Посетовав про себя на столь явную несправедливость жизни - что у моего оруженосца получается миловаться с девушкой с которой он пока даже не обручён, а мне приходится только облизываться на ту, что является моей законной невестой, я вздохнул. Расстроенно, понятно. А затем, покосившись на клонящееся к закату солнышко, повисшее над крышами домов, озабоченно подумал: - "Поторапливаться надо, если я хочу успеть и хлебнуть пивка у Калвина и вернуться вовремя домой - к ужину". - И прибавил шагу.
"А надо было отправляться верхом! - не преминул заметить бес. - Тогда везде поспел бы!"
"Тут ты прав, рогатый, - согласился я. - Это только поначалу, выбравшись из седла после долгого верхового путешествия, передвигаться на своих двоих одно удовольствие... А помотаешься вот так, денёк по городу кругами, и пешие прогулки враз быть милы перестают".
Огибая большую кучу строительного мусора, наваленную на тротуаре у одного из домов, я соступил на мостовую и пошёл прямо по ней. Благо, хоть эта улица, ведущая от центральной площади прямиком к рыночной, и является довольно оживлённой, но в данный момент по ней не катят никакие повозки или экипажи. А значит, никакой опасности угодить под лошадиные копыта и в помине нет...
Впрочем, даже если бы не эта куча, мне всё равно пришлось бы сойти с тротуара. Чуть дальше на нем, вплотную к стене, стоял несколько необычный воз - превращённый в основание для строительного ворота - журавля, высоченная мачта которого достигала уровня крыш близлежащих домов. Хитрая придумка местных мастеров, позволяющая обходиться при ремонте фасадов зданий без каких-либо лесов. Знай себе воротом работай, да перемещай подвешенную на пеньковом канате большую пятидесятиведёрную бочку без верха, в которой строители сидят, куда потребуется. А когда работа будет закончена, достаточно впрячь в этот воз лошадей и перетащить ворот к следующему зданию...
"Хотя этот дом не особо-то и нуждался в обновлении отделки фасада", - подумал я, окинув здание критичным взглядом.
Впрочем, похоже, тут совсем иная проблема мастеровыми решалась. Судя по тому, что они, поднявшись в бочке на крышу, возились там за зубчатым парапетом. Видимо прореху в кровле устраняя...
- Эй, ди Стайни! - неожиданно негромко окликнули меня сверху, когда я уже опустил задранную было голову и начал глядеть под ноги, чтоб не запнуться ненароком о какой-нибудь выступающий камень на мостовой.
- Это вы мне? - удивился я, остановившись и воззрившись на приветливо машущего мне из-за высокого парапета крыши усатого мужика лет сорока - мастерового в потрёпанной соломенной шляпе и простецкой, застиранной уже до дыр холщовой рубахе.
- Ага! - жизнерадостно подтвердил этот совершенно незнакомый мне человек. И деловито произнёс, доставая левой рукой что-то из-за парапета: - Держи вот.
Я немного напрягся в первый миг, отчего-то сразу заподозрив, что этот человек выудит сейчас оттуда арбалет, дабы попотчевать меня бронебойными болтами, но быстро расслабился. Когда выяснилось, что ничего страшного меня не ждёт. Это был какой-то вытянутой формы и невеликих размеров белый предмет... Почти невесомый... Судя по тому, как он медленно спланировал вниз.
Легко поймав бумажный футляр и повертев его затем в руках, я недоумённо нахмурился. И пожав плечами, осторожно открыл его - полюбопытствовал что там внутри.
- Что за?.. - растеряно вопросил я, уставившись на извлечённую из своего узилища чёрную розу.
- И ещё вот, держи! - с удовольствием сообщил мне сбросивший парой мгновений ранее футляр с одиноким цветком мастеровой. После чего лениво как-то даже, взмахнул рукой всё той же левой рукой...
И время вокруг меня на краткий миг словно застыло... Когда узкая полоска стали блеснула в лучах заходящего солнца, и обрушилась на удерживающий бочку канат!
А затем время, словно отыгрывая потери, стремительно понеслось вскачь... Не успел пронзительно взвизгнуть, взмывая ввысь, противовес ворота, как я рванул с места прочь. Не дожидаясь, когда на меня обрушится с высоты третьего этажа оборвавшаяся с каната тяжеленная бочка и насмерть пришибёт... Да только это не слишком помогло...
- Б-бох! - глухо бухнуло у меня над головой. И над узкой улочкой словно новое солнце взошло... А затем с небес хлынул белоснежный поток огня... Жидкого огня...
Меня словно в расплавленное олово окунуло... И от непередаваемых ощущений, охвативших меня, сгорающего заживо, я так заорал... Как никогда прежде не орал! Безумно и совершенно беззвучно. Беззвучно потому, что обжигающее пламя тут же проникло в горло и выжгло прямо в нём исторгнутый мною крик...
Жидкий огонь ведь, едва на мостовую упав, сразу взметнулся ввысь белым пламенем, достигшим уровня окон второго этажа... И я очутился прямо в полыхающем горниле чудовищной печи... Практически ничего не соображающий от боли, слепой... И вдобавок куда-то бегущий...
"Быстрей стихиальную энергию из накопителей поглощай, болван! Быстрей поглощай!" - громко взвизгнул в моей голове в этот роковой момент бес.
И я не удержал равновесия... Поскользнулся на оказавшейся очень скользкой мостовой и упал...
В лужу расплавленного металла окунулся и, совсем утратив разум, подскочил, да дальше рванулся. Так бежал пока в какую-то стену не врезался... И опять не упал, на спину опрокинувшись... После чего, от совершенно безумной боли, охватившей всё моё тело, просто вырубился...
*****
Очнулся я отнюдь не в чёрно-белых палатах Судилища, где, как известно, души всех умерших пребывают до того как быть вознесёнными к ангелам, на Небеса, или низринутыми во тьму Нижнего мира, к демонам. Нет, открыв глаза, я обнаружил себя вовсе не там, а в комнате отведённой мне в доме римхольского градоначальника. Причём, мало того, что пришёл в сознание не в обители мёртвых, а в собственной постели, так ещё и оказался находящимся в полном здравии! Совершенно никакой боли в полном сил теле! Хотя, по идее, так быть не должно...
В первый миг после пробуждения у меня даже мелькнула мысль, что вся эта история, в которой я сгораю заживо, просто почудилась мне спьяну. Я даже не удержался, выпростал из-под покрывала руку и посмотрел на неё. Чтоб удостовериться наверняка, а не гадать что да как. А потом ещё ощупал лицо, которое должно было обгореть просто страх как, и провёл ладонью по голове сверху...
И все мои иллюзии истаяли вмиг. Кожа-то на руке молодая, розовая... и без единого волоска! Которых нет и на подбородке и щеках. Едва только пробиваются на бровях, да на макушке торчит короткий ежик.
- Кэрридан очнулся! - заметив мои телодвижения, взволнованно воскликнула обретавшаяся рядом с моей постелью Вэлла. Разбудив своим громким возгласом тьера Клейна, опустившего голову и подремывающего рядом с ней на таком же мягком стуле из интерьера моих апартаментов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});