Читать интересную книгу Почти попаданец (СИ) - "Olevka"

Фотосессия оказалась не таким быстрым и простым мероприятием, как фото на паспорт. И затянулась до глубокой ночи. Хорошо, что несколько отделов в магазине работали круглосуточно. Но метро к этому моменту уже не ходило, и пришлось набирать код, чтобы связаться с Марковичем, и просить его забрать меня от главного входа Никольского.

Тот сперва удивился, когда я назвалась. Но я обьяснила, что починила выброшенный коммуникатор и это теперь мой код. Как узнала его номер? Сказала, что запомнила. Не говорить же, что я и без коммуникатора могу с кем угодно связаться при помощи клаймора? Тем более, что тот постоянно сканирует, фиксирует и анализирует все происходящие в радиусе доступности переговоры?

Поворчав для порядка, Маркович велел ждать у фонтана. И через двадцать минут, когда я уже устала отказываться от предложений «поехать покататься» из останавливающихся машин, забрал меня домой.

Что такое фотосессия? Непонятное действо. Фотограф Александр назвал его «творческим процессом». Проходил этот «процесс» в комнатке, скрытой от посетителей шторкой. В ней стояло несколько штативов с фотоаппаратами, лампами, прожекторами, зеркалами и блестящими зонтиками. Напротив было натянуто прямоугольное, ровное, белое полотно. Сверху, на каких-то рельсах, были установлены дополнительные светильники. А ещё там были большие вентиляторы, кондиционер, множество непонятных устройств. Чтобы включать все это оборудование, на стене висел целый щит с тумблерами.

В угол комнаты были сдвинуты самые разные вещи: кресло и диван, обитые белым материалом, стулья разных видов, чучело собаки, наполовину свернутый надувной матрац, ванна из пластика. Отдельно валялись зонтики, куски материи, оконная рама, пакеты разных размеров…

Я думала, что фотограф просто сфотографирует меня с разных сторон и всё. Как же я ошибалась!

Сперва он попросил меня стать посреди комнаты, и обошел кругом, внимательно рассматривая. Я уже немного привыкла, что, когда я голая, мужчины (да и женщины) смотрят на меня как-то по особому. У фотографа взгляд был тоже особый, но какой-то другой. Не осматривающий и выцепляющий отдельные детали меня. А как будто что-то оценивающий, соизмеряющий, сопоставляющий. Деловой, короче. Как у автослесаря, осматривающего двигатель под капотом.

Затем он попросил меня отойти к белому экрану. Повернуться. В другую сторону. Наклониться. Прогнуться. Поднять руки вверх. Развести в сторону. Поднять одну ногу. Повыше! Сесть на «шпагат». Наклониться к одной ноге, достать пальцев ног. Лечь на спину. Принять упор лёжа…

А сам все это время заходил то слева, то справа, что-то лихорадочно обдумывая.

Наконец, взял со штатива один фотоаппарат, попросил стоять спокойно и расслабиться. Посмотрел через аппарат на меня. Отошёл влево, вправо. Присел. Поставил небольшую стремянку, залез наверх. Взял другой аппарат. Примерился. Отложил, взял ещё один.

Наконец, нажал кнопку, посмотрел на экранчик. Быстро сделал ещё несколько снимков. Пересмотрел получившиеся. Попросил снять браслет. Я ответила, что тот не снимается.

Подошёл к пульту, пощелкал тумблерами. Какие-то фонари погасли, другие загорелись. Подумал ещё, попросил сделать стойку на руках.

Вдруг заулыбался, и в глазах загорелись огоньки. И только тут началась, собственно, фотосессия.

Холи шайзе, чего мне только не пришлось делать! Начиная с прогибов и наклонов во все стороны, до стойки на одной ноге (на подобие боевой), «колёса» по комнатке и имитации высоких ударов ногами. Я лежала, сидела и свешивалась с дивана, кресел, стульев, забиралась в ванну, обнимала чучело собаки и ласково гладила, прижимая к груди, белые и зелёные пакеты…

В общем, всего не упомнишь. Помню, прыгала с зонтиком и укутывалась в воняющий какой-то противной химией белый мех (только чтобы сиськи и ноги не закрывать!)

Чем дальше, тем быстрее и лихорадочнее прыгал вокруг фотограф, играя светом, переставляя здоровенные зонтики и совершая множество манипуляций с настройками фотоаппарата.

И вдруг, как-то внезапно, будто сдулся. Как аэробаг, из которого выпустили воздух.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Задумчиво посмотрел на меня, сказал «ну, посмотрим, что удастся из этого вытянуть». Записал мой номер коммуникатора (здесь, чтобы связаться с человеком, нужно ввести в коммуникатор 13-значный код. Хорошо, что более «современные» аппараты позволяют делать это полу-автоматически, самостоятельно вводя код после указания учётной записи, вроде «Дом», «Лена-15», «Аунали» и тому подобных). Велел одеться и проводил до выхода.

Маркович ничего не сказал до самого дома. Там предложил выпить чаю с булочками, и спросил, не обижает ли меня Валера и чем занимаюсь в радиоремонте. Я ответила, что учусь паять, греть, чистить и заменять детали. Он помолчал, затем спросил, справилась бы сама, без Валеры со Степаном.

Странный вопрос! По своей» специализации «я и так сама работаю. Степа только детали со склада приносит, если они у нас есть. А Валера о цене договаривается. И мастерской руководит. А что касается самих двигателей, то я к ним и не прикасаюсь почти. Хотя многие неисправности даже на слух научилась определять.

Маркович на это проворчал что-то вроде «ну ладно, ещё посмотрим» и свернул на тему поступления в институт. Мол, деньги, это, конечно, важно. Но нужно бы мне и курс школьной математики и физики повторить. Не столько, чтобы знать, а чтобы не ляпнуть то, чего и преподаватели не знают.

Я на это замечание немного напряглась: я, кажется, уровень своих знаний перед Марковичем не раскрывала? Или он оказался проницательнее, чем мне представлялось?

А он, как будто не заметив, выложил на стол учебники. За 10 и 11 класс. А заодно «Підручник з історiї України». Зачем, если это все есть в интернете?

Как будто угадав мои мысли, добавил, что насчёт физики в математики не знает, а вот история у нашей страны непредсказуема. И на экзамене нужно отвечать не то, что было на самом деле, а то, что написано в последней инверсии учебника.

И отправил в комнату. Отдыхать до завтра или читать книжки. В общем, не мозолить ему глаза своей красотой. Так и сказал.

–

А на следующий день Леонид заявил, что ремонтник должен уметь не только чинить «железо», но и разбираться в софте. И одно из наиболее частых заданий в мастерской, это восстановление утерянных данных.

Сперва прочитал короткую лекцию о том, как и где хранятся данные в компах и смартфонах. Потом выдал флешку с программами, которые способны отыскивать «потерянные» куски информации.

Я вежливо кивала. Хотя теорию знала получше «лектора». А программы сразу перегнала через комп на клаймор. Который заявил, что софт не оптимизован, не полон и требует переработки. На что получил команду на исправление.

Убедившись, что я усвоила принципы восстановления данных, Лёня зачем-то начал лекцию о том, как компы защищают от несанкционированного доступа. И какие есть методы «взлома» защищённых терминалов и серверов. И даже назвал пару методов, которые не смог ранее найти клаймор, сканируя сеть.

А когда Витя ушёл на обед, подсел ближе, склонился ко мне и начал в полголоса объяснять, как заставить билинговые системы работать на себя.

Я, конечно, уже обратила внимание на то, что местная система дистанционных расчётов при помощи карточек и электронных переводов слабо защищена от вмешательства. Но меня останавливали то, что полиция ведь не будет сидеть и смотреть, как у людей пропадают деньги с карт!

Оказалось, что существуют и давно работают схемы перевода денег с международных банковских систем, через так называемые «офшоры».

Если совсем грубо, то специалист должен открыть пару виртуальных счетов в иностранных банках. Например, в Кении, Индонезии, на Кипре и Кайманах.

С транзакций, идущих через Кайманы или Индонезию, будут (чуть ли не официально) «отщипываться» сотые доли процента. На «операционные расходы». Часть этих денег уйдёт банкам, часть поступит на официально (!) созданную на Кипре компанию, с реальным директором из местных. Законы страны на этом настаивают, это официальная и неплохая статья доходов государства. А я буду числиться в этой фирме консультантом, получая официальную (!) зарплату. Но чтобы сделать цепочку максимально безопасной, консультантом становится мой виртуальный «родственник», и лучше всего из Кении. Ну, есть в этой стране некоторые особенности банковской системы. На карточке «родственника» и аккумулируются средства. С которых он (а не я!) оплачивает покупку недвижимости, машин, платит за мою учёбу, покупает мне «подарки» через интернет. Ну, и подкидывает небольшие средства (не больше 4999 гривен за один перевод) на жизнь и мелкие расходы.