы с тобой будем много и часто тренироваться. И поцеловал её.

–

Чувствуется, что Ксанфа не теряла времени в моё отсутствие. В ее поцелуях чувствовалась старательность и лесбийский «привкус». Но они были искренними.

Романтичность момента испортила Ксанфа. Когда предложила вдвоём слизать с моего члена «коктейль» из её выделений, крови и моей спермы. И что там ещё выделяется при эякуляции. Хотя должен признать, вид двух довольных мордашек, белой и чёрной, которые, перешучиваясь, по очереди обрабатывали торчащий фаллос языком и губками, был не самым плохим зрелищем. А когда Ксанфа стала учить чёрную подругу делать глубокий заглот, я даже перепугался: куда он у них только лезет? Он же давно в гланды должен был упереться?