Бывают и такие случаи в нашей практике, к сожалению. У темных магов, темных рас и высшей нечисти, способной принимать человеческий облик, тоже могут быть свои семьи, о которых мы понятия не имеем, когда сталкиваемся с ними в ожесточенной схватке не на жизнь, а на смерть. А даже если бы и знали об этом… Ничего бы это не изменило. Кто бы ни стоял на стороне нечисти, он должен быть обезврежен. И уничтожен, если оказывает активное сопротивление. Третьего не дано.
— Можешь ненавидеть меня сколько угодно, твои слова все равно — лишь пустой звук, — нарочито высокомерно фыркнула я. — Ты слабее меня в сотни раз, я вижу это по твоей ауре. Травница ты отличная, но не более. Что ты мне можешь сделать?
— Тебе? Ничего. Я просто хочу посмотреть, как ты будешь умирать от горя, наблюдая за тем, как погибают все те, кто тебе дороги, — хищно оскалилась Виолетта. — А знаешь, что будет, если резко снять сейчас эти кристаллические сетки с вулканического дна? Если вулканическая магия, которой не давали выход долгое время, резко, одновременно прорвется наружу и столкнется с холодным течением, которое теперь протекает прямо над этими вулканами? Понимаешь, чем это чревато?
Я судорожно втянула носом воздух, лихорадочно соображая.
Я понимала. Магия, которую долгое время, целыми неделями, сдерживали в определенных магических оковах, а теперь выпустили наружу — страшная вещь. А самое главное — абсолютно неуправляемая. Как она бомбанет — одной Пресвятой Мелии известно. Но что бомбанет — сомнений не было. Каким образом? Ну, например, вызовет мощнейший магический резонанс и спровоцирует такой мощный всплеск магии, что он как минимум вызовет гигантскую волну, которая пойдет в сторону континента. Это будет не просто цунами. Это будет цунами, подкрепленное магической силой, а значит, его мощь следует умножать в десять раз. От такого цунами ни у одной страны, включая Лакор, защиты нет. Города просто смоет. В живых останутся лишь те, кто успеют телепортироваться и… А, нет, не факт, что успеют: вероятно, при таком подкрепленном магии цунами магический фон будет такой, что телепортация либо совсем перестанет работать временно, либо начнет опасно сбоить.
Я нервно сглотнула, вспомнив пророчество, о котором мне рассказывал Дрейк, и о котором я также узнала от его брата.
«…море выйдет из берегов и поглотит южные земли», — как-то сейчас эта строчка всплыла в памяти и заиграла новым, вполне реальным смыслом.
— Вижу по твоей физиономии, что ты понимаешь, принцесска, — продолжила тем временем весьма довольная собой Виолетта.
— Зачем тебе это? — холодно спросила я. — Если это сделать, то заодно и весь Тироль накроет и смоет. Это же и твои родные края.
— И прекрасно очистят эти края от всего человеческого отродья, — процедила Виолетта. — Мой водный народ выживет и возглавит новый процветающий мир. В котором вам всем, жалким человечишкам, будет не место. А тебе место здесь, в первых рядах. Наслаждайся, принцесска.
Она договорила и спрыгнула с корабля, быстро ныряя в воду, а я стиснула зубы и до побелевших костяшек пальцев вцепилась в кинжал.
Чокнутая баба!! Гребаная фанатичка, которой было совершенно плевать на сотни тысяч невинных людей…
Думай, Агата, думай. Что тут можно сделать?
— Есть идеи, как можно остановить это безумие? — немного жалобно произнес Дрейк. — Вот честно говоря, я умный, смелый, и всё такое, но я сейчас в полной растерянности от всего происходящего.
Остановить. Хм…
— Как думаешь, как много лакорских ледяных кристаллов нужно для того, чтобы сплести сети для подавления магии вулканов? — спросила я, напряженно вглядываясь в воду.
— Хочешь попробовать повлиять на них магией времени? — сообразил Дрейк.
Я едва заметно кивнула.
— Несколько тысяч, но насколько много — одному Хааску известно… Ну, точно мне было бы известно, если бы я был в полной своей силе, но увы и ах… Так что остается только гадать и измерять количество кристаллов смутным «несколько тысяч». А зачем тебе их количество? Думаешь, сможешь на них повлиять?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я тихо выругалась.
Одно дело — остановить время на определенной ограниченной местности или остановить время в какой-то маленькой штуковине. Кристаллы вроде как были такой маленькой штуковиной — по-отдельности — но когда их тысячи…
Я запрыгнула на нос корабля и успела выставить большой защитный экран до того, как всё началось. Очень большой экран — вполне хорошо накрывающий оба наших корабля. И максимально мощный из всех защитных экранов, которые я только умела создавать.
Поэтому когда грянул взрыв, и из центра вулканической впадины направленный столб прорвавшейся магии пулей выстрелил вверх, мы устояли только лишь благодаря тому, что мой защитный экран накрывал оба корабля подобно прочной скорлупе. Эта самая «скорлупа» покрылась видимыми трещинами, но устояла, сохраняя свойства и надежно защищая весь наш экипаж.
Я слышала возгласы ужаса у себя за спиной и отчаянную просьбу Дрейка не лезть на рожон, но мне было некогда даже оборачиваться. Я быстро перепрыгивала вперед по скалам, ставя вспомогательные магические «маячки» и сразу же активируя их для усиления границ, где я собиралась «остановить время».
Я не могла добраться до морского дна, зато могла воспользоваться магией Хранителя Времени и «заморозить» время на выбранном участке, а именно — на всей вулканической впадине. Огромный участок, конечно, но чего только не сделаешь ради того, чтобы остановить неизбежное… А судя по мощному магическому взрыву и той волне, которая начала подниматься по направлению Лакора, это был тот самый случай неизбежного.
Магия Хранителей Времени обычно «без спецэффектов» и со стороны выглядит… ну, никак: просто стоит волшебник на скале, выставив руки перед собой, и молчит, и таращит глаза с таким видом, будто эти самые глаза сейчас выскочат из глазниц. Вся магия Хранителей происходит внутри: заклинания произносятся про себя, а направляемые потоки магии времени невидимы, зато ощущаемы как раскаленная лава, текущая по венам.
Я стояла на валуне, о который бились волны, смотрела на надвигающуюся прямо на меня волну, направляла на нее всю свою мощь и молилась, чтобы ничего не помешало мне закончить начатое…
Водные гарпии, кстати, не мешали. И это было очень подозрительно.
Гребень нарастающей волны завис, застыл уже буквально над моей головой. Вместе со всей водой и со всеми ее морскими обитателями на заданном водном участке — то есть на всей большой территории вулканической впадины.
Выглядело со стороны это… довольно странно. Как будто нелепо застекленевший клочок моря, вокруг которого продолжало жить своей обычной жизнью море. Уж не знаю, сколько водных гарпий успели уплыть в стороны, но надеюсь, что хоть несколько из них тоже застыли на этой территории. Меньше врагов — меньше проблем.
Не то чтобы это вот «остекленение» было решением всех проблем — но оно хотя бы давало мне время на подумать. Время для того, чтобы связаться с коллегами и сообщить им о необходимости срочной защиты лакорских границ от надвигающегося цунами, время для консультации с Наставником по максимально щадящим способам погашения волны. А держать в таком замершем состоянии клочок земли и моря я могу довольно долго. Достаточно долго для того, чтобы найти решение проблемы.
В воцарившей тишине, нарушаемой сейчас лишь плеском волн, раздавался лишь оглушительный хохот.
Это Виолетта хохотала в голос, сидя на верхушки одной скалы и с издевательским интересом наблюдая за моими телодвижениями.
— Ты еще глупее, чем я думала! — крикнула она в мою сторону, буквально захлебываясь хохотом. — Думаешь, я это не предвидела? Ты все еще в первых рядах, принцесска! Наслажда-а-айся!
Продолжая хохотать, она нырнула в воду, ловко увернувшись от моих сковывающих чар, пущенных вслед гарпии.
Я ничего не поняла, но кровь застыла в жилах от странного ощущения чего-то темного и жуткого… А еще — от крика Дрейка.
— Агата!..
Я вернулась на корабль в считанные секунды, натурально перескакивая по морю — по тому застывшему клочку вулканической впадины, по которой сейчас перемещаться могла только я. Со стороны, наверное, выглядело диковато и впечатляюще, но любоваться мной было некому, потому что все смотрели в другую сторону. Я тоже посмотрела туда, далеко вперед, куда в молчаливом ужасе смотрели все моряки, включая Дрейка.