Михаил подошёл к столу с приготовившейся девчушкой. Непроизвольно поморщился: очень уж специфически пахнут неандертальцы. Всю зиму, когда стали мешать животы, будущие мамочки помогали друг дружке мыться. Но последние сутки неандерталке никто помочь не мог. А потела она активно. И выделения ещё из утробы. Подавив отвращение, он положил ладонь на промежность.
– Я сейчас проверю, готова ты или нет. Ты видела, как у других делал. Пальцами пощупать внутри.
Кажется, будет сложно. Его жёнам осмотры не казались чем-то экстраординарным. Они уже бывали у гинеколога, одна больше раз, другая меньше, но обе ходили на приём. Для дикарей подобное звучит как что-то странное и запретное. Кто в диком племени может додуматься тыкать в письку пальцами или непонятными инструментами? Видя, что Йв зажалась и слишком сильно смущается, решил надавить другим способом:
– Я Шаман шаманов. Шаману шаманов такое можно.
Йв, решившись, зажмурилась от страха и стыда, но кивнула. Михаил двигал рукой как можно аккуратнее, но всё равно непривычная процедура явно была неприятна беременной. Ну, так и он не гинеколог, его не учили. С другой стороны, сколько баек, что мужчины в подобных процедурах действуют нежнее, чем женщины. Но здесь другая проблема. Для рождения пути должны раздвинуться до 10-12 см, как сказала Ольга. Перед рождением Мстислава она горы литературы проштудировала. Хоть какой-то специалист. Михаил задумчиво посмотрел на ладонь. Вот она, ширина в 10 см. Но он не может всунуть больше трёх пальцев – настолько всё узко. Спрашивается, как она будет рожать? Её же порвёт нахрен.
Попробовал ещё раз, как можно медленнее. И постоянно приговаривал что-нибудь успокаивающее, поглаживая девушке ладошки и колени. Стало понятно, что мешает не узость самого прохода, хотя там тоже всё в натяг, а слишком малое расстояние между костями таза. Справа и слева пальцы упирались в кость. Три средних пальца – это примерно 6 см. Некоторые размеры тела он помнил наизусть. Но шесть – это не двенадцать. Попробовал вертикально. Чуть больше – получилось вставить кончик мизинца. Это 7 см. Всё равно маловато. Головы у неандертальцев даже крупнее, чем у людей из будущего, если судить по этой парочке. Пусть у младенцев головы меньше, чем у взрослых. Но, исходя из пропорций, всё равно должны быть чуточку больше, чем у его новорождённых детей. Минимум – такие же. Надо это обдумать.
– Ты отдохни пока. Ещё рано.
Михаил забрал палку, помог расправить ноги и прикрыл роженицу простынёй – а то и продуть может. Надо проконсультироваться с единственным специалистом.
Ольга не спала, кормила Наташу. После его слов задумалась.
– Давно должны уже были раздвинуться. Если до сих пор не раздвинулись или это максимум... Хана, короче. Знаешь, спроси у неё – много детей рождается мёртвыми?
После допроса плен... то есть роженицы, Михаил пришёл задумчиво-офигевшим.
– Почти все женщины первых детей рождают мёртвыми. Иногда сами умирают при родах. Второй ребёнок тоже иногда умирает. А вот кто переживёт роды, и у кого дети не мёртвые – те знатные невесты. Мужиков-то помирает больше, вдова успевает пару раз замуж выйти. Во-о-о-от... – Протянул он.
– Это пипец, товарищи. Говорила же, что слишком молода она для родов. Ей бы пару лет подрасти.
– Что? – Раздалось из горы подушек. Их разговор разбудил Ирину.
Ольга успокаивающе погладила подругу по макушке.
– Спи, не волнуйся. Пока дают спать – спи.
Но тут проснулись близняшки. Сначала завозилась Лена, потом, будто почуяв, захныкал Юра. Ребёнка, в зависимости от пола, Ирина хотела назвать в честь матери или отца. А тут вдруг разнополые близняшки. Пришлось задействовать оба имени. А Ольга, как и планировала, назвала дочь в честь подруги.
Ира завозилась, пытаясь пристроить обоих малышей. Ольга посмотрела немного на мучения и забрала одного.
– У тебя по молодости всё равно титьки маленькие, а у меня на двоих хватит. Наташка уже одной титькой наелась. Так что давай сюда.
Пристроив жадно прильнувшего к соску малыша, она вернулась к вопросу.
– Ходи и замеряй. Но даже если раздвинутся, то на пару сантиметров. Это всё равно не хватит. В родильном пугали одну молоденькую, что ей кости ломать будут, такой узкий таз.
Она замолчала, пристраивая выскользнувший сосок.
– Так что? Ломали? – Михаилу стало любопытно. – И как потом?
– Что? А! Нет, не ломали. Связки сами на лобке растянулись. Немного порвались. Она потом долго встать не могла...
– И как потом?
– Ортопеда обещали вызвать – какой-то бандаж нацепить. Такой жёсткий пояс, как я поняла. Жаль, уже выписалась – не увидела.
Михаил нервно потёр лицо – и спать хотелось, и мысли разогнать.
– То есть, плана у нас нет. Пробуем рожать так же, как вы. Если повезёт, то ребёнок раздвинет кости головой. То есть, увидим, что крепче: его мозги, на которые будет давить, или связки между костями. Ну, я пошёл. А то Йв там одна нервничает, наверно.
– Подожди, – остановила его Ольга. – Я приём вспомнила. В первый раз мне врач давил на живот. Вот так...
Она показала.
– От желудка вниз. Надо было тебе, Ир, так же помочь. Забыла. Тогда всё быстрее и проще было бы.
– Ну, и ладно. Родились ведь, мои лапоньки.
Она погладила щёчку уснувшей малышки. Хмыкнув на эти телячьи нежности, отец семейства и по совместительству... Да много кто по совместительству. Короче, вышел.
В родильном отделении царил покой. Будущий отец уже проснулся и сидел возле беременной жены, ворковал о чём-то. Эрзац-шаман прошёлся по всем параметрам пациентки: проверил пульс, температуру. Замерил раскрытие. Сейчас, чтобы не смущать папашу, сделал это не поднимая простынь, только успокаивающе похлопал по животику. Раскрытие продвигалось в нормальных темпах. Там, внутри, явно подошло к 10 см. А вот снаружи. Резать придётся, однозначно. Как у Иры – узкий вход. А вот кости... Михаил попробовал нащупать сустав на лобковой кости. Вроде немного тоньше, то есть, кости не срослись. Значит, есть шанс, что связки растянутся. Пациентка явно не наслаждалась таким обращением, но молчала, не жаловалась. Только поинтересовалась в конце:
– Ольига пьидёт?
– У тебя роды до-о-олгие. – Обнадёжил доморощенный акушер. – Она успеет.
Тут он вспомнил один момент. Что сделали остальные, прежде, чем лечь на стол.
– Йв, ты в туалет сходила?
– Амок! Нет! Иду!
Пока роженица опорожнялась, он, наоборот, заправился. Пару ложек капусты и кусок копчёной колбасы. Много не надо, а то от сытости уснёт. И от выпивки решил отказаться. Всё по той же причине. Но сорок капель всё-таки употребил. Только не самогона, а настойки элеутерококка. Следующую порцию еды и энергетика – часа через четыре. Не стоит перебарщивать.
***
– Сильнее! Сильнее! Теперь подыши! Фы-фы-фы-фы! Тужься! Миша, сейчас! Ира?
– Пока так же.
– А-а-а-а-а!!!
Команды Ольги перемежались криками роженицы и воплями малышей, испуганных отсутствием матерей и страшными звуками. Но идти в другую комнату, успокаивать их было некогда. Все заняты. Неандерталка орала как резанная... Хотя, почему как? Её таки пришлось резать. Но этого всё равно было мало. Головка пролазила немного и ныряла обратно, стоило только остановиться. Мешали кости таза.
Это был четвёртый или пятый заход. Ольга успокаивала мамочку, поглаживая голову и шепча что-то на ухо. Роженица помогала себе сама, поддерживая палкой ноги в верхнем положении. С помощью этой же палки, держась за неё, сжимала живот локтями с боков. Ира всё контролировала на выходе. Папочку всё-таки пробрало и он постоянно выскакивал на улицу охладиться. Но нездоровое любопытство возвращало его обратно. Гораздо хуже, когда слышишь, но не видишь. А голосина у девочки ого-го! Михаил сам проверил это, решив умыться снегом.
– Все передохнули? – Если надо, то Ольга умела командовать. – Так, пока никто не сдох, начали! Йв, тужься! Миша, дави! Начали!
И ещё один раунд. Увидев, что от боли роженица снова заорёт, Ольга закрыла ей рот и нос. Крик – это сброс давления. А надо ещё чуть-чуть надавить. Минуту обойдётся без воздуха. Лицо Йв налилось тёмной кровью, она задёргалась. И тут Михаил почувствовал, как живот под ладонью поддаётся. В это раз немного дальше. Он перехватил черенок за середину, чтобы удобнее стоять.