Вывод же уместится меньше чем в десяти строках: человек требует красивых форм, красивой внешности для всех вещей, которыми он пользуется. Полезное и прекрасное предназначены существовать слитно, общей жизнью. Их теоретическое противопоставление было результатом близорукого раздора меж спорщиками. А знаменитый спор художника с сапожником остался незаконченным. Конечно, и сапог должен быть красив, иначе тот, кто его шил, не сапожник и не прокормится сапожным мастерством.
…Как все создания человеческого гения — например огонь, пшеница или пути сообщения, — искусство зачинается, взращивается усилиями народов. Художник — функционер и доверенное лицо. Нарушитель доверия казнится прижизненной творческой смертью.
Наши нынешние потребности в искусстве громадны. Интереснейшая тема для экономиста: спрос советского народа на произведения искусства, его удовлетворение и выводы.
Пока же и без специального изучения видно, как остро не хватает предметов изобразительного искусства: живописи и скульптуры. Очень отсталый участок. Очень отстала техника массового высококачественного копирования выдающихся произведений нашего и мирового искусства, которыми каждый хотел бы украсить свой быт.
Пользуясь этим, иные «художественные» лишь по имени артели поступают достаточно бесцеремонно. В их ларьках и магазинах сбываются раскрашенные гипсовые фигурки, барельефы и прочие безделушки вопиюще-гнусного вида. Некоторые обширные районы поражены настенной коростой в виде рисованных «ковров». Копии картин известных художников доводятся до издевательства над авторами оригиналов и над публикой, продаются багет и рамки, тронутые проказой, отвратительно обляпанные позолотой, будто бы нарочно в подтверждение поговорки: не все то золото, что блестит. В иных местах, в некоторых областях, наша общественность запустила этот участок. И вкус народа развращается безвестными мазилами и фальсификаторами.
Кстати сказать, все, что относится к качеству выпускаемой на рынок продукции, формально в полнейшем порядке. При каждой артели есть художественный совет, состоящий из людей, юридически честнейших, заслуженных деятелей искусств, людей «с именами». Так называемые жулики в художественных советах не нужны; и, скажем заранее, никакими «комбинациями» члены художественных советов не занимаются. Им это не к лицу, да и не нужно.
Совет собирается по мере надобности, определяемой накоплением готовой продукции. На стульчики усаживается тройка почтенных, заслуженных деятелей. Картины или скульптуры, вышедшие из их рук, еще десятка три-четыре лет назад обратили на себя внимание, начали появляться на выставках. Репродукции имеют спрос и ныне, а подлинники можно найти не только в областных, но и в столичных музеях. Сделавшись заслуженными, деятели не покидают искусства и теперь.
А сейчас сидят они на стульчиках, и перед ними идет демонстрация — «худрук» артели, сам дипломированный художник, зачастую окончивший академию художеств, стоит рядышком, лишь изредка присаживаясь (дирижеры трудятся стоя), и «прогоняет» продукцию.
«Худсовет», прикрыв козырьком ладони усталые глазки, косится, а «худрук» подсказывает:
— Вот здесь, правда, будто немножко и не того, в тоне не совсем верно, а все же… будто и того. Левый глазок подгулял, да, левый подгулял. Но мы его немножко просветлим, в рабочем порядке пройдемся губкой…
— Да, да… — соглашаются заслуженные.
— А в общем и ничего. Краски, эстетическое восприятие…
— Да, да… — кивают заслуженные. — Эстетический образ есть.
И «худрук» машет помощникам, приговаривая:
— Давай дальше, давай!
И летит, летит «худпродукция худартели» этакими тошнейшими кадрами скучнейшего фильма перед утомленными взорами «худсоветчиков». «Худрук» — делец. Он заранее наметил брак, он укажет на него заслуженным, подскажет. И заслуженные промолвят кивая:
— Да-а, да-а… — И брак отложат в сторону, хотя он ничем не хуже, а иной раз и лучше «не брака».
Но без брака никак нельзя, без брака будет слишком уж нагло. Как показать в годовом отчете, что вся продукция была хороша? «В жизни так не бывает». А вот строптивые члены артели в жизни бывают. Бывают и недостаточно угождающие начальству. Словом, у «худрука» есть свои оргсоображения, а «худсовет» должен себя проявлять, и он себя проявляет, идя за «худруком», как телок на веревочке: «Ласковое теля двух маток сосет».
Полагается на каждом совете просматривать двести предметов, иначе утомится внимание. «Худсоветчики» способны, на то они и знатоки, просмотреть и тысячу; а для ревизии будут составлены пять протоколов собраний совета. Такие-то дела..
А в общем дело хлебное. Потрудившись в месяц раза три-четыре, «худсоветчики» артели «Кавказ» зарабатывают «детишкам на молочишко». Их заработок слагается из сдельной оплаты по видам и по количеству «продукции», подвергшейся их высокой экспертизе. Ставки нормированы, утверждены, включены в калькуляцию, все оплачивает потребитель. Закон не нарушен, и, к сожалению, самый острейший прокурор и самый проницательный следователь не найдут тут состава преступления.
Был человек, создал себе имя, горел, творил в свое время. А сегодня живет прошлым капиталом, стрижет купоны со своего имени. Между делом имеет постоянный легкий заработок. Пойдите заработайте столько у станка или на трудодни в колхозе!
Пусть никто не подумает, что почтенные заслуженные сами гонятся за длинными рублями. Нет, их почтительно приглашают, рубли к ним плывут сами, к этим людям, изжившим, не замечая того, самих себя. Подобные деятели встречаются не в среде лишь изобразительных искусств, живут они и в других областях и бывают разного возраста.
Как же быть? Где совесть, без которой жить, как ни крутись, нельзя? Где же, не будем говорить большевистская, а просто хоть самая обыкновенная человеческая, защитная от гадости, нетерпимость?
Плохо, плохо, товарищи художники! Пишете вы не чернилами, а маслом, тушью, акварелью, но ведь и к вам относятся премудрые речи поэта Буало, произнесенные триста лет тому назад: «Нет ступени между посредственным и наихудшим».
И вот вам, худартельщики, последнее, самое горькое слово. Разве вы не знаете, что в наши дни народное самобытное искусство перестало, как прежде, гнездиться, веря само себе, по глухим углам Родины? Ныне мы, удовлетворяя наши художественные потребности, покупаем массовую государственную продукцию в магазинах. Мы уважаем государственную марку, которой прикрыто ваше «художество». Мы говорим себе: коль продает государство, значит хорошо. Вы же обманом портите наш вкус с раннего детства, приучаете к пошлости, развращаете глаз.