Читать интересную книгу Сам - Николай Воронов

Фэйхоа встала, и Болт Бух Грей взмотнул кистью, дескать, прикладывайся. Уязвленность, вызванная поведением помощника, покамест держалась в сердце Курнопая, и он, соображая, что впадает в непозволительную месть, все же заупрямился.

— Воинским уставом… Вы же не император.

— Исполняй, Курнопа, — сказал ему Болт Бух Грей, словно из-за неисполнительности Курнопая к нему вернулась болезнь и привела его в состояние мучительного изнеможения.

Фэйхоа как бы ненароком задела Курнопая, вставши с коленки.

— Ни в чьих армиях, ни на одном континенте не было этих самых припаданий.

— Опять… — полный разрушительной беспомощности промолвил Болт Бух Грей.

— Должны же быть пределы самовластию.

— Самовластие предполагает репрессии. Я не казнил отступников, изменивших воинскому и державному долгу.

— Господин священный автократ, он у меня попереха. Позвольте, я и за него приложусь.

— Ага, ага, прозорливая женщина.

После того как Фэйхоа приложилась к руке Болт Бух Грея, он неожиданно оживился:

— У нас дома употребляли это народное словцо. Впрочем, что я? В крестьянской семье язык народный, и только народный. По ассоциации… Садись, прелестная Фэйхоа. И ты, попереха, садись. По ассоциации вспомнил престранный случай. Почему престранный? Не могу отделить действительное от ирреального, как не могу разломить себя для Курнопая на военного, сексрелигиозного и светского руководителя. Фэйхоа знает расположение моего жилого апартамента во дворце. Дабы быть откровенным, скажу: у меня имеется дубль-апартамент. Никто из охраны не подозревает, в каком я ночую. Рядом апартаменты, решите? Отнюдь. Осудите за недоверие к охране? Охране я не доверяю из-за недоверия к людям. Верю и верую в электронику и только в электронику.

«Мне бы ты мог доверять, потому что у меня не было видов на тебя и нет желания властвовать», — подумала Фэйхоа.

«Наверно, я возбудил его неверие. Командпреподаватели постоянно огорчались личной небдительностью Болт Бух Грея», — подумал Курнопай.

— С двумя людьми я могу позволить себе пооткровенничать. Кто бы это? Не догадываетесь. Ага, ага! С вами двумя. Откровенность и доверие — сиамские близнецы. Они едины, но они вместе с тем каждый по себе. Представьте, сиамские близнецы были женаты. Электронике, и только электронике доверяю. Хотел описать для Курнопая апартамент. Зачем? По ассоциации. С моей спальней рядом коридор, ведущий на кухню. Я проснулся от сухости во рту. Полная луна. Сквозь жалюзи ни лучика. Дверь из спальни в коридор открыл — полная темнота. Я в халате, в шлепанцах, ноги голые. Как перешагнул порог, он и закрутил хвост вокруг моей правой ноги. Ирреально? Отнюдь. Пушистый-препушистый хвост, касание легкое, кольцевое, с потягом. Реальность? Натуральная, как то, что мы под океаном. Ни хвоста, ни его самого не видел. Глазами не видел. В момент, когда он раскрутил хвост и кончиком проволок по лодыжке с призывным намеком, дабы следовал за ним, я увидел его внутренним зрением. Не увидел, чушь. Во внутреннем зрении он возник. Образ сумеречной беловатости, не рельефом, плоскостью, но эдак мягко, пухово. Похож на кота. Почему я сказал «по ассоциации»? Мальчишкой проснусь сбегать по маленькому, только спрыгну с кровати на половики, кот уж ждет. И хоп тебя хвостом по ноге, замурчал и на кухню пытается вести. Ты перебираешь ногами, дабы не описаться, коту — мчись с ним на кухню. При родителях не больно-то ему перепадало. Ночью ты ему хлоп кусок мяса либо рыбину. Потом можно спереть на кота: мол, стянул. В первый миг лишь образ, подобный коту, обозначился во внутреннем зрении, я прикинул: «Кот, что ли?» Без промедления отбросил самое возможность подобного вопроса: «Домовой». Включил свет. Никого. В туалет вошел. Стою в туалете, по спине подирает, и волосы дыбом. Ничего похожего не было в детстве. Мать поминала о домовом. Обнаружит на теле синяк — домовой ущипнул, чем-то раздражен. Дабы умилостивить хозяина, в подпечку сунет лепешку, черепок с молоком, овечью шерсть. Я спокойно относился к понятию «домовой». Есть и есть, но пока по части родителей. И вообще к детям он почему-то не имеет отношения. Не совру, если скажу, священники меня находили примерным христианином. К кому истово относился, так это к САМОМУ. Тогда как не ведал еще, что отношусь к ЕГО потомкам. До поступления в Школу Дворцовых Сержантов я понятия не имел об атеизме. Зато там, вопреки официальной приверженности к религии, окунулся в стихию бешеного атеизма, где ни с богами, ни с пророками не высовывайся, иначе изничтожат. Про домового заикнуться? Утопят в ватерклозете. Сшибли меня наповал в смысле бога и сверхъестественных сил. Что я думаю? Детское впечатление с котом, зазывавшим на кухню, могло повториться, как тоска по уюту прошлого. Жизнь небесная в детстве. Все о тебе пекутся, оберегают. Имеется тоска по родине, по минувшему. Тоска по минувшему — громаднейшее чувство! Она принимает, согласно моему случаю, осязаемую форму. Что ты скажешь, Фэй?

— Мой господин священный автократ, с точки зрения материализма вы правильно истолковали свое происшествие с домовым. Женская любознательность заставила мое воображение пройти вместе с вами и с домовым на кухню.

— Ага, ага. Согласен. Каюсь. Надо было пройти с ним на кухню. Умилостивил бы.

— Не веря людям, вы поверили женщине, священный автократ?

— Согласие испытал. По сю пору ощущаю прикосновение хвоста. Прикосновение доброжелательное, некиим образом родственное. Ужас-то почему? В детстве ничего похожего.

— Не верилось, ан нате вам…

— Именно. Фэй, при чем то, что я женщине поверил?

— Наша сестра склонна к религиозности, к мистике, ни шагу не ступит без суеверия.

— Вероломство, нечуткость, безумие в природе мужчины, отсюда доверие к женщине. Не говорю я уже о том, что ты есть ты. Ностальгия по детству в тихой крестьянской семье, либо домовой держдворца захотел, дабы первый индивидуум Самии выразил ему уважение, заодно и умаслил? Как к этому, Курнопай?

— Гадать не стану, кто нанес вам визит, детство ли, домовой?

— Ых, заядлый урбанист. Домовой — дух дворца, незримый хозяин.

Пока разговаривали, поблизости от коттеджа тянулся косяк кефали.

Невольно прервались, когда толстяки-дельфины, полные детской резвости, кормившиеся кефалью, стали откусывать одни хвостовые плавники у рыбин, заключавших косяк. Мужчин удивляли дельфины, потому что явно лакомились тем, в чем нет ни мяса, ни вкуса.

Подосадовала Фэйхоа внезапно на преувеличение человека как мерила восприятия. Дельфины лакомки на свой манер.

— Ты что, Корица, мигрировала вместе с косяками?

— Нет.

— Видеть надо. Чего ж ты?!

Ухмылка Болт Бух Грея — отзыв на его вопрос — задела Курнопая, и он, чтобы после не проклинать себя за то, что стерпел унижение, прижегся взглядом к зрачкам священного автократа, и тот не вспылил, тогда бы наверняка подпал Курнопай под действие лютого закона, тем более что был предупрежден об этом Сановником-Демократом, не только не вспылил, напротив, состраданием размягчилось его лицо. Умен вроде, да тонкости не достает. Живописцы изображают сатану, чертей, духов, он не говорит уже о богах и ангелах. Так неужели, оценивая их фрески, нужно требовать свидетельства, что они лично их видели. Тронутый терпимостью Болт Бух Грея, Курнопай попробовал найти смягчительное, как подушка для удара, слово.

— Предполагается.

Пошутил благодушным тоном Болт Бух Грей.

— Предполагается, если кто-то кается…

Не стала Фэйхоа применяться к оберегающей невозмутимости властителя, зато деликатно повела мысль об изумительной способности художников запечатлевать обычные вещи. Так что они воспринимаются как чудо. Они, нет сомнения, помнят «Мадонну Литту» Леонардо да Винчи?

Священный автократ воодушевился, как студент-всезнайка:

— Мадонна держит младенца. Она в профиль к зрителю. Два итальянских окна, типичных для эпохи Возрождения. За окнами в синеве пейзаж с горами.

— Каким образом мадонна держит младенца?

— Ладонями. Ладонь под попой, ладонь под спиной.

— Поверх пальцев мадонны и между ее ладонями и тельцем младенца что-нибудь заметили?

— Что можно было заметить? Э… Держит трогательно.

— На руках мадонны Литты золотая сетка, из-за чего поверхность ее ладоней не прикасается к младенцу. Когда впервые я заметила, каким образом она держит младенца, догадалась о неведомом никому, кроме Леонадро да Винчи, прозрении в мир материнства. Для мадонны Литты ее младенец настолько чистое создание, что она не смеет притрагиваться к нему голыми руками, а только золотой сеткой.

— Тонкостью своих наблюдений вы всегда меня потрясаете, безответно любимая Фэйхоа. Для Курнопая вы посвятительница, для меня просветительница. Выражаю вам признательность душевную. О, вы кое о чем не подозреваете. В ваше отсутствие я установил Праздник Карнавалов. Революции обеспечивают народ хлебом и трудом, но они, как правило, напрочь забывают о третьем требовании восставших — о зрелищах. Я осуществлю требование зрелищ, не помышляя о прибылях. Настоящая революция, согласно моей теории революций, не преследует целей государственной наживы. Богатство общественное суть не тождественно наживе государства. Я установил Праздник Карнавалов о пять дней, с шиком провел. Готовились к нему все от мала до велика. Общий вклад. Так готовятся отразить нашествие злейших врагов. Веселость, энтузиазм массовый к артистической выдумке не должны были остывать. Я направлял празднество. Доволен преособенно цыганами. Не отнимешь у цыган природного артистизма. И не надо отнимать. Надо поставить их артистизм на службу державе и народу. Я не к этому. Я к тому, что на пять дней смешался с народом, был с ним в обнимку и наповал! Встреча с цыганкой. Карга. Где коренные зубы, там золото, потом прогалы, и два уцелевших, ее собственных резца, несколько вперед торчат. Вздумалось погадать у нее. Не то чтоб верю, и не то чтоб не верю. Исходил из идеи, что древним народам дано особое предназначение: сицилийцам — промышлять на хищничестве сверхотпетых хищников, французам — одаривать свежими школами живопись и философию, русским — возбуждать освободительные движения, неграм — завихривать музыкальными ритмами человечество, дабы оно до потрохов ощущало животность, индийцам — подавать пример терпимости и ненасилия, евреям — прогнозировать судьбы мира, ну, а цыганам — культивировать магию проникновения в отдельно взятую человеческую судьбу на все три временных субстанции. Опровергать опыт такой длительности можно только по невежеству, хотя, разумеется, существует опыт земных ошибок в тысячелетиях, к примеру, разрешение всех и всяческих конфликтов силой оружия. Карга выдала мне судьбу во всех трех субстанциях Времени. Я растоптал бы свое сердце, если бы не набрался воли на откровенность исключительно доверительного рода. Я не переоцениваю, Фэй, твоих оккультных познаний, но я не однажды убеждался в твоей мудрости пифии, отсюда надежда, что ты выскажешься по поводу гадания цыганки без тени лукавства, не пробуя обложить мою душу пухом. Лжебережливости не признаю. Что карга сказала, когда узнала, что я родился четырнадцатого ноября? «Человек входит на этот свет через тридцать шесть ворот. Мы, цыгане, так считаем. Ты родился под зодиакальным знаком Скорпиона. Ты вошел в третьи ворота Скорпиона. Родители были рады твоему рождению. Кто не возрадуется, ответь, когда мордашка сынка улыбается папе и маме, птичке, цветочку. Красный волк в лунную ночь встал лапами на окно, ты и ему улыбнулся. Обманывать не стану. Подтверждаешь! Твой отец сердился на твою улыбку мужчинам. Не совсем приветливо ты улыбался. Женщинам улыбался, и руки протягивал, и смеялся. Отец говорил: «Он смеется, как бубенчики на цыганском бубне, когда к нам заходит бабье». Добрый крестьянин берет хороший урожай с полей, с табунов, с деревьев, с ульев, с буйволицы, благоверной жены, позже с детей, понятно, иносказательно. Не соблазн, не сладострастие крестьянин снимает с лона жены — урожай детворы. Правильно говорю. Цыганки смотрят в колодец правды. Прилежно ты учился. Ладил с мальчишками. Располагал к дружбе. Скрывал от мальчишек свои встречи. Трудно научиться таинственно жить. Цыгане научились. Ты научился. От девчонок. Женщина девчонкой осторожней гиены, хитрей лисы. Уклад и нрав крестьян строги. Опричь души строгость тебе была. Тебе нужно было много девчонок. Встречайся с одной, втайне. Попадешься на глаза ее родителей вместе с ней — высекут на площади. Ты вырвался в город. Месть и цель — путь к свободе. Подростки опасный народец. Слишком опасны подростки военных школ. Птенец-стервятник. Крылья пока не отросли, сила не накопилась. Здесь и одной девчонки у тебя не было. Тебя бесило затворничество. Ты нашептывал приятелям: «Военная школа — не монастырь. Преступники, кто упек нас за колючую проволоку: к девчонкам нет доступа. Мужская основа уродуется. Месть за порчу. Да здравствует половая свобода!» Э, сердишься. По-другому говорилось, правде не в ущерб. То осталось за горами. Ты спустился в долину изобилия. Ты изощрился в ловкости командовать. Легко вкрадываешься в доверие. Красноречие помогает соблазнять. Не без помощи обмана. От своих ошибок ты страдаешь, как святой. У тебя способности иллюзиониста. Ум и обман зрения используешь для извращения ума и для искажения зрения. Ты ценишь искренние чувства, но не подозреваешь, что принимаешь чужую неискренность за искренность, как они твою искренность за неискренность. Ты путаешься, пугаешься, временами сам не отличаешь, когда ты искренний, когда нет. Тебя поглощает самоудовлетворение. Высказываешься о беде — лицо самодовольно. За самодовольством забываешь, довольны ли партнеры и партнерши по делам и страстям. Тебе примстилось — в трудах и сладострастии у тебя большой успех. Постой, ловкий сладострастник! Обманчив успех, ибо в нем опасность, точно в яйце императорской кобры. Зачем тебе, красавец, спасать врагов, предавать гонениям сподвижников? Таково гадание цыганки. Детство? Чумел слушая. Знание сверхъестественное. В результате дилемма: присягнуть суеверию либо покончить с собой. Выдерживать невыносимо чье-то знание о тебе и о том в тебе, в чем ты не смел себе признаться. Чушь имеется. Я не сладострастник. Почитатель женский. Почитаю прежде всего материнство. Причинная связь между моей жаждой отцовства и желанием улучшения генофонда страны установилась не от меня туда, оттуда ко мне. Самоудовлетворение? Дабы удовлетворить кого-то сполна, взахлест, невозможно без бешеного стремления к самоудовлетворению. Это и есть страсть. На страсть — ответное буйство, на вялость — анемичность. Третьего не дано. Вот паду жертвой добротолюбия и всепрощения, так будут плакать навзрыд миллионы женщин, девушек, девчонок. В настоящий момент мне пришло на ум, что при гадании нам мы сами же с помощью чувств и по эмоциональности рассудка ткем иллюзию справедливости гадания.