Читать интересную книгу Другое человечество. Здесь кто-то побывал до нас... - Алексей Маслов

Костные останки, обнаруженные в Восточной Азии, с одной стороны, и находки в Европе, Африке, Западной Азии, с другой, хотя и имеют заметные различия, однако во всех случаях обнаруживают явную преемственность между собой внутри одного региона. Это, в частности, демонстрирует ряд находок на территории современного Китая, при этом никаких следов «вторжения» из Африки или вообще извне не наблюдается [319, 291]. И вновь, как во многих других случаях, которые мы анализировали, «великий поход» из Африки, который хотя логично и вытекает из «теории Евы», однако все же не подтверждается находками. Реальная миграция человечества из Африки не прослеживается.

То ли Ева слишком молода, то ли слишком стара

Итак, ситуации с теорией «африканской колыбели» складывается весьма запутанная. С одной стороны, перед нами – анализ ДНК, подтверждающий «теорию Евы», который, собственно, и дал начало теории «африканской колыбели». С другой стороны, существует абсолютная неподтвержденность этой гипотезы полевыми находками. Казалось бы, имеет смысл признать все же более вероятной моноцентричную африканскую теорию происхождения человека, поскольку анализ ДНК все же показывает нам более надежные подходы к эволюционному механизму.

Однако почему же все-таки находки молчат о расселении людей из Африки? И как это сопоставить с «гипотезой Евы»? Может быть, есть какие-то изъяны и в анализе митохондрий? Действительно, начиная с 1992 г. Дж. Маркс и другие публикуют ряд материалов, демонстрирующих ряд неточностей в теории, построенной на анализе митохондрий. Изучение Y-хромосомы должно было подтвердить «гипотезу Евы», однако показало обратное. Если митохондрия передается по женской линии, то Y-хромосома передается по мужской линии от отца к сыну. Однако образцы Y-хромосомы, которые использовались для исследования, не позволили высказать никаких устойчивых предположений [277, 19].

Самым парадоксальным образом исследования, приведшие к теории «единой Евы всего человечества», оказались обращены против самих сторонников единого центра развития.

Прежде всего здесь возникает поразительная путаница с датами. Один из самых важных вопросов: а когда могла жить эта митохондриальная Ева? Увы, мы не только не получим на наш вопрос точного ответа, но, услышав разные мнения, можем запутаться еще больше. Даже патриархи идеи «первобытной Евы» Марк Стонкинг и Ребекка Канн называют, мягко говоря, не совсем точные даты. В их трактовках эта знаменитая Ева могла жить от 50 до 500 тыс. лет назад [360, 17–39]. Как видим, это дает повод для самых разных спекуляций по этому поводу. Если Еве действительно исполнилось лишь 50 тыс. лет, то очевидно, что в лучшем случае она могла соотноситься только с людьми современного вида. А все другие люди, в том числе и неандертальцы, Прямоходящие, Умелые и множество других никакого отношения к этой праматери не имели. Но тогда закономерно возникает вопрос: как за такой короткий промежуток времени люди успели мигрировать из Африки, где жила их праматерь, расселиться по всей земле, вытеснить на периферию все параллельные виды людей? За такой короткий срок этого решительно невозможно сделать, а значит, то ли Ева действительно оказывается значительно старше, то ли существует какая-то серьезная ошибка в самой теории митохондриальной Евы.

Ну что ж, пускай ей 500 тыс. лет – за этот период можно успеть многое, в том числе и заселить всю землю. Но это только лишний раз подтверждает, что люди современного вида жили в течение сотен лет параллельно с другими людьми. Это сразу же ставит крест на теории постепенной эволюции одних видов людей в другие.

И самое главное – сама «теория Евы» может быть применена только к людям современного вида. Откуда и как появились все остальные виды людей, по-прежнему остается загадкой.

Вообще реально даты, устанавливаемые путем анализа ДНК, напрочь отказываются подчиняться ранее известным теоретическим построениям. Такая же картина, как и с приблизительными датами существования предполагаемой Евы, открывается и при анализе Y-хромосомы. На первый взгляд этот анализ важен, прежде всего потому, что именно Y-хромосома наследуется только одним полом – мужскими особями. Теоретически рассчитав время появления первой Y-хромосомы, то есть первого «современного мужчины», можно проследить и истоки всего современного человечества. Правда, у многих возникают сомнения в том, что такой подход действительно может дать адекватный результат, поскольку само допущение существования некой «первой Y-хромосомы» столь же спорно, сколь и «первой митохондриальной ДНК» в случае с «первобытной Евой». Но даже и здесь все столь же туманно, как и с датами жизни праматери всего человечества.

По одним предположениям, в своем современном виде она сформировалась 49–37 тыс. лет назад (и это близко к предполагаемому моменту возникновения на земле кроманьонцев), по другим 411 – 51 тыс. лет назад с точностью 95 % [431, 1985]. К сожалению, такая «точность» может лишь завести в тупик, ведь этому периоду соответствуют самые разные виды людей!

Исследования показали и другую характерную особенность жителей африканского континента: у африканцев по крайней мере в два раза чаще встречаются генетические вариации, чем у жителей других районов земного шара, что свидетельствует о длительном их присутствии в Африке. Впрочем, это в равной степени может говорить и о давнем присутствии здесь рода Homo вообще, в противоположность виду sapiens.

Схематичное изображение «теории Евы». Единый предок по женской линии может быть обнаружен у всех членов любой популяции. Здесь на примере пятнадцати поколений показаны развитие и угасание разных популяций. В каждом поколении некоторые линии оказываются тупиковыми и обрываются – популяция прекращает свое существование. В конце концов случайным образом одна линия (на рисунке выделена темным цветом) вытесняет все другие. Так появляется современное человечество

Существует и еще несколько критических замечаний, показывающих далеко не столь большую надежность метода анализа ДНК, как это еще предполагалось десятилетие назад. Дело в том, что было принято интерпретировать генетическую дистанцию с точки зрения вполне определенной, заранее заданной концепции эволюции, обычно называемой «ветвистой моделью». Вместе с этим практически целиком игнорировались другие гипотезы, которые могли быть вполне допустимое объяснение генетическим вариациям. В качестве одного из таких примеров можно привести модель Дж. Релесфорда, который высказал предположение, что генетическое разнообразие в Африке может говорить в пользу большой численности популяции при малом количестве смешений с другими. Вместе с этим остальная часть населения земли может в равной степени свидетельствовать как о высоком уровне генного обмена, равно как и недавно начавшейся дивергенции [327, 265].

Существует также заметное противоречие между генетическими и статистическими исследованиями в этой области. Так статистика, изучающая, как могли образоваться последующие ветви человечества, показала, что африканская колыбель более не может считаться истоком древней митохондрии для многих других частях света. Молекулярная генетика, не вдаваясь в статистические подробности, просто упустила из виду, какой невероятно большой объем информации необходим, чтобы создать новое эволюционное древо из определенных последовательностей ДНК. Безусловно, нет необходимости отрицать высокий уровень генетического разнообразия в Африке, однако из-за статистических данных «африканская Ева» превратилась, используя слова Т. Гексли, «в красивую теорию, разрушенную безобразным фактом» [157, 583].

Последние исследования различий между разными группами популяций показали, что несколько других ветвей, имеющих свои корни в различных частях земного шара, не менее хорошо объясняют результаты генетических исследований. Возможно, Ева и была африканкой, но это все, что мы можем сказать, исходя из исследования митохондрий.

Даже приняв за отправную точку истинность постулата об африканском истоке, мы вынуждены будем признать, что «высчитывание» первой Евы – не более чем статистический артефакт, для чего стоит принять во внимание следующие рассуждения. В каждый конкретный момент на земле живет большое, хотя статистически и органичное количество женщин, способных производить потомство. Однако это не значит ни того, что все они обязательно произведут потомство, ни того, что они передадут свой генотип митохондрий последующим поколениям, – такой вариант, в частности, возможен в случае появления всего лишь одного сына, а не дочери. В дальнейшем митохондрии передаваться не будут, поскольку, напомним, они предаются лишь по женской линии, и, таким образом, генотип ряда женщин просто исчезнет.

Для сравнения приведем пример высчитывания генеалогической линии, которая сродни линии передачи митохондрии. Каждый из нас обладает двумя родителями, четырьмя бабушками-дедушками и т. д., и теоретически наше родственное древо простирается бесконечно далеко, таким образом, доходя до общего первопредка. Однако в каждый конкретный момент на земле живет лишь ограниченное количество наших прямых родственников. Для простоты рассуждений, предположим, что фамильное имя передавалось без изменений на протяжении всего времени. В конце концов путем долгих поисков мы сможем дойти до человека, который первым взял себе эту фамилию. Однако само по себе это не означает, что наш однофамилец и, возможно, родственник был единственным человеком, живущим на земле в тот момент, рядом с ним существовали и сотни других, чьи фамилии к сегодняшнему дню уже исчезли.