Ниал продолжала жевать бисквит, как ни в чем не бывало.
— А ты убила много врагов? — невозмутимо продолжал Жона.
— Было дело.
— И фамминов? Они действительно такие ужасные, как говорят?
— Даже хуже, — отрезала Ниал.
Жона немного помолчал, прежде чем перейти к делу:
— Слушай, Ниал…
— Что, Жона?
— А когда-нибудь, когда тебе станет лучше… Научишь меня владеть мечом?
— «Владеть мечом»? — Ниал не смогла сдержать смех. — Знаешь, я не думаю, что это хорошая идея. Война — плохая штука. Мир куда лучше.
— Просто мне бы очень хотелось быть похожим на моего папу. Если я научусь воевать, смогу отправиться к нему, мы вместе быстро закончим войну, и он сможет вернуться домой к маме.
Ниал не слишком нравилось беседовать на эту тему.
— Вот увидишь, война быстро закончится. Скоро ты станешь бравым молодцем и будешь утешать маму, когда ей будет грустно.
— Да, но все-таки… — Жону было не так-то просто убедить. — Давай как-нибудь поиграем в сражение, а? Всего один разок! — Он умоляюще смотрел на Ниал.
— Так, значит, ты хочешь со мной сразиться? — проговорила Ниал, готовя в руках снежок.
— Да!
— А ты хорошо подумал?
— Да! — закричал Жона с еще большей уверенностью.
— Тогда защищайся!
Ниал спрыгнула с ограды и бросила в мальчика снежок. Жона тут же воодушевленно вступил в схватку.
Они носились по переулкам, кидаясь друг в друга снежками, пока вконец не выдохлись. К Ниал вернулось хорошее настроение. Она чувствовала себя беззаботной, как тогда, когда была маленькой. Ей хотелось бы жить так всегда.
На прилавке Элеуси были разложены ткани, которые женщина выткала дома, куриные яйца и кое-какая зелень с огорода. Зимой, и без помощи мужа, она не могла сделать ничего больше. Они с Жоной жили на выручку от торговли и на доходы от ее врачевания.
Ниал уселась рядом с подругой и принялась разглядывать прохожих. Здесь были только люди, других народов не было и следа. Все беженцы жили в больших городах, где было больше возможности найти работу и еду.
— Конечно же города куда богаче! — объяснила Элеуси. — Там живут люди с большими деньгами — знать и воины, получившие за войну большие земельные наделы. Остальные живут в деревне. Многие крестьяне, которых ты здесь видишь, даже не имеют собственной земли и работают на других. На этой Земле не слишком много справедливости.
Вдруг у их прилавка остановился всадник.
Ниал как можно глубже надвинула капюшон — воин был с базы и всегда сражался в первых рядах. Как она поняла, Элеуси хорошо его знала, потому что они разговорились.
Всадник тем временем в нерешительности глядел на Ниал.
— Приветствую. — Он улыбнулся девушке. — Я ошибаюсь, или мы уже где-то встречались?
Ниал опустила взгляд и покачала головой. У нее душа ушла в пятки. Она вдруг почувствовала, что боится этого солдата. Девушка испугалась, что одно его присутствие нарушит волшебство этих дней.
— Не думаю. Это моя родственница, — соврала Элеуси. — Она приехала навестить меня из Макрата.
Солдат не сводил с Ниал глаз.
— Очень грациозная родственница… Как тебя зовут?
— Лада, — пробормотала Ниал, назвав первое имя, которое пришло ей в голову, но, произнося его, вспомнила, что слышала его от старика, который пришел в Салазар за несколько дней до вторжения.
— Лада. Какое красивое имя! И как тебе здесь…
Элеуси прервала воина:
— Лада, пожалуйста, пойди — найди Жону.
Ниал кивнула и быстро вскочила на ноги. Через мгновение она была уже далеко.
В тот вечер они возвращались домой с кое-какой выручкой.
Увидев, с каким трудом Элеуси удается хоть что-то заработать, Ниал почувствовала себя непрошеным гостем. Перед сном она с серьезным видом подошла к Элеуси:
— Ты уверена, что я могу остаться?
Женщина удивленно на нее посмотрела:
— Конечно! Почему ты спрашиваешь?
— Ну, я лишний рот, который нужно кормить, а у вас не так много денег…
— Не волнуйся, я найду для тебя какую-нибудь работу! — Элеуси рассмеялась. — А теперь иди спать и выбрось эта глупости из головы.
Лицо Ниал просветлело.
Той ночью, лежа под одеялом, Ниал размышляла обо всем, что случилось за последние дни. Ей начало нравиться носить женскую одежду, ходить на людях без меча. Девушка чувствовала себя заново родившейся, может быть, в ней действительно воскресла Лада, обычная девушка из нормальной жизни.
Ниал никогда прежде не жила в таком спокойном месте. Она поняла, что такое настоящая семья, и пришла к мысли, что такая жизнь куда лучше, чем та, которой они жили с Ливоном. Ниал со своим Стариком, по сути, никогда не были семьей — они были двумя неприкаянными душами, которых свели вместе превратности судьбы. Да, он желал Ниал только добра, но никогда не мог дать ей то, что Элеуси давала своему сыну. В ее жизни никогда не было спокойствия, чувства защищенности, царившего в этих четырех стенах. Ниал удивлялась, как она раньше всего этого не замечала. Но теперь у нее появилась возможность все исправить, восполнить то, чего она была лишена. Остаться здесь — значило получить второй шанс.
Прежде чем заснуть, Ниал подумала, как бы здорово было остаться в этом маленьком желтом домике навсегда.
Ее меч, висевший на стене, начал покрываться пылью.
Утром Ниал помогала Элеуси по дому. Когда она начинала делать что-нибудь по хозяйству, разражалась настоящая катастрофа, но девушка была исполнена желания научиться. Она ходила за Элеуси по пятам, стараясь быть хоть чем-нибудь полезной.
Ниал научилась готовить. Несмотря на первый неудачный опыт с хлебом, выяснилось, что ей нравится это дело. Более того, у нее был настоящий талант — Ниал полагалась на чувства, и все ее блюда получались отменными.
Но больше всего девушка занималась огородом. Годы тренировок с мечом сделали Ниал сильной, и ей хотелось посвятить свое существование служению этому крошечному клочку земли, где она обрела новую жизнь.
По вечерам Жона рассказывал истории, которые слышал от деревенского мудреца, говорил о своих похождениях с друзьями. Ниал слушала, не думая ни о чем.
Она больше не оплакивала Ливона, задвинула подальше мысли о Соане, и даже Фен превратился в смутные воспоминания. Но Ниал не могла забыть обо всех. Сеннар все еще жил в ее памяти, и сердце девушки разрывалось от боли каждый раз, когда она о нем думала. Ниал пыталась отбросить прочь воспоминания о маге, но в глубине души понимала, что это бесполезно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});